Придирчивость и суровость Джобса в общении с подчиненными оставались прежними. «Он то очаровывал людей, то публично унижал, и в большинстве случаев это еще как действовало», — рассказывал Триббл. Но не всегда. Инженер Дэвид Польсен первые десять месяцев работал на NeXT по 90 часов в неделю. Он ушел после того, как, по его воспоминаниям, «однажды в пятницу под вечер Стив зашел к нам и сказал, что совсем не впечатлен нашей работой». На вопрос Business Week, почему он так резок с работниками, Джобс ответил, что это на благо компании. «Круг моих обязанностей предполагает, что я должен быть эталоном качества. А некоторые не привыкли работать, выкладываясь целиком и полностью». В то же время Джобс по-прежнему обладал сильным духом и харизмой. Компания устраивала совместные походы, выездные заседания, приглашала знаменитых мастеров айкидо. Да и «пиратского» задора Джобс до сих пор не утратил. Когда Apple расторгла контракт с рекламной фирмой Chiat/Day, делавшей ролик «1984» и поместившей в The Wall Street Journal объявление «Добро пожаловать, IBM! Серьезно» (с немного ехидными поздравлениями от Apple по случаю выхода первого персонального компьютера IBM), он откликнулся на это, купив целую полосу в The Wall Street Journal: «Молодцы, Chiat/Day! Серьезно. Ручаюсь вам: есть жизнь после Apple».
Из Apple вместе с Джобсом переместилось на новую территорию и поле искажения реальности. Оно дало о себе знать во время первого выездного заседания в Пеббл-Бич в конце 1985 года. Джобс объявил, что первые компьютеры NeXT поступят всего через 18 месяцев. Уже тогда было очевидно, что это невозможно, однако Джобс категорически отмел предположение одного из инженеров спуститься с небес на землю и запланировать выпуск на 1988 год. «Мир-то не стоит на месте! Если задержимся, время для этой технологии пройдет, и всю нашу работу можно будет спустить в унитаз», — возразил он.
Джоанна Хоффман, ветеран команды Macintosh, тоже пыталась образумить Джобса. «Искажение реальности ценно для мотивации, согласна, — сказала она Джобсу, стоящему перед доской. — Но если мы утвердим срок, который негативно отразится на нашей продукции, то рискуем оказаться в реальной и глубокой луже». Джобс не уступал: «Я думаю, мы должны застолбить себе участок. Если мы сейчас упустим этот технологический промежуток, то подорвем свой авторитет». Об одном он умолчал, хотя многие об этом догадывались: если цель отдалится, у них могут кончиться деньги. Джобс вложил в дело 7 миллионов долларов из собственного капитала, но при текущих расходах этих средств хватило бы только на полтора года, так что необходимы были доходы от продаж.
Когда они вернулись в Пеббл-Бич на следующее заседание (через три месяца, в начале 1986 года), первый тезис Джобса гласил: «Медовый месяц окончен». К третьему выездному совещанию, в сентябре 1986 года в Сономе, весь график уже пошел насмарку, и казалось, что компании грозит банкротство.
Спаситель Перо
В конце 1986 года Джобс выпустил проспект для венчурных фирм, предлагая 10 % акций NeXT за 3 миллиона долларов. Таким образом, компания была оценена в 30 миллионов — сумма, которую Джобс взял из воздуха. До сих пор было потрачено чуть менее 7 миллионов, а всех достижений — шикарный логотип да эффектные офисы. У компании не было ни доходов, ни готовой продукции, причем даже на горизонте. Поэтому неудивительно, что ни один венчурный капиталист не торопился инвестировать в NeXT. И все же Джобс привлек одного лихого ковбоя. Это был Росс Перо, невысокий и бойкий техасец, основавший Electronic Data System и продавший ее потом General Motors за 2,4 миллиарда. В ноябре 1986 года он увидел документальную передачу «Предприниматели», где в числе прочего рассказывали про Джобса и NeXT. Перо так проникся идеями Джобса и его команды, что, по его словам, «мог предугадать, как они закончат каждую фразу». Подозрительно похоже на прежние излияния Скалли. На следующий день Перо позвонил Джобсу и сказал: «Если тебе когда-нибудь понадобится инвестор, только свистни».
Инвестор действительно был необходим, причем срочно. Но Джобсу хватило выдержки этого не показывать. Он выждал неделю, прежде чем перезвонить. Перо прислал несколько аналитиков, чтобы оценить NeXT, но Джобс благоразумно предпочел общаться с ним напрямую. Техасец впоследствии признавался: чуть ли не больше всего в жизни он жалеет, что не купил в свое время Microsoft или хотя бы большую часть ее акций, когда совсем молодой Билл Гейтс приезжал к нему в Даллас в 1979 году. К тому моменту, как Перо связался с Джобсом, Microsoft стоила миллиард долларов. Перо упустил возможность заработать кучу денег и поучаствовать в захватывающем приключении. Он был твердо намерен не повторять своих ошибок.
Суммы, о которых Джобс говорил с Перо, втрое превышали его тайное предложение незаинтересованным венчурным фирмам пару месяцев назад. За 20 миллионов он предлагал Перо 16 процентов акций при условии, что сам Джобс вложит еще 5 миллионов. Таким образом, стоимость компании вырастала до 126 миллионов долларов. Но в первую очередь Перо привлекали не деньги. После встречи с Джобсом он согласился. «Я выбираю жокеев, а жокеи выбирают лошадей, — сказал он Джобсу. — Я ставлю на вас, ребята, а вы уж соображайте».
Перо привнес в NeXT еще кое-что не менее ценное, чем спасительные 20 миллионов. Он был авторитетным и энергичным вдохновителем, способным придать новичкам солидности в глазах серьезных людей. «Из всех начинающих компаний, что я за 25 лет наблюдал в компьютерной области, у этой наименьшая степень риска, — заявил он газете The New York Times. — Мы показывали аппаратное обеспечение очень эрудированным людям, и те были потрясены. Стив и вся его команда в NeXT — это самые упертые перфекционисты, каких я когда-либо видел».
Перо вращался в кругах социальной и деловой элиты, и это дополняло круг общения Джобса. Однажды Перо привел его на торжественный прием в Сан-Франциско, который Гордон и Энн Гетти давали в честь испанского короля Хуана Карлоса I. Когда король спросил Перо, с кем тут стоит познакомиться, тот немедленно рекомендовал Джобса. Как позднее рассказывал Перо, Джобс и монарх вскоре увлеклись оживленной беседой — Джобс с упоением описывал новую волну развития компьютеров. В конце король написал что-то на бумажке и протянул ее Джобсу. «Что это было?» — полюбопытствовал Перо. «Я продал ему компьютер», — ответил Джобс.
Из подобных эпизодов складывалась мифологизированная история Джобса, которую Перо рассказывал всем и каждому. На брифинге в Национальном пресс-клубе в Вашингтоне он изложил жизненный путь Джобса по канве типичной техасской байки о молодом парне:
…Он был так беден, что не мог учиться в университете, ночами работал в гараже и возился с компьютерными чипами, это было его хобби. И вот однажды его отец — точь-в-точь персонаж Нормана Роквелла — пришел к нему и говорит: «Стив, давай-ка или делай что-нибудь на продажу, или ищи работу». Через два месяца на свет появился первый компьютер Apple, в деревянном ящике, который выстругал для Стива отец. Так вчерашний школьник изменил мир.
Правдивым здесь было лишь одно утверждение: Пол Джобс и правда словно сошел с картины Нормана Роквелла. И возможно, еще последняя фраза — что Джобс изменил мир. Разумеется, Перо верил в это. Как и Скалли, он видел в Джобсе себя. «Стив похож на меня, — сказал он репортеру The Washington Post Дэвиду Ремнику. — Мы с ним оба немного не от мира сего. Мы одного поля ягоды».
