Янди, кажется, почувствовала ее страх, поскольку она больше не призывала ее, а быстро стала на роговой шип, выступающий из головы дракона, тренированным движением подтянулась вверх, уселась в седло и лишь тогда сделала приглашающий и в то же время повелевающий жест рукой.
Талли повиновалась. Медленнее, чем Янди, с колотящимся от волнения и страха сердцем она приблизилась к дракону, снова в нерешительности остановилась и наконец взобралась наверх, к Янди.
Это было ужасное чувство: по сути, сделать это было не трудно — все равно как взобраться на дерево, но мысль, что она сидит на одной из тварей, которые сожгли ее семью, ее жизнь, перед одной из женщин, отдавших им такой приказ, возможно даже присутствовавшей при этом, сводила ее с ума. Она с трудом сдерживалась, чтобы просто не повернуться и не убить Янди, пусть даже это было бы последним, что она сделает в своей жизни. Но она не имела на это права. Иначе все будет напрасным. Не сейчас.
— Держись крепко! — приказала Янди.
Талли едва успела уцепиться за край седла.
Чудовищная змеиная шея под ней поднялась вверх, гигант расправил крылья и необычайно энергично оттолкнулся от земли.
Талли никогда не видела вблизи, как стартует дракон. Учитывая его огромные габариты, она предполагала, что это происходит постепенно, с медленным набором высоты, как у баклана. Но дракон просто подпрыгнул вверх, один-единственный раз взмахнул крыльями и стрелой взмыл в небо.
Талли вдруг поняла, почему Янди не боялась, что она нападет на нее и попытается сбросить вниз: даже если бы она хотела этого, она едва ли смогла бы это сделать, потому что все ее силы и внимание нужны были ей для того, чтобы удержаться в седле и не сорваться самой. Пустыня, воительницы и остальные драконы, казалось, провалились в бездну, как будто под пропастью разверзлась еще одна, намного большая пропасть, чтобы поглотить мир. Когда дракон взмывал в высоту и, словно исполинский орел, парил в воздушных потоках, лишь изредка взмахивая крыльями, ледяной ветер трепал волосы Талли, будто ножом резал ее лицо и заставлял слезиться глаза. Когда Янди направила дракона вокруг Скалы драконов по широкой дуге, ее черный бок скользнул перед ними вниз, наклонился набок и вправо и на мгновение исчез из поля зрения.
Потом гора оказалась под ними. Талли разглядела не много, потому что ее глаза были полны слез. Тем не менее она была поражена: она ожидала увидеть плато, возможно, своего рода крепость, устрашающий город драконов, но под ней лежала лишь черная гигантская игла из блестящей лавы, острая, как копье, стремящееся распороть облака.
Лишь когда дракон стал приближаться к горе, она увидела пещеры — сотни пещер, зиявших на ее боку. Некоторые из них были размером с окно, другие — достаточно большими, чтобы вместить одновременно полдюжины драконов. Талли была немного разочарована, обнаружив, что овеянное легендами убежище драконов на самом деле оказалось пустотелой горой, похожей на громадную крысиную нору.
Янди направила свое животное к входу в одну из больших пещер. Когда скала бросилась на нее, Талли инстинктивно втянула голову в плечи, но дракон изящно спланировал внутрь пещеры, даже не коснувшись стен концами своих крыльев.
Они приземлились в задней части пещеры. Янди пружинисто соскочила с седла еще до того, как шея дракона окончательно опустилась, отошла в сторону и подождала, пока спустится Талли. У Талли это получилось намного медленнее и не так изящно, как у Янди.
Глаза Талли все еще слезились, а за то короткое время, что она подвергалась действию пронизывающего ветра, она успела закоченеть от холода. Ее пальцы болели так сильно, что ей трудно было держаться за седло. Теперь ей стало немного понятнее, зачем дочерям дракона нужны необычные костюмы.
Содрогаясь — и не только от холода, — она осмотрелась. В пещере было темно, хотя под потолком и вдоль стен горели десятки больших волшебных ламп, испускающих белый свет. От пола шло тепло, но через вход пещеры притекал ледяной воздух, а с ним и смрад, исходящий от дракона.
В серых сумерках двигались фигуры — это были женщины в черных одеждах, сестры Янди, а также силуэты покрупнее, чернота которых была глубже и контуры тел — резче. Эти фигуры имели слишком много ног с характерно расположенными суставами, их шаги сопровождались щелканьем хитинового покрова по каменному полу, а глаза холодно взирали на Талли, как большие отшлифованные полусферы из хрусталя. Рогоглавы. По крайней мере, на первый взгляд казалось, что это скорее город рогоглавов, чем драконов.
И здесь было кое-что еще.
Талли не знала что, но в тот момент, когда она коснулась пола, возможно даже перед тем, ее охватило странное беспокойство, не связанное со страхом, вызванным непривычным окружением. Это немного напоминало ей чувства, испытанные на болоте Карана, хотя в то же время оно было совсем, совсем другим. Она ощущала, что здесь было что-то чуждое, злое, в высшей степени могущественное. И это была не Янди и не ее драконы.
У Талли мурашки пробежали по телу. Ужасный страх охватил ее, и это уже был не страх смерти, не страх перед тем, что угрожало ей физически, а…
Нет, она не знала, что это было. Ее человеческая душа расплющивалась, как раздавленный червяк, когда она ощущала в ней нечто чуждое, захватившее отвоеванное место, нечто мрачное, нечто нечеловеческое. Оно было древним как мир, возможно даже древнее, и с первого дня творения оно было врагом всех мыслящих существ.
Талли никогда не верила в подобные вещи, но теперь она совершенно серьезно спрашивала себя, существует ли что-то вроде олицетворенного зла и ада. И не находится ли она к тому и другому намного ближе, чем полагала еще несколько мгновений тому назад…
Янди обернулась и заговорила с одним из насекомообразных существ. Талли не разобрала слов, но интонация и жесты, сопровождавшие этот разговор, испугали ее. Жесты рогоглава были властными, исполненными нетерпения и гнева. А жесты Янди… Талли знала, что эта мысль абсурдна, но на какой-то миг она задумалась над тем, кто из этих двоих раб, а кто хозяин…
Наконец короткий диспут закончился так же неожиданно, как и начался. Рогоглав гневным жестом указал на Талли и отвернулся. И если бы Талли не знала совершенно точно, что это невозможно, она могла бы поклясться, что фасеточные глаза рогоглава рассматривали ее с холодной яростью.
Когда Янди повернулась к Талли, на ее лице отражались гнев и беспомощность. Потом она заметила удивленный взгляд Талли и попыталась замаскировать свои чувства улыбкой. Полностью ей это не удалось, и она сама, пожалуй, поняла это.
— Что это было, Янди? — растерянно спросила Талли. — Этот… этот рогоглав, он кто?
Янди вздохнула. На мгновение ее глаза потемнели от гнева, потом на ее губах мелькнула очень странная, почти смиренная улыбка.
— Пойдем, — сказала она. — Ты поймешь. Скоро.
— 6 —
Город драконов представлял собой лабиринт из ходов и штолен, ступенчатых шахтных стволов, гигантских пустых сводчатых залов и внезапно разверзающихся бездн, в глубине которых тлел зловещий красный огонь. Полдюжины вооруженных рогоглавов встретили Талли и Янди, когда они пересекали пещеру, и еще такое же количество ужасных черных тварей присоединилось к ним, когда они стали продвигаться внутрь полой горы.
