Мистер Хэдли кивнул, наклонился и открыл ящик конторки.
— Вот, сэр, — подал он Элиоту карточку.
— Джон Полидори, — прочел Элиот, — Ротерхит, Колдлэйр-лейн 3. — Он что, итальянец, этот мистер Полидори?
— Если и итальянец, то говорит по-английски лучше любого иностранца, с которым мне довелось встречаться.
— У лорда Байрона какое-то время был личный врач Джон Полидори, — вспомнил я. — Он написал повесть, которую мы как-то переделали для постановки в «Лицеуме».
— Не хотите ли вы сказать, что это тот же человек? — удивился Элиот. — Сколько же ему сейчас лет?
— О нет, — покачал головой я, — Полидори, врач лорда Байрона, покончил жизнь самоубийством, насколько я помню. Простите, Элиот, я вспомнил об этом чисто случайно.
— Понятно. Вы восхитительны, Стокер, с вашими театральными воспоминаниями! — Элиот повернулся к старику. — Но мы отвлеклись. На чем мы остановились? Да, этот мистер Полидори пришел к вам… С драгоценностями. И что он хотел от вас?
— У него была проблема, — улыбнулся мистер Хэдли. — Товар-то у него имелся, но больше ничего. Я хочу сказать, кто же поедет в Ротерхит? Никак не знатные люди, не джентльмены с деньгами. Если уж открывать лавку, сэр, то только на Бонд-стрит.
— Вот тут-то вы ему и подвернулись?
— Ну да, сэр. Он поставлял мне товар, а я помещал его в свою витрину.
— А драгоценности из Каликшутры… почему он не оставил вам эти изделия, чтобы вы сами продали их?
— Как я уже сказал, сэр, у него своя лавка. Вот адрес, у вас на карточке.
— Отлично. — Глаза Элиота вновь заблестели. — Ну а что еще?
— Иногда он хотел, чтобы определенные покупатели приходили к нему.
— Почему?
— Покупатели, которыми, как он считал, двигает особый интерес к драгоценностям. Коллекционеры, если хотите. С ними он предпочитал вести дело напрямую.
— Так вы сводили их с ним?
— Если так вам будет угодно, сэр. Дело было выгодное, он всегда платил мне приличные комиссионные.
— А сэр Джордж? Он тоже был одним из тех, кого вы направили в Ротерхит?
— Да, сэр. И мистер Полидори особо настоял на этом. «Достаньте мне сэра Джорджа, — умолял он. — Чего бы он ни попросил, когда придет, говорите, что у вас этого нет. И пришлите его ко мне».
— Вам это не показалось удивительным?
— Нет, сэр. А почему мне должно было так показаться?
— Потому что, насколько я знаю, сэр Джордж никогда в жизни не коллекционировал драгоценностей. С чего же ваш коллега заинтересовался им?
Под усами мистера Хэдли мелькнула легкая улыбка.
— Для себя он, может, и не коллекционирует. Но есть… люди, для которых он собирает драгоценности. — Он подмигнул. — Вы понимаете меня, сэр?
— Понимаю, — отрубил Элиот, не отвечая улыбкой на улыбку. — Думаю, что понимаю.
Старик вдруг забеспокоился.
— Только не поймите меня превратно, сэр, — запинаясь проговорил он.
— Превратно?
— Ну, — поперхнулся ювелир, — я осознаю, сэр, что леди Моуберли, должно быть, беспокоится, да и я, честно говоря, тоже переживаю…
— Вот как, Хэдли? Почему?
Старик помрачнел, и взгляд его вдруг опять стал враждебным.
— Если, сэр, — заговорил он размеренным и холодным голосом, — вам приходится задавать такие вопросы…
— То что? — нетерпеливо нажал Элиот. .
— То я не имею права на них отвечать. — Мистер Хэдли смотрел не мигая, с окаменевшим липом. — Раз вы ничего не знаете, сэр, то не мне раскрывать вам чужие тайны. Простите, — помялся он и выговорил последнее слово с почти оскорбительным равнодушием, — сэр!
Элиот полез в карман.
— Оставьте при себе ваши подачки, — поморщился старик. — Больше вы меня на этом не проведете.
Элиот опустил руку.
— Ну и ладно, — фыркнул он. Я с удивлением отметил, что лицо его вдруг просветлело. — Тогда скажите мне хотя бы вот что…
Ювелир упорно молчал.
— Вы давно видели сэра Джорджа? Последние пару недель он тут не появлялся?
Старик не промолвил ни слова.
— Должен быть честным с вами, — уступил Элиот. — Я действительно работаю на леди Моуберли. Сожалею, что счел необходимым ввести вас в заблуждение. Но она всего лишь хочет знать, жив ли еще сэр Джордж. Она его жена, мистер Хэдли… Я знаю, вы сами женаты. Так что прошу вас, — заглянул он в глаза старика, — призываю… Видели ли вы сэра Джорджа за последние две недели? умоляю… Леди Моуберли очень беспокоится.
Ювелир отвернулся, взглянул на улицу и повернулся обратно к Элиоту.
— Где? — рявкнул Элиот.
Мистер Хэдли и глазом не моргнул.
— На улице? Вы видели его там?
Старик пожал плечами.
— Ну, хорошо… Когда?
— Два дня назад, — со вздохом выдавил ювелир.
— Спасибо, мистер Хэдли, — улыбнулся Элиот. — Вы, должно быть, очень любите сэра Джорджа?
— Я всегда его любил, — проворчал старик. — С пеленок.
— Да, приятно засвидетельствовать это.
— Приятно, сэр?
— Да, мистер Хэдли, приятно. — Элиот обернулся ко мне. — Пошли, Стокер. Наше дело здесь завершено.
Он взглянул на карточку, которую все еще держал в руке.
— В свое время я навещу мистера Полидори. — Элиот приподнял шляпу. — Доброго вам утра, мистер Хэдли. Вы нам очень помогли. Благодарю вас за то, что уделили нам время.
И с этими словами он вышел из лавки. Я последовал за ним на улицу.
— Ну, Элиот, — спросил я в нетерпении, — как он вам показался?
— Честным и преданным.
— Да, преданным сэру Джорджу. А вы ожидали обратного?
— Я не был уверен.
— Почему? Что вы подозревали?
Элиот указал на дом, из которого мы только что вышли.
— Семья Хэдли занимает не только лавку, но и живет на третьем этаже. Все необычное, что происходит в этом доме, должно со временем обратить на себя их внимание. Это было ясно даже из рассказа Люси… А теперь предположим, на Хэдли нажали. Предположим, Хэдли втянули в заговор против сэра Джорджа. Насколько осложнится тогда наше дело. Что бы Люси ни видела в этой квартире, это не было какой-то внезапной катастрофой, но скорее эпизодом в цепи событий, длящихся, вероятно, уже несколько месяцев. Сам Хэдли, вероятно, подозревал, что что-то происходит. Вряд ли он ничего не знал.
— Почему же тогда он молчит?
— Как мы выявили, он считает, что тем самым проявляет верность сэру Джорджу. Это в свою очередь предполагает, что, по его мнению, опасность сэру Джорджу сейчас не угрожает.
