Самолет был виден издалека — ярко освещенный, окруженный дрожащими огнями. Рядом бегали люди, переползали с места на место машины. По наклонному трапу на борт въезжал, перебирая большими ребристыми колесами, защитно-зеленый «Ящер», изрядно побитый и потрепанный.
— На этом гнилом сарае мы помчимся? — поинтересовался Обжора, наклонившись к Сержанту.
— Ну, извини! — ответил тот. — Забыли поставить для тебя хромированные панели и стекла-хамелеоны.
— Машина хорошая, — подал голос Самурай. — Фасад, конечно, не очень, зато внутри все работает, как часики.
Возле самолета их встретил усталый и раздраженный Сергеев. Он резко говорил что-то в микрофон маленькой черной рации, судя по обрывкам фраз, речь шла о каких-то баллонах, которые погрузили не в тот самолет.
— Можно подниматься на борт, — сказал он, махнув в сторону пассажирского трапа. — Вещи не забудьте. Через полчаса взлетаем.
— Новенький там уже? — спросил Самурай.
— Там. Идите...
Оказалось, этим рейсом летит не только «Фантом». Ближайший к люку отсек уже заполнили серо-голубые комбинезоны оперотряда. На команду сразу уставилась сотня пар любопытных глаз.
— «Фантомовцы»? — навстречу поднялся уже знакомый толстяк с черными бровями. — Вам в самый конец, вон в ту дверь. Для вас отдельный салон.
Так получилось, что Антон шел самым первым. Сзади пыхтели Сержант с Обжорой — они тащили ящик. Ноша была не столько тяжелой, сколько неудобной в тесноте салона. Углы ящика цеплялись за кресла, и бойцы оперативного отряда охотно убирали локти, не переставая таращиться на чужаков.
Возле двери в смежный салон Антон замешкался — ему не хотелось идти первым и сразу попадаться на глаза Леденцу. Но Сержант незамедлительно рявкнул:
— Чего встал?! Дверь открывай!
Обжора перехватил ящик поудобнее и проворчал:
— На кой черт мы его взяли? Надо было каждому брать свой мешок и тащить.
Следующий салон был гораздо меньше первого. Кресла здесь располагались, как в вагоне — напротив друг друга, и между ними были установлены широкие столы со стеклянным верхом. Судя по всему, предполагалось, что здесь будет летающий штаб.
В дальнем конце салона торчала рыжая голова Леденца. Он сидел, раскидав по полу свои длинные неудобные ноги, и со своей обычной ухмылкой наблюдал за вошедшими.
Антон приблизился, лихорадочно соображая, что можно сказать в такой ситуации. Он не решился даже протянуть руку — вдруг Леденец не ответит на пожатие?
Но тот, напротив, первым разрядил обстановку.
— И ты здесь? — Леденец не выказал никакого удивления. — Ну, привет. Присаживайся.
Антон механически сел рядом, испытывая изрядную долю облегчения.
— Давно ты... здесь? — спросил он.
— Минут сорок вас жду.
— А вообще?
— Вообще? Десять суток в камере плюс сорок минут здесь. Учти, ничего рассказывать я не буду, старшие не велели.
— Да я и не собирался... — Антон умолк. На самом деле он собирался порасспросить Леденца, как же тот оказался под колпаком полиции и знает ли он о роли Антона в этом неприятном происшествии.
Пауза затянулась. Появилось ощущение, что встретились два совершенно незнакомых, чужих друг другу человека. Говорить о каких-то прошлых делах, спрашивать «как там наши» и «что новенького на рынке» язык не поворачивался.
Подошел Обжора.
— Ты, что ли, как там... Сосулька? Ириска?
— Леденец, — напряженно напомнил Антон, чувствуя, что Обжора специально заводит новичка, пробуя его на прочность.
Но Леденца не стоило заводить. Он и сам мог завести кого хочешь.
— Я — Леденец, — добродушно сказал он. — Любишь сладенькое? Можешь отсосать, если хочешь.
Обжора окаменел на мгновение, но потом снова расслабился и даже усмехнулся. Следовало понимать, новичок первую проверку прошел нормально. Однако Обжора не мог уйти оскорбленным и должен был сказать что-то в ответ.
— Смотри, как бы сам не отсосал, — ничего умнее он не придумал.
— Если только отсюда! — быстро нашелся Леденец и молниеносно достал из сумки две бутылки водки, стукнув ими друг о друга.
Звон привлек внимание Самурая и Печеного, которые копались в ящике.
— С понятием нам товарищ достался, — прокомментировал Сержант. — Знает, с чего надо знакомство начинать.
— Потом познакомимся, — проворчал Самурай. — Сначала надо взлететь и разобраться с барахлом.
Обжора, довольный, что конфликт сам нечаянно разрешился, отошел и сел в кресло. Через несколько секунд самолет задрожал под нарастающий вой турбин — пилоты начали прогревать двигатели.
— Знаешь хоть, куда летим? — поинтересовался Антон.
— Слыхал, — коротко ответил Леденец.
— И что про это думаешь?
— Думаю, водку из бутылок пить будем или сбегать стаканчики поискать?
Антон разозлился. Он подавил в себе желание сплюнуть и уйти на другое кресло. Леденец всегда отличался странностями, но раньше эти странности принимали как черту характера. Теперь же Антон видел во всех его «закидонах» какие-то скрытые намеки. Разговор стал тяжел и неприятен, но его нельзя было обрывать до полного выяснения отношений. Антон обязан был понять, кто он для Леденца — товарищ по несчастью или доносчик и предатель. Без этого невозможно было даже выпить вместе, не то что участвовать в опасной операции.
— Где водку-то взял? — бессильно спросил он.
— Департамент Экономической полиции выдал под расписку, — сказал Леденец. — В качестве аванса. Сказали: возьми, расслабься перед дорогой, парень, да и друзей угости. Я взял. Разве можно отказаться от такой трогательной заботы?
И снова повисло молчание. Снова Антон начал злиться. Неразговорчивость товарища лишала его душевного равновесия, заставляла ерзать, суетиться, лезть с вопросами, заглядывать в глаза, ища ясности.
«Не знает он правды, — решил Антон. — Не стал бы Сергеев ничего ему говорить. Зачем вносить разлад перед таким делом?»
Он откинулся на спинку кресла, решив больше не лезть к Леденцу. И без того в душе уже темнел едкий осадок.
Двигатели завыли с повышенной силой, заставив самолет трястись мелкой дрожью. В невидимых динамиках щелкнуло, зашуршало, и чей-то строгий голос приказал всем пристегнуться. Никто из команды пристегиваться, конечно, не стал.
Самолет развернулся и помчался по полосе, издавая рев и свист тысячи ураганов. Когда он лег на курс, команда потихоньку зашевелилась в своих креслах, резонно решив, что теперь можно ходить, болтать, включать телевизоры и, конечно, пить водку, заготовленную новым бойцом.
— Сначала переоденемся, — напомнил Самурай.
