– Мне надо войти. Я не могу стоять за дверью, – сказал ребенок. Голосок у него был тоненьким, но не создавал приятного впечатления, как случается иной раз с детьми такого возраста. Ольге показалось, что он притворяется. Скорее всего, так и есть. Он по определению не может быть… кем же? Нормальным человеческим существом! Даже если отбросить все остальное, достаточно поглядеть в эти непроницаемые глаза.
Ольга вспомнила, как заглядывала в них, сидя в кабинке туалета.
– Я войду? – тон стал требовательным и нетерпеливым. Ребенок выпятил нижнюю челюсть. Злился. – Мама, ты должна мне все объяснить! Пусти меня домой!
Она сдалась и отступила, впуская мальчика в предбанник, а потом и в квартиру. Он остановился, оглядываясь по сторонам. Ольга быстро закрыла внешнюю дверь, надеясь, что соседи ничего не слышали.
– Мне здесь нравится, – сказал мальчик.
– Да?
– Конечно, мне должно нравиться, потому что это будет мой дом.
В его улыбке промелькнуло предостережение, но Ольга все-таки сказала:
– Ты не можешь быть здесь. Эта квартира моя и моего мужа.
– Он тебе не муж, – произнес мальчик.
– Муж. Формально нет, но все-таки муж, – Ольга повысила голос. – Почему ты со мной так разговариваешь?
Ребенок разглядывал одежду на вешалке, щупал, проверял швы, словно пришел на рынок что-то покупать. Ольга не понимала, что он делает и зачем.
– Я могу с тобой так разговаривать, мама…
– Я тебе не мама!
– Ты меня родила, ты помнишь хорошо этот случай. В прошлое воскресенье. И поступила очень плохо со мной. И это несмотря на то, что была избавлена от послеродовой лихорадки и прочих неприятностей… Такова, значит, твоя благодарность? Любая другая женщина умерла бы…
– Нет!
– Что?
– Ты не мой сын, ты им не можешь быть! – закричала она.
Мир крутился вокруг нее, и скорость вращения увеличивалась. Мальчик посмеивался. Он стоял, склонив голову и засунув руки в карманы своих стареньких джинсов.
– Я могу. Я и есть твой ребенок, от которого ты избавилась, мама. Получается, что ты убийца. Ты бросила маленькое беспомощное дитя в мусорный контейнер, как делают многие нерадивые матери, но я тебя прощаю.
Ольга ощутила невероятный прилив гнева, внутри нее точно взорвалась сверхновая звезда, по жилам понесся всесжигающий огонь. Она сжала кулаки, оскалила зубы и двинулась на мальчика. Она хотела, чтобы он почувствовал, увидел, услышал ее мысли, понял, насколько он ей чужд и ненавистен.
Заряд ее гнева был велик, но мальчик встретил его спокойно.
Он уловил мысленный посыл Ольги, ту волну негатива, которую она пустила в его сторону, и выставил свою защиту.
Она остановилась, не в силах продвинуться дальше. Что-то ее не пускало. Насмешливое выражение исчезло из черных глаза, а на его место пришла злоба. Ольге пришлось встретить ее лицом к лицу. Она боролась, вызывая в себе максимум ярости, но сопротивлялась недолго.
Кулаки ее разжались. Голова склонилась, как перед палачом на эшафоте.
– Кто ты такой, чтобы меня прощать? – спросила она.
– Я – твой ребенок, твой сын. А ты – моя мать.
– Что же ты будешь здесь делать?
– Об этом не думай, – сказал мальчик и пошел осматривать квартиру.
Ольга поглядела на часы. Она не знала, когда вернется Саша, с самого утра он уехал на своей машине «бомбить» и пока на связь не выходил. Что же Ольга скажет ему про этого пришельца? Объяснит всю подноготную? Расскажет свою дикую, ни в какие рамки не вписывающуюся историю?
Об этом не может быть и речи.
Мальчик оглядел спальню. Ольга вошла туда, убеждаясь, что этот кошмар настоящий и она не спит.
– Что я скажу Саше?
– Мы с ним поговорим. Не будет он возражать, не беспокойся.
– Как это так? – Ольга вновь залилась слезами. Мальчик поглядел в ее сторону и брезгливо скривил рот.
– Не твоя забота, – ответил он.
– А если точней?..
– Отстань. Я хочу есть!
– Ты мертвый. Ты не можешь вот так просто приходить, когда вздумается. Не понял? Убирайся. Хочешь, я тебя похороню как положено, в земле? Ты хочешь?
Ольга замолчала, от страха не помня себя. Она действительно произнесла это? Невероятно…
Она ждала реакции мальчика, но тот ее игнорировал. Его больше интересовала обстановка в большой комнате, серванты, полки, телевизор, видеомагнитофон, кассеты. Ольга таскалась за ним по пятам, не в силах отстать, словно боялась, что он что-нибудь украдет. Ей казалось, она спит и все ждала пробуждения. Но оно и не думало приходить.
Внезапно мальчик повернулся. Ольга отпрянула, видя ненависть в его глазах.
– Почему ты думаешь, что я мертв? Ты пыталась меня убить, чудовище!
– Я? Ты…
– Убийца! В общественном туалете, на унитазе! Как тебе не стыдно? – Мальчик высунул язык, подергал им. Засмеялся.
– Что ты мелешь? Я чудовище? Ты… на себя посмотри, тварь! Знаешь ли ты что-нибудь о том, как все должно происходить? Кто ты такой? – она завизжала. – Откуда ты взялся?
– Показать наглядно? – ребенок покосился на ее живот. Ольга почувствовала боль между ног.
– Ты не имеешь права сюда приходить, – сказала она тихо.
Мальчик отвернулся от нее, рассматривая видеокассеты, достал сборник мультфильмов.
– Почему?
– Ты не человек.
– Уверена? Это ты так решила?
– Я знаю! Ты чуть не убил меня, когда рождался, и я не знаю, кто твой отец.
– Твой муж, – сказал мальчик.
– Саша? Не может быть!
– Я сказал, твой муж. Виталий. Подумай хорошенько, вспомни, тогда все встанет на свои места.
– Виталий умер, – прошептала она.
– Какое это имеет значение? – спросил мальчик.
Он поглядел на нее с таким чувством превосходства и уверенности, что Ольга не сумела ни слова произнести в ответ. Из нее разом ушли все силы. Ольга ощутила, что не может стоять на ногах. Если это сон, сродни предыдущим, надо проснуться, пока еще цел рассудок.
Она села на диван. В ее голове разворачивались широкие красочные картины. Комнату Ольга видела сквозь призму, в которой смешалось все, что она видела за последнюю неделю. Мальчик, улыбаясь, подошел к ней и положил руку на плечо. «Уходи», – прошептала она. Тот покачал головой, давая понять, что просить его бесполезно. Ольга пыталась защититься от наступающих, как приливная волна, воспоминаний. Ее плечи одеревенели, сжались, но ребенок своими пальцами все равно причинял ей боль, пригибал к диванным подушкам.
