Они-Олорун хлопнул в ладоши, и из темного коридора дома вождя вышел еще один элеми с «незаконченным человеком», колдуном ибо. Этот элеми казался моложе Они-Олоруна, хотя был таким же худым и морщинистым. Ибо был в белом платье с пряжкой на плече и кожаными кисетами с лекарствами.
– Я Гендва, – сказал элеми.
– Я Мсури, – сказал ибо с лекарствами, которые указывали, что он лечил магией. Нтикима угадал, что Мсури тоже берут в Адамавару, оценят и, если посчитают достойным, будут готовить к вечной жизни.
– Это ваши проводники, – сказал Они-Олорун Квинтусу. – Они доставят вас в Адамавару. Мкумкве пойдут со мной в город Бенина, но у вас есть свои воины, которые защитят вас от дикарей. – Он поднялся в знак завершения встречи.
Квинтус поднялся тоже, поклонился. Ноэл Кордери сделал то же самое. Они-Олорун вошел в хижину вождя, Гендва и Мсури остались.
– Я приду к вам, – сказал Гендва, – когда придет и уйдет последний дождь. Вы должны приготовиться к большому путешествию, потому что мы вернемся только с наступлением сухого сезона.
Сказав это, элеми в свою очередь поклонился и вместе с Мсури пошел в хижину.
Квинтус и Ноэл направились к ожидавшим их Нтикиме, Нгадзе и Мбурраи. Мкумкве тесной группой уселись у частокола, где на них с любопытством глазела кучка деревенских ребятишек.
– Что вы думаете обо всем этом? – спросил Ноэл Квинтуса за деревней.
– Возможно, нам его Бог послал, – сказал ему Квинтус без улыбки, – или это хитрый трюк дьявола. Время покажет.
Нтикима радовался сообразительности белого бабалаво, знавшего, что Они-Олорун был посланцем бога, которому мальчик служил, и понимавшего, что во время путешествия они будут общаться с Шигиди, властвовавшим над людьми во время их сна, – потому что Шигиди белые люди называли Сатаной.
«Время, конечно, покажет, – думал Нтикима, – какое решение вынесут о чужеземцах старейшины Адамавары и Эгунгун – голос предков его народа».
4
Элеми Гендва пришел в Буруту через два дня. Ноэл наблюдал, с какими церемониями его принимали туземцы, как они обхаживали его. Элеми нечего было сказать белым, и они, скрепя сердце, не принуждали его. Наблюдали, как он оглядывает дома поселения, заходит внутрь. Чтобы ни делали в домах или у судна Лашуасса, Гендва был там, наблюдая на расстоянии, обычно с Мсури и Нтикимой. Но и за элеми все время следило много глаз, с таким же или даже большим интересом.
– Он пришел сюда не только для того, чтобы проводить нас, – сказал Квинтус Ноэлу и Лангуассу за ужином. – Наверняка ему велели выяснить, кто мы, чтобы его хозяева из Огбоне могли решить, что делать с нами.
– И после его вынюхивания, – заметил Лангуасс едко, – мы должны идти с ним домой и сдаться его хозяевам-вампирам, чтобы, как овцы, ждать их решения. Но, во всяком случае, у нас есть ружья.
– Пусть высматривает, – сказал Ноэл. – Мы хотим побывать в этой стране, а он приведет нас туда. Ясно, что от его защиты мы выиграем больше, и, пока он изучает нас, мы будем учиться у него.
– Думаю, мы вправе беспокоиться, – добавил Квинтус с досадой. – Предложив разыскать эту сказочную страну, я не думал, что они сразу же пошлют кого-нибудь навстречу. Все это очень напоминает паука и мух.
– Это Огбоне слишком много знает о наших делах, – проговорил Лангуасс, кисло глядя в свою пустую чашку.
– Мы не можем судить, как много они знают, – сказал ему Квинтус. – Это естественно, что они интересуются нами, шлют лазутчиков, чтобы изучить факторию, но не думаю, что старый вампир отправился в путь, чтобы выманить нас отсюда. Я подозреваю, что он узнал о нашем намерении посетить его страну уже после прихода сюда и сразу же изменил свои планы. Если бы Огбоне хотело навредить нам, оно могло бы легко уничтожить нас здесь. Если бы элеми приказали, весь Бенин поднялся бы против нас. Раз Они-Осангин говорит, что приведет нас в Адамавару, думаю, что он так и сделает.
– Но они не сказали, что нас затем отпустят, – заметил пират. – Я бы лучше доверился моим ружьям и пороху.
– Ружья могут только частично защитить нас, – возразил Ноэл. – Я не знаю ценность лекарств этих людей, но нам потребуется любая помощь, чтобы выжить после ожидающей нас лихорадки. Кто знает, какая опасность может подстерегать нас в безжизненном лесу с серебряной смертью, о котором упоминал Нтикима. Поэтому знания Гендвы сейчас нам нужнее, чем ваши ружья.
– Это безумие – верить вампиру, – бросил Лангуасс хмуро.
– В этой стране вампирам верят больше, чем обычным людям, – напомнил Квинтус, – здесь их жестокость неизвестна. Глупо бороться с элеми, как мы боремся с правителями Галлии. Это другой мир, где черные терпят нас, а могли бы и восстать.
Установилось молчание, прерванное наконец Ноэлом:
– Как все изменилось бы в Европе, если бы вампиры там занимали такое же место, как здесь. Ведь, как утверждают, эта Адамавара – страна, откуда пришли наши вампиры. Почему же африканские элеми так отличаются от своих родственников-подонков?
– Вероятно, потому что люди их принимали по-разному, – сказал Квинтус. – Черные приветствовали и почитали, а арабы выживали, уничтожали, где могли. Возможно, у вампиров не было выбора – если они должны были пересечь великую пустыню, они могли это сделать, применив новые методы и навязав власть силы.
– Вероятнее всего, это разные вампиры, – высказал свою точку зрения Лангуасс. – Я никогда не слышал о черном вампире в Европе или на Востоке, кроме того, в древности не было больших судов, чтобы перевезти таких людей, как мы, на этот постылый берег.
– Я в этом не уверен, – возразил ему Квинтус. – Известно, что христиане и другие белые в древности достигали стран черных вампиров разными путями. Я читал о греческом капитане, обогнувшем Африку, финикийцах-моряках. Миссионеры-христиане ходили в эфиопские земли в третьем и четвертом веках – Эзана, король Аксума, был крещен Фрументием, и Святой Атанасий сделал его этнархом Эфиопии. Другие миссионеры ходили еще дальше на запад, юг. Можно представить, что из-за святости и учености африканские вампиры встречали их как равных.
Некоторые историки считают, что, возможно, определенные кандидаты в святые были превращены в вампиров и вернулись как миссионеры в Малую Азию, чтобы внушить черным гуннам мысль о завоеваниях. Другие утверждают, что выходцы из Сирии еще живы, скрываясь в основанных Аттилой империях; существует и гипотеза, что Аттила, став вампиром, из алчности уничтожил одаривших его бессмертием и скрыл их участие в своих делах.
– Это что же, доктрина Истинной веры? – спросил пират.
– Нет, – безразлично ответил монах. – Это мнение историка.
Ноэл часто слышал сцоры Лангуасса и Квинтуса об истории и теологии. Лангуасс, большой грешник, был всегда готов найти ересь в идеях блаженного Квинтуса.
– Если это правда, – сказал Ноэл Квинтусу, – как могут относиться вампиры Адамавары к своим заблудшим собратьям? Возможно, они хотят привести нас на свою родину, чтобы услышать о них. Думаю, мы должны быть осторожными и скрыть наше отношение к вампирам Галлии и Валахии.
