Аптекарь чуть надавил, вставляя костяную дентуру на место, и
посмотрел на Корнелиуса со страхом и мольбой.
– Дадно, – великодушно ответил капитан, поцокал языком,
приноравливаясь к искусственным зубам, и повторил уже уверенней. – Ладно.
Пускай папирус будет ваш, а лалы страны Вуф и все прочие книжки с драгоценными
обложками мои.
Все золото вселенной – это, конечно, очень много, но еще
неизвестно, сумеет ли Вальзер добыть по древнему рецепту свою тинктуру, а вот
рубины штука верная, их всегда можно продать за хорошие деньги.
– Да велика ли книга? – вдруг забеспокоился фон Дорн. Что
если она размером с миниатюрный молитвенник, который он видел у Сашеньки
Матфеевой – такой ладонью накроешь?
– Велика, очень велика, – успокоил аптекарь. – Савентус
пишет, что она размером in quarto. И лалы покрывают ее поверхность сплошь, с
обеих сторон. Еще пастор упоминает о Юстиниановом кодексе в окладе из крупного
жемчуга, о Гефестионовой «Географии» с обложкой из смарагдов и об античном
списке «Энеиды» в шкатулке пергамской работы с инкрустацией из желтых и черных
опалов. Друг мой, вы не останетесь в накладе! Дайте только честное слово
дворянина, что Замолея отдадите мне!
– Без обложки, – уточнил капитан и, положив руку на эфес
шпаги, поклялся., – Клянусь честью рода фон Дорнов, что выполню условия нашего
уговора. А теперь дайте-ка мне зеркало.
Он широко улыбнулся своему отражению и остался вполне
доволен: новые зубы оказались ничуть не хуже старых. А если еще и вспомнить о
волшебных свойствах единорога, то выходило, что князю Галицкому, возможно,
рановато торжествовать победу.
– Да, – вспомнил фон Дорн. – А что за счеты у вас с
митрополитом? И как он мог разгадать причину вашего появления в Артамоновском
переулке? Что за сверхъестественная проницательность?
– Ничего сверхъестественного. Таисий прибыл в Россию с той
же целью, что и я – искать Либерею. Официальным поводом было посредничество в
споре между царем и прежним патриархом Никоном. Но Никона давно нет, а Таисий
уж который год всё медлит с отъездом в свою митрополию. Говорит, прирос душой к
Москве и великому государю. Я-то знаю, к чему он прирос. Таисий такой же
одержимый, как и я. Он был католиком, изучал в Италии богословие, ему сулили
блестящую церковную карьеру, а грек вдруг взял и уехал на Восток, принял
православие, втёрся в доверие к Константинопольскому патриарху. На самом деле
Таисий втайне остался латинянином и служит Святейшему престолу, но есть у него
и другая, своекорыстная цель. В годы учения он откуда-то прознал о приданом
византийской принцессы и возжелал отыскать бесценные книжные сокровища. Сначала
отправился в Константинополь, там убедился, что Либерея должна быть в Москве, и
переместился в Россию. Первым делом, едва приехав, попросил царя Алексея
Михайловича предоставить ему доступ к царскому книгохранилищу. Русский монарх
очень удивился такой просьбе, ибо вся библиотека великого государя состояла из
трех десятков новопечатных требников да наставлений по соколиной охоте. Тогда грек
понял, что Либерея сокрыта в некоем тайном месте, и с тех пор ищет. Он упрям,
от своего не отступится. А о том, как грек узнал, что я тоже разыскиваю
пропавшую библиотеку, я расскажу вам как-нибудь в другой раз. Сейчас это
несущественно.
– Митрополит знает о Замолее? – нахмурился капитан.
– Нет, даже не догадывается.
– Зачем тогда он тратит столько лет на поиск каких-то там
книг? Таисий ведь не нам с вами чета, он и без того богат. Я видел его палаты
на Моховой улице – это настоящий дворец.
– Ах, господин фон Дорн, вы некнижный человек, – сожалеюще
вздохнул Вальзер. – Если б вы знали, какое наслаждение для истинного ценителя
держать в руках древнее драгоценное сочинение, существующее в
одном-единственном экземпляре…. Для людей вроде меня и Таисия это сильней
любого вина. Ну и о деньгах тоже забывать не следует. Савентус насчитал в
царских сундуках восемь сотен фолиантов, каждый из них сегодня стоит целую кучу
золота. Тут речь идет о миллионах, а грек алчен.
Здесь фон Дорн пристально взглянул на собеседника,
пораженный внезапной мыслью. Пускай митрополит Антиохийский алчен и ради золота
готов на что угодно, но аптекарь на корыстолюбца никак не похож. Зачем ему «всё
золото вселенной»? Что герр Вальзер будет с ним делать? Вряд ли этому философу,
этому певцу человеческого разума, нужны дворцы, роскошные выезды, парчовые
камзолы и дорогие куртизанки. Тут было над чем подумать. Но заговорил Корнелиус
о другом:
– Эх, если бы знать, какой мерзавец этот Таисий, я не велел
бы трупы чернецов в Убогий дом везти! Поди сыщи их там теперь, среди многих
прочих, кого прикончили за ночь по Москве. Ярыжки наверняка раздели монахов
догола, не опознаешь. Была бы отличная улика против Таисия ведь его слуги
пытались вас похитить.
– Милый господин фон Дорн, – пожал плечами аптекарь. – В
Германии это, возможно, и было бы уликой, но только не в России. Здесь нет ни
правильного следствия, ни правосудия. И уж тем более не сыскать управы на тех,
кто в милости у его царского величества. Ничего, я теперь буду вдвойне
осторожен, а с вами мне и вовсе ничего не страшно, правда?
Вальзер доверчиво заглянул капитану в глаза. От сознания
ответственности за этого беззащитного чудака Корнелиус приосанился. Покойный
отец говорил: «Худшее из злодеяний – не воровство и даже не убийство, а
предательство. Никогда не предавай человека, который тебе доверился. Обманывать
можно лишь тех, кто тебе не верит; изменять позволительно лишь тем, кто на тебя
не надеется». Герр Вальзер не пожалеет о том, что вверил свою судьбу Корнелиусу
фон Дорну.
– Для вашего сбережения могу предложить следующее, –
деловито сказал капитан. – Если не пожалеете двух алтынов в день, подле вас все
время будут находиться двое солдат моей прежней роты, сменяя друг друга. Я с
ними уговорюсь. Только не покупайте им вина и расплачивайтесь не вперед, а в
конце дня. Я же буду рядом с вами в свободные от службы часы. С чего начнем
поиски Либереи?
Немного подумав, аптекарь ответил:
– Я продолжу искать в старых писцовых книгах. Должны были
остаться еще какие-то следы тайных подземных работ. А вы, мой друг, поищите
свинцовое хранилище прямо под царской резиденцией, Каменным Теремом. Вам нужно
проникнуть в подвалы того крыла, что выходит к церкви Спаса на Бору. Именно там
находился деревянный дворец царя Ивана, нынешние палаты выстроены на старом
подклете. Мне туда проникнуть невозможно, а вы часто бываете там в карауле.
Сможете ли вы попасть в подземный этаж, не подвергая себя слишком большой
опасности?
