Тропинка петляла по лесу, вдоль небольшого ручья, дававшего начало Сакагаве. Из воды выглядывали блестящие камни. Интересно, почему так измельчал ручей? Неужели из-за жары?
Здесь была развилка, одна из дорог вела в сторону Ущелья Богов. Сигэ мельком взглянула в сторону ущелья. Воздух там словно бы сгустился. Сигэ торопливо повернулась спиной к проклятому месту и зашагала домой.
В Ущелье Богов живут духи мертвых. Мертвые боги.
Сигэ быстро прочитала молитву и ускорила шаг. Скрип ее сандалий отдавался эхом в горах. В небе пылал розовый закат. В кронах деревьев играл нежный ветерок. Внезапно из полумрака выступила белая человеческая фигура. Вроде женщина. Интересно, кого в такую пору понесло в горы?
Сигэ остановилась, подпуская незнакомку поближе, — нужно предупредить ее, чтобы не ходила в Ущелье Богов. Но, увидев лицо женщины, Сигэ поняла, что та вряд ли нуждается в ее совете.
Это была Хиура, чревовещательница, шаманка. Стоит разозлить ее, и она с легкостью вселит в тебя дух собаки. Сигэ боязливо прижалась к самой обочине.
Череда болезней, неурожай или просто полоса несчастий неизменно приводили жителей деревни к Хиуре. Сначала Ёсико, а потом Тэруко, ее дочь, всегда могли устранить причину невзгод: один не угодил духу собаки, а другой забыл отметить праздник бога полей.
Сейчас навстречу Сигэ двигалась Ёсико. Но ведь она умерла! Сигэ прекрасно помнит это, ведь она сама провожала соседку в последний путь.
Значит, это все-таки Тэруко. Женщины из рода Хиура все на одно лицо. Дочка Тэруко тоже походила на мать, помогала ей проводить обряды. Кажется, она дружила с внучкой Мёдзин, но вот как ее звали?
Тэруко, пошатываясь, приближалась. Только сейчас Сигэ заметила, что она ведет себя очень странно. Непрерывно оглядывается, смеется, разговаривает с кем-то, хотя поблизости никого не видно. До Сигэ донесся ее голос:
— Еще немного. Вот так, хорошо. Умница, Саёри.
Саёри! Дочь Тэруко звали Саёри. Но ведь она умерла: Сигэ еще дальше отступила в тень деревьев. К счастью, Тэруко, не заметив ее, прошла мимо.
Облегченно вздохнув, Сигэ провожала взглядом удалявшуюся фигуру.
— Подожди, Саёри, — все тише доносился из леса ее жутковатый смех.
Поежившись, Сигэ двинулась дальше. Скорее бы оказаться дома. Какое ей дело, зачем Тэруко отправилась в Ущелье Богов?
Ночной ветер мягко играл лесными кронами.
Ракета с протяжным звуком взмыла в небо и рассыпалась на мириады ярких искр, медленно оседающих в неторопливые воды Ниёдо.
— Красота! — воскликнула Хинако.
Фумия рассмеялся:
— Ну, со знаменитым фейерверком в Сумидагаве вряд ли сравнится…
Хинако нахмурилась:
— Да ну… Я однажды ездила туда, но там столько народу… Устала страшно. Уж лучше по телевизору посмотреть. Здесь совсем другая атмосфера.
— Спасибо, — растроганно сказал Фумия, и у Хинако защемило сердце.
В половине седьмого Фумия привез ее в Китано на машине. У реки, на школьном дворе, собрались окрестные жители — целые семьи, одетые в нарядные юката, и просто молодежь. Повсюду стояли киоски с жареной кукурузой, запеченными осьминогами и кальмарами.
Похоже, все здесь знали друг друга. Фумия тоже непрестанно с кем-то здоровался.
— Эй, госпожа Мёдзин! — кто-то окликнул Хинако. Перед ней стояли Кацуми и Кэн. — О-о… Да вы вдвоем…
— Да вот, взялся показать Хинако окрестности. — Фумия покраснел как рак.
Кацуми тут же атаковала Хинако:
— Вы перед отъездом в Токио не забудьте к нам зайти, оставить автограф на плакате.
— Бросьте, Кацуми, вы вгоняете меня в краску!
Кэн шутливо промолвил:
— Да не слушайте вы ее! Моя жена любого доконает.
— Ну что вы! Мне совсем не трудно поставить свою подпись на плакате.
— Пожалуйста! Я просто без ума от ваших рисунков! Прошу вас, не отказывайте!
Наконец Кацуми с Кэном удалились, завидев других знакомых.
Фумия с интересом взглянул на Хинако:
— Твои рисунки пользуются успехом!
— Ерунда, в них нет ничего особенного. — И все же Хинако зарделась от удовольствия.
Перед ними стояла палатка с напитками.
— Как насчет пива?
Хинако согласно кивнула, и Фумия пристроился в хвост очереди.
— А я, пожалуй, пока куплю осьминогов.
— Отличная идея.
Хинако встала в соседнюю очередь. Вокруг, прорезая небо яркими хвостами, продолжали рваться разноцветные ракеты.
— Ба… Кого я вижу? Хинако!
Позади стояла Юкари. В легком розовом платье она казалась совсем молоденькой.
Хинако приветливо улыбнулась:
— Не ожидала встретить здесь знакомых.
Юкари нетерпеливо дернула ее за рукав блузки:
— Слышала, вы вчера с Фумия на машине катались…
Хинако растерялась, чем, похоже, окончательно подтвердила догадки Юкари. С видом победительницы та воскликнула:
— Так, значит, это правда! Наш курьер по дороге наткнулся на машину Фумия. Я как услышала, что с ним рядом красотка какая-то сидела, тут же обо всем догадалась.
Это было по дороге из Ущелья Богов. Не желая вспоминать вчерашнее, Хинако прохладно ответила:
— Прогулялись до Ущелья Богов, только и всего.
— Неужели? — Юкари многозначительно ухмыльнулась. — А здесь ты тоже с Фумия?
Хинако начала лепетать что-то невнятное и тут же разозлилась на себя. Чего ей скрывать?
— А ты здесь с кем? С мужем?
— Нет. Он в магазине дежурит. Ребенок еще маленький, со свекровью остался.
— Так ты одна?
— Ну… да… — Юкари сделала преувеличенно честные глаза и добавила, словно оправдываясь: — Надо же иногда давать себе передышку. А то каждый день в этом магазине. Надоело до чертиков. Вот у тебя в Токио, наверное, интересная жизнь. Большой город, куча соблазнов.
Хинако, невесело усмехнувшись, покачала головой:
— Работа везде одинаковая. Каждый день одно и то же.
Каждый день она засыпает и просыпается в собственной студии. Почти не выходит из дому. Все контакты с людьми сводятся к деловым встречам. Все подруги давно замужем, и у них давно не осталось общих тем для разговора. Так чем же она отличается от Юкари, коротающей дни за кассой в «Мини-маркете Фудзимото»? Только средой обитания? В Токио горы сделаны из небоскребов, а река — из серого асфальта.
Но Юкари, похоже, не верила ни единому ее слову.
— Вот бы хоть годик пожить в большом городе, — мечтательно протянула она.
