Похоже, Coco сам ничего не знает. Он увидел, что его
соперник зачем-то хочет убить заезжего англичанина, и действовал по принципу:
расстраивай планы врага, даже если не знаешь, в чем они состоят.
«Я обратился к вам, потому что я ежик в тумане и надеялся с
вашей помощью этот туман хоть чуть-чуть развеять», – хотел бы честно признаться
Фандорин, но было ясно: грузин ничего ему объяснить не может. Или не хочет.
Зазвонил телефон, лежавший на столике возле конфетной
коробки. Габуния взял трубку. Слушал молча. Одна бровь приподнялась. Потом к
ней присоединилась вторая. Взгляд банкира почему-то обратился на Николаса и
стал острым, пронизывающим.
– Понял, Владимир Иванович, – сказал Coco и положил трубку.
Взял конфету, стал ее медленно жевать, все так же глядя на
Фандорина.
– Это был Владимир Иванович Сергеев, мой советник по
безопасности. В прошлом полковник контрразведки, человек с большими связями.
Ему только что сообщили интересную новость. Шурик найден убитым. Три пули в
животе, три в затылке… Я вижу, Николай Александрович, это известие вас не
удивляет? Кроме того Владимир Иванович сказал, что в связи с этим происшествием
объявлен в розыск некий британский подданный…
Николас почувствовал, что бледнеет. Вдруг хитроумный Габуния
решит, что будет выгоднее передать беглого англичанина милиции?
– Делаю вывод. – Иосиф Гурамович задумчиво повертел на
пальце перстень. – Вы пришли ко мне не за защитой. Похоже, вы сами умеете себя
защищать. Тогда зачем вы пришли? Хотите продать какую-нибудь информацию? Если
она может быть использована против Седого, куплю и хорошо заплачу.
Фандорин покачал головой.
– Не хотите, – констатировал Coco. – Тогда что? Может быть,
вы пришли ко мне за помощью?
Магистр хотел снова покачать головой, но заколебался. Он
ведь и в самом деле пришел сюда за помощью. Что он может один? В чужой стране,
в чужом городе, разыскиваемый милицией и мафией.
Габуния налил коньяку в две рюмки.
– Понятно. Вам нужна помощь. Я вижу, вы человек серьезный,
попусту слов не тратите. Уважаю таких – сам-то я болтун… Знаете что, Николай
Александрович. Не хотите говорить, что вы там не поделили с Седым – не надо. Я
вам все равно помогу.
– Не знаю я никакого Седого! – вырвалось у Николаса. –
Честное слово!
Последнее восклицание получилось чересчур эмоциональным,
пожалуй, даже детским, и, верно, сильно подпортило образ немногословного и
сдержанного агента секретной службы ее величества («Меня зовут Бонд. Джеймс
Бонд»), который, кажется, нарисовал себе Иосиф Гурамович.
Бровь магната снова приподнялась. Полные рюмки Габуния
отставил в сторону, взял кий и ударил по шару номер 6. Шестой острым углом обогнул
спящую Жужу и ушел в лузу, предварительно щелкнув по номеру седьмому, который
завертелся вокруг собственной оси и тоже покатился прямиком в сетку.
– Знаете, Николай Александрович, – сказал банкир после
довольно продолжительной паузы, – может быть, я полный – во всех смыслах –
идиот, но я вам, пожалуй, верю. Верю, что вы понятия не имеете, кто такой Седой
и с какой стати он решил вас убить. Я не первый год на свете живу и знаю, что
людские интересы иногда переплетаются самым причудливым образом. Удар кием. –
Ай, какой шар! Какой красавец! За него – марципуську… Вознаградив себя за
очередное попадание, Иосиф Гурамович продолжил. Пускай вы не знаете Седого,
зато он вас знает. Самого Шурика на вас зарядил – это вам не кусок хачапури.
Вот как сильно господин Седой хочет вам помешать в вашем деле. А это значит,
что Coco – это, Николай Александрович, друзья меня так зовут – так же сильно
хочет вам помочь в вашем деле, в чем бы оно ни заключалось. Кстати, в чем оно
заключается, ваше дело? Вы зачем приехали в Москву? Только честно.
Николас ответил, загибая пальцы:
– Прочесть одну старую грамоту в архиве. Поискать следы
моего предка Корнелиуса фон Дорна, жившего триста с лишним лет назад. Собрать
материал для книги. Всё, больше ничего…
Он сам чувствовал, что его слова прозвучали глупо и
неубедительно, но Coco выслушал внимательно, поразмыслил, покивал головой.
– Ну вот и ищите, ну вот и собирайте. Не знаю, чем ваш
уважаемый предок так насолил Седому, но доведите дело до конца. А я окажу вам
любую помощь. Любую, – со значением повторил Габуния. – Так что, профессор,
работаем?
– Я не профессор, я всего лишь магистр истории, –
пробормотал Николас, еще раз взвешивая все за и против.
Уехать из России все равно нельзя. Ну хорошо, выберется он
из страны по фальшивым документам, которые Coco, вероятно, может изготовить не
хуже, чем Владик. И что дальше? Въезд на территорию Соединенного королевства по
фальшивому документу – это уголовное преступление. Не говоря уж о том, что
российский МВД может обратиться с официальным запросом о Николасе А. Фандорине,
подозреваемом в совершении убийства. Очень возможно, что уже завтра мистер
Лоуренс Пампкин получит от властей соответствующий сигнал.
Нет, бегство не выход. Значит, в любом случае придется задержаться
в Москве.
Причина всех злоключений содержится в письме Корнелиуса,
больше не в чем. А что представляет собой письмо? Указание о местонахождении
тайника, где хранится какая-то «Иванова Либерея».
Почему похищенный документ подбросили обратно?
Одно из двух. Или похитители поняли, что никакой ценности он
не представляет. Или же, наоборот, письмо им стало не нужно, потому что,
воспользовавшись содержащимися в нем разъяснениями, они уже нашли то, что
искали.
Ах нет, нет! Николас задергался, осененный догадкой. Coco
так и впился глазами в англичанина, ни с того ни с сего принявшегося махать
руками.
Все проще и логичнее! Похитители прочли письмо, увидели что
оно отчасти зашифровано («яко от скалы Тео предка нашего к Княжьему Двору», «в
числе дщерей у предка нашего Гуго») и поняли, что кроме специалиста по истории
рода фон Дорнов разгадать этот код никто не сможет. Они нарочно подбросили
Николасу письмо, чтобы он занялся поисками, а сами, должно быть, вознамерились
за ним приглядывать! И что же – идти у них на поводу, у этого мафиозо Седого с
его наемными убийцами?
Однако стоило взглянуть на дело и с другой стороны. Если
бандиты до такой степени уверены, что письмо имеет реальную ценность, то почему
он, прямой потомок Корнелиуса, не хочет прислушаться к зову предка? Шурика
больше нет. Седой остался с носом. Почему бы не поискать «Иванову Либерею» самому?
