Это была, собственно, не скала, а гора с диаметром основания не менее двух миль и в три, если не в четыре раза выше. Раньше, когда пропасть заполняло полноводное море, гора, видимо, была островом, и это означало, что она имела по крайней мере высоту утесов. Возможно, намного больше, потому что в последние дни они двигались постоянно под уклон.
— Это она? — спросила Ангелла. Вместе с Талли она вышла из лесу и долгое время стояла молча, разглядывая титаническую скалу. Талли кивнула, и Ангелла тем же тоном продолжила: — Я всегда знала, что ты сумасшедшая. Но я не знала, насколько сильно.
Она вздохнула, отвела взгляд и оглянулась на лес, с наигранным смирением качая головой. Она очень устала, но, наверно, и Талли устала не меньше, чем она.
— Надо идти дальше, — сказала Талли.
Солнце стояло уже низко, через час должна была наступить ночь. К тому времени Талли хотела как можно дальше отойти от леса и его ужасного властелина. Каран до сих пор держал слово, и не было причины полагать, что он не поступит так и в дальнейшем, но близость чудовища угнетающе действовала на нее, впрочем, Ангелла и Хрхон ощущали то же самое. Никто не возразил, и они снова тронулись в путь.
Перед ними расстилался ландшафт, безрадостней которого не было даже в большой пустыне, откуда Талли начала поиски. Следы жизни отсутствовали — только растрескавшаяся за миллионы, миллионы и миллионы лет эрозии скала, образовавшая причудливые зазубренные формы, между которыми то тут, то там виднелись небольшие, обманчиво ровные скопления белого песка. Каран предупредил их о таких песчаных участках, как и о многом другом, что могло их поджидать в пути. Все же существовала разница между этой дикой местностью и пустынями, известными Талли: они были одинаково смертельны, но опасности пропасти были более явными.
Тем не менее Талли лишь вскользь подумала об этом. Они слишком далеко зашли, чтобы теперь позволить чему-либо остановить себя.
Полчаса они молча шли, обессиленные, слишком уставшие, чтобы говорить между собой и даже смотреть по сторонам. Жара висела над каменной пустыней мерцающей пеленой, и вскоре их снова начала мучить жажда, которая, как и ее брат голод, стала им верным спутником. Здесь было очень мало воды — лишь небольшие, масляно поблескивающие лужи, от одного вида которых сводило желудок. Пища и вовсе отсутствовала, так что пять дней им пришлось голодать. Талли теперь при малейшем напряжении начинала задыхаться, ее часто тошнило. Она спрашивала себя, как они, такие изнуренные и слабые, совершат восхождение?
Начало смеркаться, а Скала драконов так и не приблизилась. Небо над ними стало сначала красного, потом серого цвета. Эти тона быстро и беззвучно расползались по небосводу, как чернильное пятно по бумаге. Сильно похолодало. Тени между скал окрасились в черный цвет.
— Мых должных сделатьх привалх, — сказал Хрхон. — Hex забывайтех, чтох сказалх Каранх.
Талли устало кивнула. Разве она могла забыть? Каран рассказал им про бездны, которые вдруг разверзаются среди скал, и про опасных тварей, обитающих там. Конечно, они были не настолько опасны, как пропасть, но, пожалуй, смертельны для таких сумасшедших, как они, вообразивших, что смогут поставить весь мир с ног на голову. Талли наугад указала на нагромождение огромных серых обломков скал, которое возвышалось в нескольких шагах от них.
— Там.
На последних метрах силы вдруг оставили их, будто вместе со светом дня исчезла и энергия из их тел. Хрхону пришлось поддержать Талли, чтобы она не упала на каменистую землю и не поранилась. Ангелла скорее доплелась, чем дошла до камней.
Когда они наконец добрались до места ночлега, стало совсем темно.
Картина была необычной: тень от утесов, длиной более ста пятидесяти миль, двигалась по суше, как стена тьмы. Она поглотила лес, смехотворно узкий участок ровной земли, который они преодолели, и наконец их убежище. Стало так темно, что Талли даже Хрхона различала лишь как расплывчатую тень, хотя он сидел рядом с ней.
Некоторое время они просто молча сидели. Каждый погрузился в свои мрачные мысли. Талли должна была бы испытывать облегчение, потому что самое худшее осталось позади: наибольшая опасность, какую только мог создать этот мир, была ими преодолена. Но Талли не ощущала ничего, кроме уныния.
Наконец Ангелла прервала молчание.
— Нам нужно охранять стоянку, — вяло сказала она.
Словно в ответ на ее слова раздался пронзительный визг, еще очень далекий, но, несомненно, издаваемый кем-то огромным.
Вообще ночь не была тихой: повсюду шелестело и стучало, раздавались чьи-то шаги. Другие звуки напоминали шорох от скольжения тяжелых ороговелых тел по твердой скале. Были еще звуки, о которых Талли совсем не хотела знать, что они в действительности означали. Талли пыталась убедить себя, что просто это ветер подшучивает над ними.
— Ях пойдух, — вызвался Хрхон.
Талли по звукам поняла, что он встал и удалился. Она испытывала угрызения совести. Невероятно выносливый, Хрхон был раз в пятьдесят сильнее человека и наверняка во столько же раз работоспособней, но он, как это часто бывает, нес основную нагрузку в самом прямом смысле. Не раз он подхватывал Ангеллу и Талли на плечи и милями нес их, потому что, обессиленные, они уже не могли оторвать ноги от клейкого болота. Он нес их, когда им хотелось спать или когда Каран, не объясняя причины, неожиданно требовал очень быстро покинуть какое-нибудь место. Ваге время от времени тоже нужен был покой, чтобы он мог восстановить силы. Если его и дальше будут так немилосердно погонять, он может не выдержать. Но Талли слишком устала, чтобы внять голосу совести.
— Разбуди меня через два часа! — крикнула ему вслед Ангелла. — Я тебя сменю. Или лучше через три.
Хрхон просипел что-то в ответ и исчез в ночи. Звуки пустыни поглотили его шаги.
— Что, ты все еще готова на все, Ангелла? — насмешливо спросила Талли. — Тебе все еще мало? Или ты по-другому не можешь?
Она не понимала, зачем так говорит, — это ей следовало поступить таким образом. Пожалуй, она просто ощущала себя раненым зверем, который страдает от боли и дико огрызается и кусает даже руку, которая хочет его погладить.
— Ты права, — ответила Ангелла. Ее голос звучал очень серьезно. — Я действительно не могу по-другому. Не в моих правилах подводить тех, кто мне помог.
Талли вздрогнула, как от удара. Слова Ангеллы причинили ей боль, сильную боль. Кажется, Ангелла тоже почувствовала, насколько она ее задела, так как Талли услышала, как она зашевелилась в темноте и подползла к ней. Когда она заговорила вновь, ее голос раздался намного ближе.
— Мне очень жаль, — сказала она. — Я этого не хотела.
— Я тоже. — Талли улыбнулась, хотя знала, что Ангелла не может этого видеть.
— Чего ты не хотела? — спросила Ангелла.
— Сказать то, что сказала. Ты совершенно права: Хрхон уже на пределе. Мне следует его немного поберечь.
