В тот день Джобс ушел домой пораньше, чтобы поразмышлять над проблемой. Вечером он позвонил Айву и пригласил его к себе. Они вместе бродили по саду, который жена Джобса засадила подсолнухами. «Каждый год я устраиваю в саду что-нибудь новенькое, и в тот год это были подсолнухи — дети даже построили себе из них дом, — вспоминала она. — Джони и Стив обсуждали свои дизайнерские проблемы, и вдруг Джони сказал: пусть экран будет отделен от базы, словно подсолнух. Он пришел в восторг и тут же принялся делать наброски». Айв любил, когда за дизайном стоял какой-нибудь образ, а образ подсолнуха предполагал, что дисплей настолько восприимчив, что тянется к солнцу.
В новом дизайне Айва монитор стоял на подвижной хромовой ножке, напоминая не только подсолнух, но и знаменитую забавную лампу Luxo. В самом деле, он был похож на игривого Люксо-мл. из первой короткометражки, которую Джон Лассетер сделал в Pixar. Apple запатентовала множество дизайнов, и в большинстве патентов значился Айв, но в одном из них — на «компьютерную систему с плоским дисплеем на подвижном шарнире» — Джобс назван главным изобретателем.
Некоторые Macintosh могут показаться слишком «хорошенькими». Но остальные компьютерные фирмы ударялись в другую крайность. В этой, казалось бы, инновационной индустрии преобладали одинаковые коробки самого дешевого вида. После некоторых плохо воспринятых попыток попробовать новые цвета и формы компании вроде Dell, Compaq и HP предпочли отдать производство на сторону и соревновались только в цене. Благодаря дерзкому дизайну и уникальным приложениям вроде iTunes и iMovie Apple была единственной инновационной компанией.
Intel внутри
Инновации Apple отнюдь не были поверхностными. С 1994 года там использовали микропроцессор PowerPC, созданный союзом IBM и Motorola. В течение нескольких лет он превосходил по скорости платы Intel, на что в своей ироничной рекламе все время указывала компания Apple. Однако к моменту возвращения Джобса платы Motorola устарели. Это привело к ссоре между Джобсом и главой Motorola Крисом Гэлвином. Когда Джобс вскоре после своего прихода в Apple в 1997 году решил прекратить лицензирование операционной системы для подражателей Apple, он предложил Гэлвину сделать исключение для выпущенного Motorola подражания Macintosh — компьютера StarMax в обмен на то, что Motorola ускорит производство новых плат Power PC для ноутбуков. Разговор велся на повышенных тонах. Джобс заявил, что платы Motorola — дерьмо. Гэлвин, который тоже отличался взрывным темпераментом, отреагировал соответствующе. Джобс швырнул трубку. StarMax сошел с производства, а Джобс втайне начал планировать перейти с плат Motorola — IBM PowerPC — на Intel. Это было непростой задачей — все равно что написать абсолютно новую операционную систему.
Джобс не давал никакой власти своему совету директоров, но использовал их собрания, чтобы генерировать новые идеи и обсуждать стратегии, — он стоял у доски и направлял дискуссию в нужное ему русло. В течение полутора лет директора обсуждали, следует ли переходить на архитектуру Intel. «Мы без конца обсуждали, задавали массу вопросов и наконец решили, что это необходимо», — вспоминал член совета Арт Левинсон.
Пол Отеллини, президент Intel, впоследствии возглавивший компанию, принялся совещаться с Джобсом. Они познакомились, когда Джобс пытался спасти NeXT, и это, как затем выразился Отеллини, «временно смирило его гордыню». Отеллини взирал на мир спокойно и иронично: когда в начале 2000-х он вновь встретился с Джобсом и увидел, что тот «уже далеко не так кроток, как раньше», его это скорее позабавило, чем вывело из себя. Intel раньше сотрудничала с рядом компьютерных компаний, но Джобс хотел более выгодных условий. «Нам пришлось попотеть, чтобы прийти к согласию», — вспоминал Отеллини. Большая часть переговоров совершалась во время любимых Джобсом долгих прогулок, а иногда и между бдениями у радиотелескопа, известного в Стэнфордском кампусе как Тарелка. В начале прогулки Джобс принимался излагать свой взгляд на эволюцию компьютеров. К концу он уже яростно торговался.
«У Intel репутация непростого партнера — это пошло с тех дней, когда компанией управляли Энди Гроув и Крейг Барретт, — говорит Отеллини. — Я же хотел продемонстрировать, что с нами можно сотрудничать». Переговоры Apple и Intel длились более полугода. Джобс пригласил Отеллини на выездное совещание вместе с сотней лучших сотрудников. Там Отеллини надел знаменитую форму сотрудников лаборатории Intel, напоминающую костюм кролика, и они с Джобсом обнялись. Несмотря на известную всем сдержанность Отеллини, во время публичного объявления о сотрудничестве в 2005 году объятие повторилось. На экране вспыхнула надпись: «Apple и Intel — наконец-то вместе».
Билл Гейтс был потрясен. Разноцветные компьютеры его не впечатляли, но втайне заменить процессор, не замедляя темпов производства, — это было мощное достижение, которое его восхитило. «Если бы кто-нибудь заявил: мы заменим микропроцессоры в своих компьютерах, не замедляя производства, это прозвучало бы совершенно безумно, — сказал он годы спустя, когда я спросил его о достижениях Джобса. — Но им это удалось».
Опционы
Одной из странностей Джобса было его отношение к деньгам. Когда в 1997 году он вернулся в Apple, он провозгласил себя человеком, готовым работать за доллар в год ради блага компании. Тем не менее он с радостью принимал огромные гранты, то есть крупные опционы на покупку акций Apple по заданной цене, которые не входили в стандартную практику поощрения, основанного на отзывах совета и критериях эффективности.
После того как в 2000 году Джобс избавился от слова «временный» в названии своей должности и официально стал генеральным директором Apple, Эд Вулард и совет директоров предложили ему (помимо самолета) крупный грант; несмотря на свой нестяжательский имидж, он потряс Вуларда встречной просьбой о еще более крупном гранте. Но оказалось, что все было напрасно: в сентябре 2000 года акции Apple рухнули, из-за чего опцион потерял всякую ценность — это произошло из-за плохих продаж Cube и лопнувшего интернет-пузыря.
Положение ухудшила вышедшая в июне 2001 года статья в Fortune об огромных бонусах генеральных директоров. На обложке красовалась фотография самодовольно ухмыляющегося Джобса. Хотя в то время его опционы ничего не стоили, техническая оценка (известная как модель Блэка — Шоулза) позволяла вычислить их стоимость — 872 миллиона долларов. В Fortune писали, что это, «несомненно», крупнейший бонус, который когда-либо получал генеральный директор. Ситуация была аховая. Джобс практически ничего не заработал за четыре года своего тяжелого и успешного труда в Apple, но при этом стал символом жадности директоров. Его имидж был подорван, поскольку теперь он выглядел лицемером. Он написал редактору ядовитое письмо, в котором сообщил, что его опционы «ничего не стоят», и предложил продать их Fortune за половину заявленной в журнале стоимости.
