Приготовив извинения, Джулия распахивает дверь, и из темноты на нее бросается бледная тень в голубой военной форме, мертвенно-бледный солдат армии северян, при портупее и фуражке, из-под которой развеваются пряди светлых волос. Словно ожил документальный фильм. Джулии кажется, что она слышит звуки призрачных банджо. Не в силах двинуться с места, она испускает вопль, сердце у нее колотится, а призрак надвигается, вот-вот ее коснется. Руки поднимаются к ее горлу. Ее вопль служит сигналом тревоги. Из соседних монтажных выбегают люди. Кто-то включает лампу на столике у двери, и Джулия понимает истинное положение вещей. Солдат-северянин снимает фуражку, по плечам рассыпаются каштановые волосы, покачиваются серьги с искусственным жемчугом.
Это ее новый продюсер.
23
Несколько монтажеров с минуту пялятся на дверь в комнату, смотрят, как Джулия пытается скрыть ужас за нервическим смешком. Наконец продюсер их прогоняет. Закрыв дверь, она садится рядом с Джулией и представляется как Салли Бенчборн из команды Сэма Дэмблса.
— Здравствуй, Салли, — запинаясь, выдавливает Джулия. — Пусть мое поведение тебя не обманывает… я… я большая поклонница твоих сюжетов.
— Наверное, мне надо объяснить, — судя по всему, Салли еще более не по себе, чем Джулии. — У меня такое хобби. Ролевые игры по событиям Гражданской войны. В прошлые выходные я провела с моим взводом Двадцать Седьмого Добровольческого Массачусетского полка. Мы взяли форт Макалистер, и у меня не было времени переодеться. У меня и правда такой пугающий вид?
Джулия так не считает, ведь ее вопль поднялся с куда большей глубины. Из страха, который нарастает с тех самых пор, как из Румынии прибыли пленки. Сейчас он словно превратился в реальную, физическую болезнь. А Салли лишь выпустила его на волю, и Джулии стыдно, что она устроила такую сцену из-за костюма, особенно перед остальными монтажерами, которые станут безжалостно судачить у нее за спиной.
— Хорошенькое первое впечатление, а? — пытается усмехнуться Джулия.
Салли кладет фуражку на архивную стойку, рядом с пакетиком грецких орехов.
— Я разные реакции видела на мою форму, но истерику — впервые.
— Не-а. Истерика — это когда на пол падают, сворачиваются калачиком, а потом санитаров надо взывать. Ты уж мне поверь. В темноте я увидела форму, старую форму и просто…
— На самом деле она полное воссоздание реальной…
— Уж меня-то убеждать не надо.
— Мы сами платим за обмундирование. Не постыжусь сказать, что за этот ансамбль выложила добрых семьсот долларов.
У Джулии вырывается нервный смешок.
— Ансамбль. Хорошо звучит. Маноло Бланик, шарф от «Эрме», из бутика в Геттисберге. Симпатичный ансамбль.
Салли даже не улыбается. Это ведь был форт Макалистер — довольно далеко от Геттисберга.
Джулии приходит в голову, что Салли тоже, вероятно, страшно. Во всяком случае, ей не по себе. Может, она тоже чувствует странные движения воздуха, дурную вибрацию.
— А где ты достаешь обмундирование? — спрашивает Джулия, снова беря себя в руки.
Тряхнув волосами, Салли расстегивает ворот плаща.
— Заказываю через Интернет. Есть одна фирма, которая специализируется на одежде и экипировке времен Гражданской войны.
— И это все, кроме меня, знают?
— Теперь да.
Джулия пересаживается с диванчика на свое кресло, проверяет стикеры на стене. Повернувшись, берет орехи.
— Хочешь?
Салли отказывается и, словно предвосхищая логичный вопрос, объясняет, что ее всегда привлекало воссоздание событий Гражданской войны. Когда-то она даже подумывала снять документальный фильм о конкретном отряде. Из идеи ничего не вышло из-за недостатка финансирования, но Салли подсела и теперь играет ради удовольствия. В ее отряде собраны люди со всего северо-востока, в основном мужчины, и у каждого есть программа и оружие — винтовка «Энфилд» со штыком.
— Она у тебя с собой? — спрашивает Джулия.
С высокомерием сноба из клуба исторической рекреации Салли поджимает губы.
— В машине. Игра кончилась поздно ночью, поэтому мне пришлось переночевать в отеле в Атланте и прилететь утром. Я даже детей еще не видела.
— Покажешь как-нибудь?
— Что?
— Штык.
— Конечно. А сейчас давай о работе.
Они обсуждают материал — биографию английского киноактера, чьи фильмы Джулии не нравятся.
— Как тебе удалось получить на такое «добро»?
Салли поднимает брови.
— При таком отношении, думаю, мы с тобой проведем немало приятных часов.
— Нет, нет, я о том, что у нас его мало знают. Просто я изумлена, что Боб тебе это разрешил.
— Англичанин скорее всего получит премию Американской академии. Вот почему. И вообще, если у тебя есть сомнения, их лучше услышать сейчас.
Джулия чувствует, что проникается к Салли Бенчборн симпатией. Такая прямолинейность! Она как будто искренне собирается сделать шедевр из своей второсортной знаменитости, и после разговора Джулия решает, что если кто и сумеет этого добиться, так только Салли. Они обсуждают порядок действий: костяк интервью уже готов, скоро пришлют нарезку из фильмов. Будет еще одно интервью и уйма вспомогательного материала, который пойдет в перебивку с основным и который отсняли в английском городке Уитби, где у актера есть летний домик. К концу недели у Джулии будет достаточно метража и, если потребуется, оцифровывать она будет в сверхурочные. Потом воцаряется молчание.
В полумраке Салли Бенчборн всматривается в Джулию. В углу комнаты без звука бегут кадры кабельного телевидения.
— Знаешь, почему я встала с дивана, когда ты открыла дверь? — спрашивает Салли.
Джулия как раз поднесла к губам орех. Теперь она кладет его в рот.
— Я встала потому, что когда ты открыла дверь, у тебя был больной вид. Я подумала, ты вот-вот грохнешься в обморок.
Джулия глотает. Салли щурится и ждет.
— О боже, — говорит Джулия.
Она проверяет интерком возле двери, удостоверяясь, что он выключен, и никто их не подслушает. Продюсер закидывает ногу на ногу, вид у нее озадаченный. Внезапно воссоздание сражений Гражданской войны уже не кажется таким эксцентричным. Салли живет как хочет, и не считает нужным оправдываться, и тем располагает к себе. Как будто нет ничего логичнее, чем надеть форму былых времен, как будто нет удовольствия больше, чем заниматься хобби, в котором сочетаются история и мода, меткость и игры в кровавые побоища на уикенд.
Джулии по нутру эта самодостаточность. Она ей доверяет и потому рассказывает Салли все: про исчезновение Эвангелины Харкер, про появление пленок из Румынии, про то, как их оцифровывает Ремшнейдер, про безразличие Тротты.
