— Сначала — прыгать, бегать, стрелять. А потом... Не знаю. Наверно, ничего хорошего.
— Почему?
— А потому. Зачем солидной конторе нужна бригада уголовников? Думаешь, будем за великие идеи бороться? Ничего подобного, для этого желающих и так хватает. Вон за забором две сотни лбов из оперативного отряда слоняются, не знают, чем заняться. Зачем здесь еще и мы нужны?
— Не знаю, мне ничего не говорили.
— Вот и мне ничего не говорили. Знаешь, что я думаю? Одеть людей в форму, раздать им оружие и научить красиво драться — для этого большого ума не надо. Нет ничего проще, чем собрать и обучить очередное штурмовое подразделение. Но только зачем? Ведь перед любой спецоперацией кто-то должен хорошо подумать, много поработать и тщательно все подготовить. Не так уж и часто этим костоломам из оперотряда приходится навыки применять. Выходит, мы нужны для того, чтобы кто-то добивался своих целей, но при этом не думал и не работал. Мы же на все способны. Мы любую грязную работу выполним, пусть только прикажут. Терять-то нам нечего.
— Почему тогда ты сам на это согласился?
— Да откуда я мог знать?!
— Еще не поздно отказаться.
— Отказаться — и в камеру? — запальчиво ответил Сержант, но тут же смутился, поняв, что противоречит сам себе. — Теперь уж не хочу отказываться. Во-первых, привык, а во-вторых, ничего такого пока с нами не делают. Только гоняют по полигонам до одурения. Посмотрим, что дальше будет. Может, еще и откажусь. А ты сам почему согласился?
— Не знаю... — пожал плечами Антон. — Все-таки не тюрьма.
— Да, — неожиданно задумчиво кивнул Сержант. — Не тюрьма. Почти не тюрьма. Все так неожиданно получилось... Я привык, что меня всегда папаша отмажет, и творил, что хотел. А однажды не смог отмазать. Дело-то замяли, но и из армии по-тихому выгнали. Я уже и забыл про все это, и вдруг через два года вызывают... Обещают дело возобновить, судить, наград лишить. Вот когда про награды заикнулись, тогда я и сломался. Награды никому не отдам. Ни одна сволочь меня не заставит...
— Что за история была?
— Да так... Поцапался с двумя жлобами — одному ключицу сломал, другому челюсть поглубже задвинул. В общем, они тоже не правы были.
— У меня почти то же самое. На рынке сцепился с двумя, а они оказались инспекторами ЭКОПОЛа. Ну и раскрутили меня по полной программе. Проникновение в закрытую сеть пришили...
— Это по компьютерам, что ли? Я в этом мало понимаю. А разве за это сажают?
— Смотря кого. Сажают, если человек профессионально занимается воровством и продает чужую информацию. А я — просто так, для интереса... На таких, как я, никогда и внимания не обращали. А тут вдруг взяли и решили прижать.
— Это мелочи, — махнул рукой Сержант. — Здесь вообще большинство — случайные люди. Почти всех просто подставили. Только я тебе советую — поменьше о себе рассказывай, поменьше спрашивай у других. Здесь этого не любят.
— Сколько нас?
— С тобой — шестеро.
— Так мало?
— Мало. Как раз мобильная боевая группа по примеру поволжских казаков, уж я-то это дело знаю. Два автоматчика, снайпер, связист, медик и специалист.
— Какой специалист?
— Да любой. Смотря для чего собрали группу. Взрывник, например, или переводчик. Но у нас специалист, видимо, ты. Делай выводы. Кстати, нас шесть, а инструкторов — восемь! Да еще обслуга. Чувствуешь? В оперативном отряде — я спрашивал — на двести мордоворотов всего пять инструкторов, а у нас — восемь!
— Да, странно... И ты даже приблизительно не знаешь, зачем нас собрали?
— Понятия не имею. Да ты не торопись, все равно скоро узнаем. Потому что с сегодняшнего дня команда собрана полностью. Только тебя не хватало. Они долго не могли найти программиста, да не простого, а чтоб драться умел и вообще нормальным мужиком был, а не очкариком. А если и находили, то не на чем было подловить. Слушай, а ты в армии служил?
— Да. Войска электронной защиты.
— А-а, знаю. «Дивизия яйцеголовых». Я думал, ты хоть в спецназе был...
Антон хотел еще порасспросить Сержанта, но тот посмотрел на часы и резко поднялся.
— Пойдем, через пять минут общий сбор и занятия. Только хочу предупредить: у нас тут все ребята с норовом. Так что ты характер не особо показывай. А то можем не сработаться...
x x x
— ...Паршивый выстрел, парень! Еще хуже, чем прошлый раз. Посмотри сам: ты едва задел силуэт. Не понимаю, как ты целишься? Глаза вроде не кривые, руки — тоже. В чем дело? Ну возьми ты пистолет крепче, не сломаешь — это ж не девка. Ты его боишься, что ли?
Антон уже взмок. И вовсе не от усталости, а скорее от бессилия. Он ненавидел этот пистолет, ненавидел мишень и патроны. Грохот выстрелов раздражал и отзывался головной болью.
Целиться он больше не мог — дрожали руки. Дрожали не потому, что пистолет был тяжелым. Просто Антон знал: сейчас он выстрелит и снова промажет, и тогда инструктор вновь начнет делиться своими далеко не снисходительными отзывами, презрительно кривиться, оскорблять и показывать всем своим видом, что Антон ни на что не годен.
— Давай еще, — потребовал инструктор. — Бери патроны, заряжай. Так... Как берешь пистолет? Да не хватай ты его обеими руками! Поверь мне, с одной руки стрелять легче и точнее. Потому что длиннее получается линия от глаз до целика, понимаешь? Возьми одной рукой, не спорь. Ковбой нашелся тут... Так... Вторую убирай куда-нибудь за спину, чтоб не болталась, не мешала. Так... Наводи. Замер. Ну...
Как назло, у пистолета была слишком широкая рукоятка с грубым рифлением, она неудобно и неприятно сидела в руке. Это был неудобный во всех отношениях гражданский пистолет «Одиночка», предназначенный для больших сильных мужчин, которые не наигрались с оружием в детстве.
Рукоятка сидела в потной руке ненадежно. Иногда казалось, что сейчас отдача выбьет ее...
— ...Плавно спускаешь крючок... Плавно. Ты не должен знать, когда будет выстрел. Долго целишься, у тебя уже рука ходуном... Опусти пистолет, передохни. Отдохнул? Давай, пробуй еще. Так... Еще... Еще... Смотри на мушку, а не на мишень. Мишень нужно видеть, просто как мутное пятнышко, понял? Стреляй!
После каждого выстрела в голове поднимался и затихал шум. Антону казалось, что еще немного — и голова лопнет. Или сломается пистолет — разлетится хрупкими горячими осколками, не выдержав силы пороховых газов...
— Плохо, парень, плохо! Не стараешься. Пойми, твое оружие — пистолет! Из автомата любой сможет стрелять, но мне приказали научить тебя работать с пистолетом, а не с автоматом и не с ружьем. Старайся...
Самое обидное, что Антон в принципе умел стрелять. Довольно часто он загружал в Систему профессиональный тренажер «Я — Телохранитель» и упражнялся, стреляя по зловещим фигурам в черных пиджаках, выскакивающим из дверей, окон, машин и так далее. Но тогда у него в руках была не эта шершавая железка, а изящный световой маркер «Самсунг», который идеально помещался в ладони. И там не стоял над душой инструктор, готовый наорать и смешать с грязью за каждый промах.
