Книга Семья Эглетьер. Книга 3. Крушение, страница 6. Автор книги Анри Труайя

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Семья Эглетьер. Книга 3. Крушение»

Cтраница 6

— Хочешь сказать, мне не стоило распространяться на эту тему?

— Вот именно…

— Но согласись, Франсуаза, мы не можем всю жизнь скрывать, что он существует и что мы взяли его к себе. Это же не смертный грех.

— Папа не из тех, кто способен такое понять и войти в наше положение.

— А по-моему, он-то как раз из тех! К тому же ему абсолютно до лампочки, что у нас делается. Он погряз в своих личных делишках. Его волнует только Кароль и никто, кроме нее.

— Ты прав, — согласилась Франсуаза, — и это очень печально.

— Очень печально то, — прервал ее Даниэль, — что папа поругался с Жан-Марком. Как ты думаешь, это надолго?

— Откуда я могу знать.

— К сожалению, с ними обоими так трудно, — вздохнул Даниэль. — Я уже сто раз пытался выяснить, что у них там произошло! Как только я при отце произношу имя Жан-Марка, у него делается каменная физиономия. Несколько раз я спрашивал у Жан-Марка, почему он не показывает носа к родителям, но он либо замыкается в себе, либо увиливает от ответа. Может, хоть у тебя получится, Франсуаза?

— Вряд ли.

— Ну подумай, ведь должна же быть какая-то причина. Тебе ничего не приходит в голову?

Франсуаза отрицательно помотала головой. Александр, взглянув на нее, заметил с иронией:

— Опять тайны! Нельзя говорить твоему отцу, что Николя живет у нас. Нельзя, чтобы Даниэль узнал, что Жан-Марк навлек на себя гнев Филиппа из-за его истории с Кароль. И чего ты добьешься своими школьными секретами?

Даниэль замер.

— У Жан-Марка что-то было с Кароль?

Франсуаза, лишь на мгновение растерявшись от того, что сказал Александр, быстро, не давая ему продолжить, ответила:

— Да, Кароль испробовала на нем свои волшебные чары, и Жан-Марк влюбился. Ну а папа узнал.

Столь подретушированная версия событий вызвала улыбку на губах Александра. А невинная Даниэла просто оцепенела от услышанного.

— Нет, этого не может быть, — прошептала она. — Какой ужас!

После некоторого размышления Даниэль с важным выражением на лице произнес:

— Теперь-то я понимаю, почему Жан-Марк оказался в таком отчаянном положении. По Фрейду, существует целая куча типов, которые испытывают половое влечение к своим матерям. Что же тогда говорить о мачехе?! Из этого следует, что отец определенно перебарщивает. А Кароль — просто шлюха, раз она играет в такие игры. Она не отдает себе отчета, что человек с таким либидо в башке может запросто сдвинуться.

Окинув присутствующих пламенным взором философа, Даниэль продолжил путь.

— Только не проговорись Жан-Марку, что ты в курсе, — посоветовала Франсуаза.

— За кого ты меня принимаешь? Я уж дождусь, когда он мне сам расскажет.

— Он тебе не расскажет.

— Наверно, ты права, знаю я эту породу. Он из тех, кто любит разбирать по косточкам свое второе «я» втихаря.

Даниэла высвободила руку из-под локтя Александра и прошла немного вперед. С прямой спиной и гордо выставленным животом, она переваливалась из стороны в сторону, как уточка. Даниэль догнал ее и обнял. Дани подняла к нему свое детское личико, и они обменялись легким, как дуновение, поцелуем.

Александр открыл дверь и щелкнул выключателем. Резкий свет от лампы без абажура упал на лежащий посреди прихожей матрас. Николя приподнялся на локтях. Ослепленный, он ошалело смотрел на вошедших. В ожидании отца и Франсуазы он лег, не раздеваясь.

— Вот это мило, ты уже спишь? — воскликнул Александр. — Еще нет одиннадцати!

— Побывал бы ты в моей шкуре, — недовольно заметил Николя: — Я еле приползаю домой.

Франсуазу позабавило его ворчание. Вот уже десять дней, как Николя работал у Брекошона и считал весь мир в ответе за свою хроническую усталость.

Заметив Даниэля и Дани, Николя все же удостоил их улыбкой и невнятным приветствием. При этом он и не подумал двинуться с места. Франсуаза откинула край постели, и Николя завалился набок. Только тогда он встал. Франсуаза, Дани, Даниэль и Александр по очереди перешагнули через край матраса и прошли в комнату. Николя, почесывая затылок, поплелся за ними.

— Прости, мы тебя разбудили, — проговорил Даниэль.

— Да нет, — зевая, возразил Николя, — я еще не успел вырубиться. Так, просто немного задремал.

Все расселись за столом. Франсуаза достала из шкафчика стаканы, печенье и бутылку вина.

— Ну, давай, Николя, расскажи, что ты делаешь там у себя на работе, — попросил Даниэль.

Попытавшись скрыть горькую усмешку, Николя начал повествование о своих злоключениях. Конечно, он занят в магазине только вторую половину дня, но достается ему самая тяжелая и унизительная работа. Кто открывает пачки с книгами? Николя. Кто расставляет тома и вытирает пыль со стеллажей? Опять-таки он. Кому надо спускаться на склад, чтобы, как говорится, «обновить ассортимент», а потом тащить наверх тяжелые кипы? Ясное дело — ему. Коллеги тоже так себе. Кассирша, мадам Бук, женщина невероятных размеров с глазами навыкате, у которой голова полна цифр. Продавщица, мадемуазель Лафоллик, старая дева, худая, как копченая селедка, напичканная литературой и консультирующая покупателей с плотоядным выражением на лице. Она называет Николя «малышом» даже при посторонних и, желая взрастить из него образцового работника книжной торговли, жарким шепотом наставляет по вопросам коммерции. А сам Брекошон… Залетает в магазин минут на десять, охваченный внезапным порывом, начинает переустраивать витрины или раздает указания по телефону касательно неходовых подарочных изданий. Николя теряется в догадках, каким образом предприятие, управляемое вопреки здравому смыслу, может себя окупать. Будь он на месте Брекошона, он повел бы дело совершенно иначе. А самое возмутительное, продолжал Николя свой горестный рассказ, — что под предлогом его ученичества ему платят всего четыреста франков в месяц.

— А что, в суконном магазине в Тулузе ты получал намного больше? — поинтересовался Александр.

— Конечно!

— Потому что работал целый день.

— Ну, да.

— Значит, и здесь все в твоих руках, решай.

Коварное предложение не выбило Николя из колеи. Его взгляд, устремленный в пространство, казалось, обличал общество, ставящее ежемесячную зарплату в зависимость от вложенного труда.

— Ох, чувствую, что в одно прекрасное утро пошлю я все это куда подальше, — покачивая головой, процедил он сквозь зубы.

Эта так часто повторявшаяся им угроза ни на кого не произвела впечатления. Однако Николя она принесла видимое облегчение.

— Ты поужинал? — спросила Франсуаза.

— Да, — ответил Николя, — и даже посуду помыл.

Его подвиг был встречен возгласом восхищения. Николя расцвел. По его виду было ясно, что он не без удовольствия воспринимает тот факт, что его пресловутая лень уже вошла в легенду. Откинувшись на спинку стула, Николя светским тоном поинтересовался:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация