– В чем? – улыбнулся фон Дорн. – Вы что, ошиблись, и в
Замолее написана какая-нибудь бессмыслица? Никакого Магистериума, Красной
Тинктуры или как там еще называется ваша магическая субстанция, с помощью этой
пыльной книжки вы не добудете? Ничего. Моей добычи хватит на двоих. Я поделюсь
с вами – тем более, что вам и в самом деле не так много надо. Хотите, я куплю
вам отличный дом неподалеку от своего замка? О, я выстрою себе настоящее
французское шато – с башнями и рвом, но в то же время с большими окнами и
удобными комнатами. А вам я куплю славную усадьбу с чудесным садом. Вы будете
сидеть в увитой плющом беседке и читать свои скучные книги. А может быть, даже
сами сочините философский трактат или опишете историю поисков Либереи в дикой
Московии. Чем не роман?
Он засмеялся, довольный шуткой. Вальзер же стал еще мрачнее.
Он определенно волновался, и чем дальше, тем больше.
– Я же говорю, герр капитан, вы человек великодушный, и
картина, которую вы нарисовали – дом, сад, книги – для меня полна соблазна. Но
мне уготована иная дорога в жизни. Не мир, но бой. Не отдохновение, а
жертвенное служение. Вы угадали: в Замолее не содержится рецепт изготовления
Философского Камня. По очень простой причине – из одного элемента невозможно
добыть другой, из ртути никогда не получится золото. В наш просвещенный век
никто из настоящих ученых в эти алхимические бредни уже не верит.
Корнелиус так удивился, что даже кружку с вином отставил.
– Но… Но зачем же вам тогда понадобилось это старье? Из-за
лалов страны Вуф?
– Нет. Меня не интересуют сверкающие камешки и золото, тут
вы тоже правы. – Аптекарь показал пальцем на раскрытую книгу, и его голос
задрожал, но уже не от волнения, а от торжественности. – Этот древний
папирусный манускрипт, которому больше полутора тысяч лет, совсем о другом.
Простите меня, мой славный друг. Я обманул вас.
* * *
Видя, что в глазах старика блестят слезы, Корнелиус
пододвинул Вальзеру кружку.
– Да что вы так расстраиваетесь, приятель! Мне ведь в общем
всё равно, что там написано, в вашем Замолее. Главное, чтоб вы были довольны.
Вы довольны?
– О да! – вскричал Вальзер, и слезы на его глазах вмиг
высохли. Текст превзошел самые смелые мои ожидания! Это перевернет…
– Ну вот и отлично, – перебил его капитан. – Вы довольны, я
тоже доволен. А мое предложение остается в силе. В моем замке или по соседству
с ним всегда найдется для вас уютное жилище. Выпьем же за это.
– Ах, да погодите вы с вашим вином! – досадливо всплеснул
руками аптекарь. – Неужто вам не хочется узнать, что за сокровище я разыскивал
так долго, так упорно, подвергая угрозе свою и вашу жизнь?
– Отчего же, мне крайне любопытно. Я просто хотел сказать,
что вовсе не обижен на вас за шутку с Философским Камнем. Так мне, невежде, и
надо.
– Слушайте же.
Вальзер провел рукой по лицу, словно хотел надеть или,
наоборот, снять маску. Когда снова взглянул на собеседника, тому показалось,
будто аптекарь и в самом деле стянул личину добродушного, смешного чудака.
Теперь на Корнелиуса смотрел человек решительный, страстный, целеустремленный.
Голубые глаза старого медика высверкивали такими зарницами, что с лица капитана
враз слетела снисходительная улыбка.
– В этой книге, – тихо начал Адам Вальзер, – спасение
человечества. Не больше и не меньше. Непросвещенному и неподготовленному уму
она может показаться страшной. Даже и ученому мужу, если его разум незрел, а
душа находится во власти ложных верований, опасно читать эти страницы. Пастор
Савентус, уж на что был образованный и здравомыслящий для своего времени
человек – и тот не выдержал, бежал, куда глаза глядят. Он не русского царя
устрашился, а этой рукописи.
– Что ж в ней такого? – спросил капитан, опасливо глядя на
книгу Замолея, и на всякий случай чуть отодвинулся от стола.
Но аптекарь будто не слышал вопроса – продолжил свой рассказ
ровным, приглушенным голосом, а глаза его теперь были полузакрыты.
– Я обманул вас, когда сказал, что обнаружил записки
Савентуса в Гейдельбергском университете. Я наткнулся на них в архиве миланской
инквизиции, где читал старинные протоколы допросов еретиков, которых святые
отцы отправили на костер. Такую привилегию мне даровал кардинал Литта за то,
что я вылечил его от почечуя. Савентус попал в застенок инквизиции вскоре после
бегства из России, в 1565 году. Видно, от пережитого слегка повредился в
рассудке. Ехал через Европу, много болтал. Кончилось доносом и темницей, выйти
из которой доктору было уже не суждено.
– От чего же он рехнулся?
На этот раз вопрос был услышан.
– Помните, мой дорогой Корнелиус, я говорил вам, что в
потайном сундуке константинопольских базилевсов хранились раннехристианские
еретические книги? Это – одна из них, самая знаменитая, которую никто не видел
больше тысячи лет, так что о ней сохранились лишь смутные предания.
– Еретическая книга? – разочарованно протянул фон Дорн и
бояться стола перестал. – Эка невидаль.
– Известно ли вам, – еще больше понизил голос аптекарь, –
что подлинных евангелий было не четыре, а пять? Пятое жизнеописание Иосифова
сына составил апостол Иуда. Да-да, тот самый.
– Разве он не повесился вскоре после распятия?
– Сведения о кончине того, кто выдал мессию Синедриону,
противоречивы. Евангелисты утверждают, что он удавился. В «Деяниях апостолов»
написано, что предатель споткнулся на ровном месте и чрево его ни с того ни с
сего «расселось». А у Папия Иерапольского читаем, что Иуда дожил до преклонных
лет, а умер от таинственной болезни: тело его страшно распухло и стало издавать
невыносимое зловоние, так что люди брезговали подойти к недужному. Папий был
учеником апостола Иоанна и современником Иуды. Его свидетельству можно верить.
Это значит, что Иуда прожил долгую жизнь. Человек, близко знавший Христа и
погубивший его, оставил подробное жизнеописание так называемого Спасителя.
Пятый евангелист не только разъяснил, почему он положил конец мессианству
Иисуса (уж, само собой, не из-за тридцати серебряных монет), но и рассказал о
Назареянине всю правду, без лжи и прикрас. На заре христианства эта рукопись
ходила по рукам и многих отвратила от новой веры. Потом, со времен императора
Константина, сделавшего христианство государственной религией, «Евангелие от
Иуды» вдруг исчезло. Теперь-то понятно, куда оно делось: все списки были
уничтожены, а оригинал остался в тайном книгохранилище кесарей. Заглядывать в
этот манускрипт воспрещалось под страхом погубления души, но и уничтожить
древнее свидетельство базилевсы не посмели.
