Она прищурила глаза и пристально посмотрела на меня.
— Ты предлагаешь мне спор на то, что ты хорошо написал этот тест?
Моя ухмылка расплылась еще шире. Я старался сделать серьезное лицо, но у меня ничего не получалось.
— Мне не нравится твоя физиономия, — ответила девчонка. — Не буду с тобой спорить.
— Но… Тесса… — начал было я.
Резко повернувшись, она убежала за угол. Повисшие сосульками волосы уныло болтались за ее плечами.
— Алекс, ты все равно у нее не выиграешь, — снова сказал Шон. — Даже и не пытайся.
— Может, и выиграю, — возразил я. — Вот возьму и выиграю.
— Ну как, будем сегодня репетировать после школы? — спросил Чип. — Я нашел в гараже хороший удлинитель. Теперь, надеюсь, мы сможем поиграть подольше. Предохранители не полетят.
— Нам нужно отрепетировать новые песни, — заявил Шон. — Я нашел ноты «Лестницы в небо».
— Клево, — восхитился Чип и тут же стал изображать гитарные звуки, затянув старую песню группы «Лед Зеппелин».
— Ну… Я сегодня никак не могу, — промямлил я. — Мне нужно поскорей вернуться домой.
Мои приятели застонали от огорчения. Но мне было все равно.
Я хотел поскорей вернуться домой и заглянуть в дневник — не появилась ли там какая-нибудь новая запись.
Может, она уже дожидается меня? Хочет рассказать, что будет со мной завтра?
Глава VII
Я — СУПЕРМЕН
Я видел, как провожала меня глазами Тесса, когда я уходил из школы в тот день. Она разговаривала с какой-то девчонкой, а сама не сводила с меня глаз.
Однако я не остановился и сделал вид, что не замечаю ее.
Я выскочил из дверей школы и, перескакивая через две ступеньки, сбежал вниз. Погода была скверная, с сильным ветром. Тяжелые, свинцовые тучи низко повисли над городом.
Мне так не терпелось попасть домой, что я даже не застегнул свою куртку, и, когда бежал по улице, она развевалась за моей спиной, словно плащ Супермена.
Я и есть Супермен! — думал я. А в чем заключается моя сверхъестественная сила? В способности знать свое будущее!
Порывистый ветер то хлестал мне в лицо, то подталкивал в спину, помогая бежать. Я не заметил, как преодолел четыре квартала. Мне казалось, что я лечу.
Мне оставалось до дома полквартала, когда я увидел маленького рыжего котенка, стремглав мчавшегося по проезжей части улицы.
— Помоги! Держи его! Держи! — кричал мне маленький мальчишка с красным от бега лицом. Он несся к бордюру. Я узнал его. Билли Миллер, малыш, за которым я иногда присматриваю.
У него всегда убегает котенок.
Алекс всегда приходит на помощь! — подумал я, по-прежнему чувствуя себя Суперменом. Я стремглав вылетел на дорогу, подхватил котенка, повернулся и метнулся к Билли.
Мальчуган был так счастлив, что от восторга едва не задушил беднягу. Он тут же стал меня благодарить, а потом потащил котенка домой.
Через несколько секунд я уже бежал по гравию к своему дому. Остановился я лишь возле кухонной двери, чтобы перевести дыхание.
Я продолжал быть Суперменом, однако в голову уже лезли всякие неприятные мысли. Ветер затих, и моя куртка повисла. Внезапно мое тело сделалось тяжелей камня.
В голове осталась лишь одна мысль — окажется ли в моем новом дневнике запись о завтрашнем дне?
Станет ли дневник каждый день предсказывать мне будущее?
Или это простое совпадение? Какой-то особый, единичный случай?
Почему на первой странице тетради для записей появился именно такой текст? И почему он сделан моим почерком?
Впрочем, я с неохотой размышлял над этими двумя вопросами. Они чем-то меня пугали.
Я скрестил пальцы на обеих руках.
— Пожалуйста, пожалуйста, покажи мне еще хоть одну запись, — бормотал я еле слышно.
Ведь так клево знать будущее. Тогда и мои оценки станут лучше, чем обычно. А еще я смогу выиграть тысячу споров на деньги! Да и спорить с кем угодно! И к концу учебного года я сделаюсь богачом!
Богачом! Как здорово!
Просто потрясающе здорово!
Я больше никогда не буду проигрывать. Я всегда буду правым в любом споре. Всегда буду победителем — и все это поймут.
Кроме того, это означало… что я когда-нибудь опережу Тессу.
У меня был дневник только один-единственный день. Один-единственный. Но я уже точно знал, что он мне нужен. Очень нужен.
Нужен как воздух!
С бешено стучащим сердцем я распахнул настежь кухонную дверь и ворвался в дом. Клара, наша экономка, стояла возле раковины. Крикнув ей «привет», я помчался к лестнице, ведущей наверх.
На лестницу я взлетел в одну секунду, перескакивая через ступеньки.
На последней ступеньке я все-таки споткнулся и едва не рухнул носом в пол. Рюкзак соскользнул с моих плеч и со стуком упал на площадку.
Я даже не стал его подбирать.
Я ворвался в свою спальню.
Бросился к письменному столу.
Вытащил из ящика черную кожаную тетрадь.
— Пожалуйста… пожалуйста… — бормотал я, еле переводя дыхание.
Я распахнул тетрадь. Взглянул на первую страницу — запись, касающуюся сегодняшнего дня. Все сходится, все верно. Абсолютно все, до мелочей.
А как же завтрашний день?
Тяжело дыша, я осторожно перевернул страницу.
Уставился на нее выпученными глазами, ничего не понимая. И застонал от разочарования.
Пусто.
Ничего нет — ни буковки, ни строчки.
Глава VIII
МОИ ОЖИДАНИЯ ОПРАВДЫВАЮТСЯ
Я принялся лихорадочно перелистывать страницу за страницей. Все чистые.
Я захлопнул дневник и открыл его снова. Однако единственной записью в нем оставалась та, первая.
Я швырнул тетрадь в ящик и забарабанил кулаками по деревянной крышке письменного стола.
На меня обрушилось жестокое разочарование. Как-будто кто-то сделал мне на Рождество потрясающий, долгожданный подарок, а на следующий день немилосердно отобрал его.
Так я просидел несколько минут, тупо уставившись на дневник и пытаясь справиться со своим огорчением. Потом я приволок в свою комнату рюкзак и взялся за математику.
Однако алгебра не шла мне в голову.
Через каждые десять минут я вытаскивал дневник, открывал его с новой надеждой и опять раздраженно швырял в ящик стола.
За обедом отец с матерью стали обсуждать, где лучше всего нам провести зимние каникулы, на каком из островов. Они ожидали, что я стану прыгать от восторга.
