От боли и жары у нее на глазах выступили слезы. Полуслепая, она пробежала через горящую комнату, больно ударилась о дверной косяк, и вдруг нечеловечески сильная рука схватила ее и рванула вперед.
Коридор тоже был охвачен ярким пламенем. Огонь достиг потолка, сделанного из смеси глины и соломы, и охватил его. Пол тлел, и воздух был так горяч, что Талли вскрикнула от боли, когда попыталась сделать вдох.
Хрхон, не долго думая, вскинул ее на плечо, рукой попытался прикрыть ей лицо от пламени и пустился бегом на своих коротких ногах так быстро, как только мог. Получилось не очень быстро.
Хрхону понадобилось десять секунд, чтобы пересечь коридор длиной в несколько шагов, и если бы он потратил на это еще десять секунд, то на воздух он вынес бы труп. Талли больше не могла дышать: жар выжег ей глотку, а удушливый дым разъедал ее легкие, как кислота. Ее лицо и руки были сплошной раной. Когда Хрхон осторожно снял ее с плеча и поставил на ноги, она пошатнулась от слабости и упала бы, если бы вага быстро не сориентировался и не подхватил ее.
— Мнех тебях нестих? — спросил Хрхон.
Талли устало покачала головой. От одной мысли, что испытывающие невыносимую боль мышцы нужно напрячь, чтобы сделать даже один-единственный шаг, ей стало дурно. Но Хрхон был слишком медлительным.
— Где… где Веллер? — прохрипела она.
— Здесь, черт побери! Вернее, то, что от меня осталось по вашей милости!
Талли отпустила плечо Хрхона и обернулась. Веллер стоял на коленях в нескольких шагах позади нее, прижав левую руку к обожженному лицу. На его фуфайке было множество прожженных дыр, в одном месте она даже тлела. Но в глазах Веллера горела ярость.
Он со стоном встал, шатаясь, подошел к Талли и ваге и, не убирая руки от лица, показал на улицу.
— Прочь отсюда! — прохрипел он. — Пока вся эта навозная куча не загорелась. Пожар распространяется очень быстро.
— Я знаю, — сказала Талли. — В этом и был смысл моей проделки. Думаю, теперь у них есть чем заняться вместо того, чтобы гоняться за нами.
В глазах Веллера вспыхнул гнев.
— Да! — взревел он. — Нам тоже есть чем заняться, глупая корова: попытаться остаться в живых! Ты вообще понимаешь, что значит здесь пожар? — Он гневно сжал кулак и сразу сам ответил на свой вопрос. — Конечно, нет. Ну сейчас увидишь.
Он оказался прав.
— 4 —
Пожар преследовал их по пятам. Видимо, огонь получал обильную пищу в возведенных из кусков дерева и отбросов домах, потому что уже через несколько минут пламенем был охвачен не только дом, через который они бежали. Весь переулок полыхал настолько ярко, что Талли засомневалась, удалось ли хоть одному из рогоглавов или людей Браку уйти из пылающего ада. Огонь не остановился в конце улицы — он распространялся все дальше. Ужасно быстро.
Уже через несколько минут небо над Сламом угрожающе полыхало красным цветом, и когда Талли оглянулась через плечо, она подумала, что видит извергающий пламя вулкан там, где стоял дом. Пламя с ревом вырывалось вверх на тридцать-сорок метров, раскрываясь, как трепещущий гриб, и снова падало на землю, чтобы поджечь новые крыши. Там и сям из земли били шипящие голубые газовые факелы.
— О боги, что здесь происходит? — прокричала Талли сквозь рев пламени.
— А по-твоему, что это? — прокричал в ответ Веллер. — Весь Слам построен на одной большой мусорной куче. Она горит как солома. — Он резко жестикулировал свободной рукой. — Беги быстрее. Уже недалеко! Еще полмили!
Талли не спросила, до чего было полмили, сохраняя дыхание, чтобы быстрее бежать. Она чувствовала себя настолько уставшей и обессилевшей, как редко прежде в своей жизни, но страх придавал ей дополнительные силы. И даже Хрхон, который обычно с трудом поспевал даже за пешеходом, развил поразительный темп.
Тем не менее пламя их догоняло. Жара, грохот и едкий дым становились невыносимыми, и скоро воздух в легких Талли снова стал горячим до боли. Вокруг них неожиданно возникли сотни, если не тысячи фигур: мужчины, женщины и дети, все оборванные, которые в панике кинулись бежать. Казалось, что волны тел неслись на север, увлекая Талли за собой. Если бы Хрхон не шагал позади живой скалой, их бы уже в первые мгновения разъединили или просто затоптали.
Неожиданно лабиринт из узких переулков и крошечных площадей закончился и перед ними оказалась совершенно ровная, примерно в полмили шириной, песчаная полоса, на противоположной стороне которой возвышались первые дома Шельфхайма. Постройки были невероятно скученными, располагались буквально одна над другой и чуть ли не одно здание внутри другого. Ночь сплавила все в одно черное препятствие. Казалось, отблески пожара залили город кровью.
А еще огонь осветил огромную массу вооруженных с головы до ног рогоглавов, образовавших за сотню шагов от первых городских домов непроницаемую цепь!
Талли закричала от ужаса и попыталась остановиться, но толпа увлекла ее за собой. Даже титанических сил Хрхона не хватило, чтобы устоять в потоке поддавшихся панике людей. В неистовстве вопя, как атакующее войско, толпа неслась на оцепление из рогоглавов. Талли пришла в ужас, когда увидела, что гигантские насекомые хотя и отступали, но не очень быстро и что они опустили свои копья и мечи. И вот передние ряды толпы людей столкнулись с боевыми насекомыми.
В первый миг, должно быть, умерли сотни людей, но из горящего Слама появлялись все новые тысячи бегущих. Оцепление рогоглавов было смято уже после первого натиска. Могучие боевые насекомые были растерзаны на части и затоптаны насмерть, как всякий, кто в неистовой толпе имел несчастье быть недостаточно быстрым или споткнуться. Талли, Веллера и Хрхона тоже подхватило людским потоком, и у них не было ни малейшего шанса умерить темп или хотя бы скорректировать направление движения.
Впоследствии Талли не могла понять, как в этой толчее им удалось остаться вместе. Это объяснялось лишь чудом. Они все же пересекли открытое место и неожиданно снова оказались на улице, правда, она совершенно отличалась от тех, что они видели до сих пор: под ногами был камень и дома были построены не из мусора, а из увесистых, гладко обтесанных скальных обломков. Несмотря на панику, Талли отметила, что все дома похожи на маленькие суровые крепости: не было ни одного окна без решетки, ни одной крыши без колючей короны из острых как кинжалы железных прутьев, ни одной двери, которая не выглядела бы достаточно мощной, чтобы выдержать натиск гиппоцерата.
Мало-помалу натиск толпы ослабевал, но крики и буйство, наоборот, усилились. Вдруг появились новые звуки в нестройном хоре толпы, звуки, которое Талли знала слишком хорошо.
Все случилось очень быстро: паническое бегство клоршей превратилось в нападение. Талли вдруг поняла, почему рогоглавы таким самоубийственным образом пытались остановить толпу, почему дома здесь похожи на крепости и какой цели служила свободная полоса шириной в полмили между Шельфхаймом и Сламом. Даже ей, считавшей себя знатоком всевозможных видов насилия, в первый момент было трудно поверить в то, что она увидела: мужчины и женщины, бежавшие, спасая свою жизнь, тут же стали нападать на дома!
