При таком свете Дракула не мог разглядеть вампиров, но на берегах бухты была кавалерия со знаменами в крестах, как у рыцарей-крестоносцев. Воевода не знал, какой из восьми отрядов в строю направлен против него, но его волновало не это, а порядок в собственных войсках, которым придется сражаться пешими, в куче, если лошадей не удастся успокоить. На палубах галеотов он видел мало лошадей, поэтому послал к капитану на мостик узнать, какие трудности были на кораблях под обстрелом. Ожидая известий, с радостью увидел: лошади на «Кокатрисе» стали управляемыми.
Когда «Кокатрис» входил на мелководье, воевода выстроил солдат, готовых стрелять по правому берегу. Гребцы сейчас уменьшили усилия после пика напряжения, зная, что вышли из-под обстрела и достигли своей опасной цели. Страх ушел, многие были готовы рухнуть, как сломанные куклы. Им нужно было сделать еще немного гребков, приблизив галеру к берегу перед мушкетным огнем, но к началу атаки должны были подойти и .другие корабли.
Дракула перегнулся через мостки, осматривая палубу вплоть до кормы и наблюдая за идущими в кильватер судами. Он сжал кулаки, видя, как те входили в радиус обстрела пушек крепости.
Он надеялся, что привезенные к нему в Неаполь лоцманы хорошо знают эти воды и помогут выдержать испытание, разрешив капитанам сохранить боевой порядок при подходе к берегу. На его вампирах были легкие латы, а обыкновенные солдаты были в тяжелых доспехах и не могли плыть в воде. Но воевода знал: в бою большее значение будут иметь мушкеты его смертных воинов, чем храбрость рыцарей-вампиров.
Похоже, его вампиры могли противостоять вампирам-рыцарям Святого Иоанна. Он должен был учитывать, что у защитников больше молодых вампиров, обученных сражаться по-новому. В его батальонах было много вампиров, получивших военные навыки в мире мечей и стрел, хотя его солдаты были лучше вооружены для современной войны, чем люди Ричарда, испорченные обучением по устаревшему рыцарскому кодексу, вызывающие смех своими трюками с копьями. Он знал по собственному опыту, как трудно воину приспособиться к новым приемам битвы. Однако не верил, что у мальтийских рыцарей достаточно много пушек, чтобы научиться владеть ими, и стрельба на берегу бухты убедила его в этом. На Мальте было недостаточно оружия для обороны, и количество принявших эликсир алхимика ничего не меняло.
«Кокатрис» медленно поворачивался в воде, когда капитан и рулевой уступали место кораблям, подходившим с кормы. Большинство весел были неподвижны, оставшиеся медленно подгребали. Дракула приказал солдатам стрелять, чтобы увидеть реакцию на берегу. Корабль онеидал других, чтобы флот мог высадить максимум солдат одновременно, не отправлять их группами против укрепившегося противника. Галерам надо было сохранять свободу маневра, чтобы затонувшее судно не заперло проход остальным. Дракула знал цену терпению, но не осмеливался выжидать слишком долго, он весь сжался от напряжения.
Огонь был спорадическим, так как люди на кораблях и на берегу берегли порох и пули для изнурительной ночи, не торопились. Рыцари Святого Иоанна лишь изредка отвечали на выстрелы, хотя могли выиграть больше, нанеся потери врагу еще до начала высадки. Воевода наблюдал, как командиры на берегу размещали солдат для того, чтобы рассеять нападавших в случае серьезного штурма. Он видел перед собой опытных солдат, а не сброд, который обращал в бегство с легкостью.
Другие галеры эскадры проходили по одному между фортами, в обломках и пробоинах, но не разбитые до конца. Катастрофы, которой действительно боялся Дракула —уничтожение корабля, раскалывающего его силы надвое, удалось избежать. Несмотря на пушечный огонь и град ядер, на взбучку, полученную от галионов Валетты, корабли, прошедшие сквозь строй, продолжали подходить по одному. Пришло время начинать высадку. Каждый корабль, входивший в бухту и присоединявшийся к эскадре, был гвоздем в гроб мятежников. Дракула усмехался, зная – на берегу чувствуют то же самое.
Галеры, собравшиеся у северного берега, готовые высадить людей, приближались к пирсам, где раньше швартовались пираты и торговые суда. Усталые гребцы напрягли последние силы. Дракула побежал к мосткам, где уже собирались люди.
Солдаты на берегу отходили назад со своих позиций, слишком близких к мушкетерам на кораблях. Их было мало, чтобы атаковать корабли, и они предпочли стрелять из домов.
Это пришлось совсем не по вкусу воеводе. Он не любил атаковать рассредоточенного и укрывшегося за каменными стенами врага, но ждал этого. Его капитаны знали, что их ждет и как сражаться с врагом, когда размещали войска на берегу.
Дракула задержался, помогая людям, сдерживающим лошадей, пробиваясь среди животных, рискуя получить удар копытом. Он выкрикивал приказания, направляясь к своему скакуну, черному коню, заметившему его и успокоившемуся. Конь был не очень быстрым, но спокойным под огнем. Дракула перевел его на берег по узким деревянным сходням. Он видел: почти все корабли были в тихой воде, кони успокаивались, и знал: в нужный момент у него будет кавалерия.
«Кокатрис» все ближе подходил к берегу под огнем из десятков окон прибрежных домов. Хотя мушкетеры воеводы стреляли сейчас чаще, он знал, что открыт пулям и несколько следующих минут будут отчаянно опасными. Медлить больше нельзя. Весла правого борта убрали при подходе корабля к причалу, Дракула смотрел, как постепенно приближается пирс.
Осмотревшись, увидел, что по меньшей мере половина его людей была верхом, хотя некоторые не могли обуздать своих коней и были неспособны полностью использовать свое оружие. Тем не менее воевода, зная, что ничего нет страшнее кавалерийской атаки, вытащил меч и приготовился. Он спросил наблюдателей на реях о других судах и услышал, что те в целости подходят к берегу, хотя не у всех удачные причалы. Если повезет, Дракула мог за несколько минут высадить двести лошадей и большую часть из тысячи пехотинцев – достаточно, как он надеялся, чтобы ошеломить обороняющихся на берегу.
Как только борта стали царапать о камень, моряки начали набрасывать причальные концы на шпили, свешиваясь вниз, чтобы закрепить их, другие спускали сходни. Дракула скомандовал: «В атаку!» И они ринулись вперед, стремясь достичь домов, укрыться от огня с чердаков и мансард.
Дракула пришпорил коня, въехал на деревянную мостовую, свернул влево, остановился, придерживаясь за стену и ожидая других. В суматохе было сложно определить обстановку. Дракула был готов ускакать от Тинье, но не знал, сколько воинов последуют за ним.
Стрельба теряла смысл, канониры не могли заряжать пушки так быстро, чтобы выстрелы задержали людскую массу, хлынувшую с палуб армады. Дракула знал – в рубке валахских конников с защитниками решающее слово останется за пиками и мечами, после того как прозвучали залпы. Он оставил мушкет в кобуре седла, рубя направо и налево людей на причале, которые, в свою очередь, пытались сдернуть его с лошади.
В лязге битвы Дракула все же увидел, насколько непрочна вражеская оборона. Кавалерия на южном берегу бухты, без сомнения, поспешит на помощь, чтобы остановить нападавших, но они опоздают и умрут так же, как умирают обычные смертные.
