Цапля с черепахой.
Глава 1
Ну вот. Стоит немного отвлечься, и уже все грядки в мелких сорняках. Это как пыль в доме — не успеешь протереть, глядь, она уже снова хлопьями оседает по углам. И откуда только берется? Пыль — это те же сорняки. Хотя нет, это другое. С чего вдруг она вспомнила про пыль? Э-эх, забыла.
Склонившись над гороховой грядкой, Сигэ полола грядки. Сперва надо зажать длинный тонкий стебель между большим и указательным пальцами, потом потянуть, зажать — потянуть, зажать… Интересно, сколько лет ее жизни ушло на прополку? Пока жива была свекровь, Сигэ постоянно помогала в ее крестьянском хозяйстве, затем бежала пахать собственное поле, шила кимоно, поднимала детей. Сколько она себя помнила, прополка всегда была неотъемлемой частью, а может быть, даже фундаментом ее жизни.
Из дома внука неслись шумные детские голоса. Глядя на правнуков, Сигэ еще острее ощущала, как долго живет на свете. Муж ушел из жизни шестьдесят лет назад, и все эти годы она оставалась вдовой.
Чего греха таить, конечно, в длинной жизни Сигэ не обошлось без романтических приключений. Она и по сей день бережно хранила в сердце одну старинную любовную историю.
Его звали Такэо Синохара. Оптовый продавец рассады и семян частенько заходил к ним в дом, и незаметно между ними вспыхнула страсть, они стали тайно встречаться. Их связь началась еще при муже Рикиме. А что делать? Бес попутал, они были словно одержимые, и остановиться не смогли бы даже под страхом смерти. Кстати, при живом муже Сигэ была близка с Такэо лишь однажды. Зато после того, как стала вдовой, они встречались бессчетное количество раз.
Такэо тоже был несвободен, так что связь их изначально была обречена, и все же их неодолимо тянуло друг к другу. Укрывшись от вездесущих людских глаз, они снова и снова неистово предавались любви. Но однажды в мир иной отправился и Такэо. Когда же это было? Такэо умер, дай бог памяти…
Сигэ с досадой скривилась. Неужели и это забыла? Как же такое возможно?! Ведь она так любила его!
Сигэ помнила лишь, что после его смерти жизнь утратила краски и как будто превратилась в изображение на экране черно-белого телевизора. С одной стороны, жаловаться грех. Ну чем черно-белый телевизор хуже цветного? Там каждый день можно увидеть всевозможные новости и узнать о важных событиях. И все же радостная яркость существования и жизненная сила покинули ее вместе с Такэо.
Руки Сигэ проворно летали над грядкой, выдергивая упрямые сорняки. Вот и смерть с такой же легкостью выдернула Такэо из ее жизни, оставив взамен лишь пустоту. С тех пор в сердце не нашлось места ни для одного, даже самого крохотного желания. Ничего не хотелось. Зачем? Любить кого-то, наряжаться на свидания, бросив детей, тащиться зачем-то в город? Все пустое. Если и появлялись какие-то желания, она безжалостно, как сорняки, выдергивала их с корнем, пока душа не превратилась в бескрайнюю пустошь без единой былинки.
Иногда ей грезилась другая жизнь. Сигэ внезапно вспомнила внучку бывшей соседки, Мёдзин. Сегодня утром, когда девчонка выходила из дома, Сигэ отлично ее разглядела. Что-что, а зрение у нее осталось по-девичьи острым. Сигэ пристально рассматривала невысокую стройную фигурку, пока та не села в синий автомобиль. В ушах крупные серьги, грудь буквально вываливается наружу из глубокого выреза. Она словно пришла из другого мира. Сатоми, жена внука, тоже любит напялить на себя что-нибудь эдакое, но рядом с шикарной, холеной Хинако она выглядела бы просто монашкой.
Ах, если бы в свое время Сигэ уехала прочь из этой деревни! Возможно, тогда она тоже была бы другой. Уж если такая бессловесная замухрышка, как эта Мёдзин, смогла превратиться в настоящую красотку… Да, пойди ее жизнь иначе, Сигэ нипочем не вышла бы за Рикиму. И не пришлось бы ей тогда коротать горький вдовий век.
Может, тогда они с Такэо встретились бы раньше, в самом начале долгого жизненного пути, и он сделал бы ее самой счастливой женщиной на свете! Уж он-то знал в этом толк. Его тело когда-то просто сводило Сигэ с ума.
Мысли теснились в голове, набегая друг на друга. Внезапно что-то заставило Сигэ поднять глаза. Странно. Прямо перед ней словно бы стояла бесплотная тень, от которой отчетливо веяло холодом. И это в жаркий полдень, в огороде, где нет ни ветерка, а от земли волнами поднимается тягучий летний зной. Солнце такое яркое, что даже глазам больно. На земле причудливо переплелись тени от побегов гороха.
Ни души.
Сигэ устало вытерла со лба пот. Непонятное ощущение не оставляло ее, причем самым странным было то, что тень явственно напоминала ей Такэо.
Это все Бон виноват. Ни с того ни с сего в голову лезут покойники, давным-давно покинувшие этот мир.
Старуха перевела взгляд на бамбуковый шест, привязанный к сушке для белья. Его направленный вверх обгоревший конец напоминал указующий перст, грозящий небесам. Сегодня последний день Бона. Если души покойников и навещали ее дом, то сегодня они вернутся в свою обитель — далекую и загадочную страну мертвых.
Взгляд ее случайно упал на Ущелье Богов, и Сигэ даже зажмурилась от неожиданности. Вся растительность на холме дрожала, словно под порывами мощного урагана. Вокруг холма, прижимая к земле деревья и как будто догоняя кого-то, мчался неистовый вихрь. Вот оно что! Вероятно, отголоски того самого ветра и напугали ее минуту назад.
— Безобразие, — проворчала Сигэ.
Внезапно ураган стих, будто его и не было. Сигэ не верила собственным глазам. Она даже уселась на землю от неожиданности. Над Ущельем Богов вновь сияло солнце. И все же Сигэ не оставляло ощущение, что из этого безоблачного неба на их деревню в любую минуту может обрушиться нечто страшное.
Сначала ей показалось, что это слепень жужжит над ухом, но через секунду она различила рев автомобильного мотора. Синяя машина на огромной скорости перескочила мост через Сакагаву, промчалась мимо дома Сигэ и, буквально взлетев на склон, замерла перед домом Мёдзин. Из машины выскочила Хинако, но в каком виде! Волосы растрепаны, дорогая блузка выпачкана так, словно девушка каталась по земле. Сигэ разглядела за рулем мужчину.
Старуха брезгливо поморщилась. Тьфу! Молодежь… Хоть в Бон вели бы себя пристойно. Вот из-за таких девиц все безобразия и происходят! Сигэ склонилась к земле и с новой силой принялась дергать сорняки. Тонкие упругие корни с жалобным писком рвались в морщинистых руках.
Дома Хинако вылила на себя ушат воды, сорвала грязную одежду и без сил рухнула на татами. В саду пели цикады. По комнате гулял прохладный ветерок. Хинако тщетно пыталась взять себя в руки — пережитый в Ущелье Богов ужас прочно держал ее в своих липких объятиях. Снова и снова она вспоминала завывание ветра, цепкие ветви деревьев, которые хватали их за руки, преграждая путь. Наконец они с Фумия добрались до машины и, вскочив в нее, рванули с места. Едва переведя дух, Хинако задала мучивший обоих вопрос:
— Что это было?
— Ветер, что же еще? — зло буркнул Фумия. — Ты что, никогда не видела урагана в горах?
