И мысли Фандорина естественным образом повернули в сторону
архивного Моцарта, замечательного эрудита Максима Эдуардовича Болотникова. Кто
обрабатывал находку из Кромешников? Болотников. Мог ли он не заинтересоваться
упоминанием о «Замолее» и «Ивановой Либерее» из правой половины письма? Не мог.
Тогда почему Максим Эдуардович так мало внимания – противоестественно,
демонстративно мало – уделил британскому исследователю и второй половине
документа? Ай да светило архивистики! Теннис ему, видите ли, важнее! Уж не тем
ли объяснялось это показное безразличие, что Болотников твердо знал: скоро
письмо будет у него в руках? И еще. Если у Шурика имелся сообщник из числа
опытных сотрудников, становится понятно, как киллер попал на территорию
архивного городка и как выбрался оттуда незамеченным.
На следующее утро полковник Сергеев получил срочное задание:
собрать все возможные сведения о главном специалисте отдела обработки
Центрального архива старинных документов – образ жизни, контакты, подробности
биографии.
Сутки спустя расторопный Владимир Иванович явился с
исчерпывающим докладом.
– Не знаю, господин Фандорин, почему вы решили
заинтересоваться этим архивистом, но субъект безусловно непростой, с фокусом, –
сразу же перешел к делу Сергеев. В руках он держал электронную записную книжку,
но почти в нее не заглядывал – память у полковника была отличная. – В чем
фокус, пока неясно, но see for yourself[18] Зарплата у Болотникова на ваши
деньги четырнадцать фунтов в месяц. К тому же выплачивают ее нерегулярно,
задолжали за два месяца. При этом живет Болотников в квартире, купленной совсем
недавно за восемьдесят три тысячи – опять же на ваши стерлинги. Одевается в
дорогих бутиках, отдает предпочтение костюмам «Хуго Босс» и рубашкам «Ив
Сен-Лоран». Ездит на новой недавно купленной спортивной «мазде». Холост,
поддерживает отношения с одной замужней женщиной и двумя девицами. Их имена…
– Не нужно, – поморщился Николас. – Это не имеет значения.
Есть ли у Болотникова знакомства среди криминальных кругов? С Седым он связан?
Сергеев чуть дернул усом, очевидно, потрясенный
осведомленностью англичанина о московской преступной среде. Ответил сдержанно:
– Пока ничего в этом направлении не обнаружено. Непохоже,
что он связан с кем-нибудь из серьезных людей вроде названного вами лица. Не
тот типаж. Но можно пощупать. Будем продолжать наблюдение?
Жалко было терять время. Пожалуй, и так всё ясно.
– Не нужно, – сказал Фандорин. – Можете устроить мне встречу
с Болотниковым? Полковник слегка пожал плечами:
– Нет проблем. Куда доставить?
Магистр хотел было попросить, чтобы служба безопасности
обошлась без насилия, похищения и прочих дикостей, но не решился –
энглизированный начальник департамента, пожалуй, мог и обидеться.
– Не сюда. Где-нибудь… – Николас неопределенно помахал
рукой.
– Понятно. Сделаем. В пять нормально будет?
* * *
Кажется, Николас все-таки переоценил степень европейскости
бывшего гебиста.
Доставленный к месту встречи главный специалист выглядел
бледным и явно напуганным. Он сидел меж двух крепких, безукоризненно одетых
молодцов, на заднем сиденье гигантского джипа, припаркованного напротив Парка
культуры. Когда Фандорина привезли на стоянку, джип уже дожидался там.
– Можете поговорить с ним прямо в машине, face to face[19] ,
– сказал Владимир Иванович. – Ребята постоят снаружи.
– Вы?! – разинул рот Максим Эдуардович, когда Фандорин сел
на переднее сиденье и повернулся к нему. – Так вы не иностранец? Вы из ФСБ? За
что меня задержали? В чем меня подозревают? Мне чуть не вывихнули руку! Это
какое-то недо…
– Недоразумение? – подхватил Николас, не испытывая ни
малейшего раскаяния по поводу вывернутой руки коварного архивиста. – А то, что
меня в вашем богоугодном заведении сбросили с крыши, это тоже недоразумение?
Болотников несколько раз моргнул.
– Да, я слышал про это. Но… но при чем здесь я? Меня в это
время и в архиве-то не было. Вы же помните, я уехал играть в теннис.
– И так торопились, что даже не заинтересовались левой
половиной документа… – Магистр сделал паузу. – При том что в правой поминаются Иванова
Либерея и Замолей. Конечно, откуда специалисту по русской медиевистике знать,
что означают эти странные слова?
Ирония подействовала. Архивист сделался еще бледнее,
облизнул губы, сглотнул.
– Так что скажете, коллега? – спросил Фандорин, уничижительно
выделив последнее слово. Сейчас он этому Моцарту с удовольствием не то что руку
голову бы свернул. Жаль, воспитание не позволяло.
– Я… Клянусь, я не знаю, кто и зачем пытался вас убить, –
тихо произнес Максим Эдуардович. – Я сам был в шоке, когда узнал. И испугался.
То есть, у меня есть одно предположение, но…
Он оглянулся на молодых людей, неподвижно стоявших с двух
сторон от автомобиля.
– Послушайте, кто вы? Ведь эти люди не из ФСБ?
Фандорин вспомнил уместную фразу из одного старого
советского фильма, который когда-то видел на ретроспективном кинопоказе в
Челси.
– Вопросы здесь задаю я.
Сработало! Архивист втянул голову в плечи, два раза кивнул.
