— Но я же вернула Винсента из мертвых. Я привела назад нас обоих. Я уже делала это раньше.
Она пришла в смятение, когда они оба помотали головами.
— Тогда Винсент только-только умер. И ты пришла, когда он еще не успел создать собственный мир, который является второй стадией смерти. Если бы это случилось до того, как ты его нашла, ты бы ни за что его не вытащила.
— Тогда где это все? Где мы все трое находимся? — Изабелла сделала отчаянный жест рукой, вбиравший в себя все вокруг, все настоящее, весь ее мир, который она знала в мельчайших подробностях.
— По ту сторону стекла. Помнишь? Ты теперь по нашу сторону.
* * *
Они сидели в парке, вместо того чтобы идти к дому Изабеллы, потому что она боялась своей реакции, когда увидит Винсента снова. Увидит, но не сможет прикоснуться? Почувствует его запах, но не сможет поцеловать? Вот что самое страшное, когда оказываешься по ту сторону стекла. Она вернулась в свой мир, вернулась ко всему, что так хорошо знала. Вот оно все, прямо перед ней. Она все видит, все слышит… Она не сомневалась, что если бы ей удалось заказать тот «мор им хемд», она бы наверняка ощутила его густой сладкий дух. Все в ее жизни было на своих местах — кроме нее самой.
* * *
— Здравствуйте, молодой человек. Как вас зовут? — спросил по-немецки красивый пожилой мужчина в серой тирольской шляпе, восхищенный видом Броксимона, сидевшего на спине Этриха в своем «бебий баскете».
Броксимон хотел притвориться, будто не слышит, но это было нелегко, потому что на светофоре горел красный и они вместе стояли у края тротуара, ожидая зеленого. Так что деваться было некуда, а этот в шляпе определенно ждал ответа.
— Винсент, что он сказал?
Этрих запрокинул голову и перевел:
— Он хочет знать твое имя.
— А, англичане! Я говорю по-английски. Здравствуй, маленький человек. Как тебя зовут?
— Марвин Гэй,
[30]
— ответил Броксимон самым глубоким басом, на какой был способен, и отвернулся.
Совсем рядом проехал красно-белый городской автобус, заглушив слова пожилого мужчины. Броксимон не просил его повторить, но тот все равно повторил. На этот раз его голос звучал совсем иначе. И акцент пропал.
— А я думал, тебя зовут Броксимон.
На светофоре загорелся зеленый, но никто из них не двинулся с места. Старик улыбнулся, остальные — нет.
— Кто вы?
— Винсент, мы же только что по телефону говорили. Неужели забыл?
— Так это были вы?
Пожилой джентльмен в изысканно-галантном приветствии приподнял шляпу.
— Что вы здесь делаете? Разве мы не договорились встретиться на Хельденплац?
— Планы изменились. Хочешь увидеть Изабеллу? Она тут неподалеку.
Этрих тут же начал разрываться между глубоким подозрением и желанием увидеть Изабеллу. Она здесь? Близко? Как он по ней соскучился! А ребенок? Что с ребенком?
— Где она?
— В парке, в нескольких минутах ходьбы отсюда. Я отведу тебя туда прямо сейчас, если хочешь.
Броксимон пропищал через плечо Этриха:
— А почему мы должны вам доверять?
Старик протянул руку и пощекотал Броксимона под подбородком.
— А почему бы и нет? Я ведь предлагаю всего лишь прогуляться до парка.
Броксимон наклонился вперед и зашептал что-то Этриху в дальнее от старика ухо. Этрих слушал, но ничего не говорил, и выражение его лица не менялось. Потом он сказал:
— Хорошо, мы пойдем с вами.
— Отлично. Следуйте за мной.
Он прошел на несколько шагов вперед, а Броксимон продолжал нашептывать что-то Этриху. Наконец Брокс выпрямился на своем сиденье и спросил:
— А вы теперь как, вместо Джона Фланнери?
— Да.
— Вы Хаос?
— Скажем лучше, представитель фирмы.
— Не староваты для такой работенки-то?
Старик погрозил Броксимону пальцем — ах, негодник! — и подмигнул.
— Если на крыше лежит снег, это еще не значит, что в камине нет огня. Но чудесами я не занимаюсь, это забава для молодых. Так что и не просите. Кстати, те двое, которых присылали сюда до меня, уж какие чудеса творили, а посмотрите, что с ними Винсент сделал. Отлично ты этого Фланнери отделал, мне понравилось. Я здорово посмеялся. И его, и эту его псину. Они просто испарились. Работа настоящего гения. Тебя там недооценили, Винсент. Не отдали тебе должного. Я их предупреждал; я им говорил: Этрих — человек умный, хитрый. Пошлите теперь меня, дайте мне просто поговорить с ним. Я знаю, он послушает. — И он похлопал Винсента по груди. — А все потому, что порядок — моя специальность; я прибираюсь. Видел бы ты письменный стол у меня дома — ни пылинки. Старики, как правило, лучше умеют все организовать, у нас больше опыта. А кроме того, делать-то нам особенно нечего… На углу повернем направо — и мы почти пришли… Люблю четкие контракты. Договоры, железные соглашения и обязательные условия. Чтоб — никаких уверток. Никаких дыр в заборе, чтобы никто не мог ускользнуть. Люблю, чтобы все было подписано, заверено печатью и доставлено адресату. Тогда все знают, кто и где находится. Сюрпризы — мои враги.
Ни Этрих, ни Броксимон не понимали, к чему клонит старик, да и не прислушивались, что он там такое болтает. Зато они приглядывались — к его жестам, к походке, к тому, как он то и дело оборачивался, чтобы улыбнуться им.
— Вы не сказали, как вас зовут.
— Можете называть меня Патнем.
В конце улицы показался силуэт «флактурма». Этрих знал, что это такое, Броксимон — нет. Однако в тот момент у него на уме была отнюдь не архитектура. Увидев башню, он даже нахмурился, настолько странно и неуместно она выглядела. И тут же вернулся к изучению словоохотливого пожилого джентльмена в шляпе.
— Вот я и сказал им, дайте мне пойти и поболтать с Винсентом Этрихом. Дайте я попробую заключить с ним такой договор, который нас всех устроит. Он же разумный человек. Я уверен, способ найдется. А они сказали: давай, пробуй.
— А съесть Броксимона вместо профитроля тоже входит в вашу сделку?
— Это была шутка, Винсент! Я просто пошутил. Да брось, неужели ты правда подумал, что я серьезно? Я не обязан был приводить вас сюда. Не обязан показывать тебе Изабеллу. Это мое решение… Подарок, в доказательство моих добрых намерений.
Они поднялись по нескольким ступеням и вошли в парк. Там, направо от входа, была огороженная площадка для футбола и баскетбола. Сейчас она кишела мальчишками всех возрастов, которые играли, бегали, кричали, а их футбольные и баскетбольные мячи так и свистели в воздухе. Вокруг клеток стояли скамьи, откуда другие подростки наблюдали за игроками, или за девочками, которые смотрели игру, или просто выпендривались, курили, вопили, пели, демонстрировали как умели приемы карате или движения наимоднейшего танца…
