Следующие два часа, пока маленькая шхуна, покачиваясь на волнах, двигалась в ночном мраке, Роджер оставался на палубе. Потом он решил немного поспать. Острые края драгоценностей на поясе причиняли ему неудобство, но их вес был распределен лучше, нежели в кармане, поэтому Роджер предпочел оставить их там и лег на койку, не раздеваясь. Молодым требуется больше сна, чем старикам, и несмотря на то, что Роджер смог поспать несколько часов вечером на кладбище, он заснул снова, едва успев закрыть глаза.
Когда он открыл глаза, было уже светло и его ноздри щекотал сильный запах стряпни. Сев на койке, он увидел, что Фред Маллинс жарит свинину с луком в маленьком камбузе, оборудованном в дальнем конце каюты. Пригладив волосы перед треснувшим зеркалом, прибитым к переборке, Роджер присоединился к бывшему матросу и стал помогать ему накрывать на стол.
Члены экипажа спускались за едой по очереди. Последним пришел Дэн. Позавтракав, он лег вздремнуть, а Роджер поднялся на палубу. Старый рыбак Саймон Фрай теперь стоял у штурвала; шхуна споро двигалась вперед, подгоняемая попутным ветром. День обещал быть погожим. Окинув взглядом горизонт, Роджер не увидел ни одного паруса, за исключением паруса «Сэлли Энн», которая, очевидно, сопровождала их всю ночь и сейчас находилась примерно в миле по левому борту.
Не найдя себе никакой работы, Роджер все утро грелся на солнце, устроившись на свернутом канате. В полдень он снова вместе с экипажем закусил простой и грубой пищей.
Дэн, стоявший у штурвала, поинтересовался самочувствием Роджера, и тот, напрочь забыв о предлоге, изобретенном, дабы уговорить контрабандиста взять его на корабль, весело откликнулся:
— Никогда не чувствовал себя лучше!
— А я что говорил? — рассмеялся Дэн. — Нет никакой разницы между побережьем и серединой пролива. Сейчас мы уже ближе к Франции, чем к Англии. К шести пристанем к берегу.
В первые часы после полудня не происходило ровным счетом ничего, но в начале пятого Ник Бартлет, исполнявший обязанности вахтенного, предупредил:
— По корме парус, капитан.
Накинув петлю каната на одну из спиц рулевого колеса, чтобы оно не меняло положения, Дэн взял подзорную трубу и направил ее в ту сторону, куда указал Ник.
Через пару минут он с проклятием опустил трубу и сообщил:
— Это таможенное судно «Экспедишн». Олли Никсон снова у нас на хвосте.
— Ну, вам-то нечего бояться, — успокоил его Роджер. — Он интересуется не нами, а «Сэлли Энн».
— Будем надеяться, разрази его гром, — пробормотал Дэн.
Капитан «Сэлли Энн», очевидно, тоже заметил таможенника, так как люггер, исполняя роль приманки, начал уходить в сторону, в то время как «Альбатрос» держал прежний курс.
Теперь весь экипаж собрался на палубе и в течение следующего получаса с тревогой наблюдал за таможенным судном. Оно шло с большей скоростью, чем суда контрабандистов, и вскоре стало их настигать. Стремясь не возбуждать подозрений таможенников, «Сэлли Энн» не предпринимала решительных шагов, а отклонилась всего на несколько градусов к западу, так что сначала было невозможно определить, преследует таможенное судно шхуну или люггер.
Однако вскоре ситуация прояснилась. «Сэлли Энн» находилась уже в добрых двух милях, но «Экспедишн» игнорировала ее и под всеми парусами следовала в кильватере «Альбатроса».
— Черт бы его побрал! — выругался Дэн. — Они разгадали нашу уловку и хотят взять нас на абордаж.
— Ну и что? — спросил Роджер. — У вас ведь еще нет контрабандного груза, и они ничего не могут вам сделать.
— Да, — угрюмо согласился Дэн. — До ночи нам некого опасаться, исключая французов. Но Олли Никсон наверняка будет теперь поджидать нас на обратном пути. Убедившись, что на борту «Альбатроса» я и мои ребята, он станет несколько дней патрулировать в этих водах.
Тем временем таможенное судно подошло к шхуне на расстояние окрика, и над водой пронесся зычный голос:
— Эй, на шхуне! Именем короля приказываю лечь в дрейф!
С очередным проклятием Дэн повернул шхуну на шесть градусов; ее паруса безвольно захлопали на стеньгах. Экипаж принялся быстро зарифливать их, пока с «Экспедишн» спускали шлюпку. Команде таможенного судна опыта было не занимать, и через пять минут гичка уже пришвартовалась к корме шхуны.
Грузный краснолицый мужчина поднялся на борт, окинув проницательным взглядом маленькую группу людей.
— Добрый день, мистер Никсон, — поздоровался Дэн с предельной вежливостью, на которую был способен.
— Так это вы, Иззард, — проворчал Никсон. — Я так и думал. Что это вы с дружками делаете на «Альбатросе»?
— Капитан Каммингс одолжил мне шхуну, сэр. В этом нет ничего незаконного.
— Возможно, но кажется чертовски подозрительным, тем более что прошлой ночью вы отплыли из Лимингтона на «Сэлли Энн». Что вы везете, или шхуна гружена балластом?
— Балластом, ваша честь, — с усмешкой ответил Дэн.
Никсон обернулся к старшине, который ступил на борт «Альбатроса» следом за ним:
— Спуститесь в трюм, Хиггинс, и посмотрите, что там.
Дэн удержал старшину:
— Полегче. Если вам приспичило совать нос в чужие дела, то скажу: у нас на борту груз соли, который мы везем в Гавр.
— Так вот оно что, — криво усмехнулся Никсон. — Ладно, Хиггинс, поверим ему на слово.
— Все равно в этом нет ничего незаконного, — настаивал Дэн.
— Нет, если вы открыто выгрузите соль в Гавре, но король Людовик не платит мне жалованье, так что это не мое дело.
Повернувшись, чтобы спуститься в шлюпку, Никсон заметил Роджера, который стоял наполовину скрытый от него штурвальным колесом.
— Да ведь это мастер Брук! — удивленно воскликнул таможенник. — Что вам здесь понадобилось?
— Я скоро поступаю во флот, сэр, — быстро ответил Роджер, — и хочу проверить, как буду чувствовать себя в море.
— Странная компания для молодого джентльмена, — нахмурился Никсон. — Я не могу предъявлять бездоказательные обвинения, но если в следующий раз обнаружу на этом судне контрабанду, а вы все еще будете на борту, то мне придется арестовать вас вместе с экипажем.
— Я уверен, что у Дэна Иззарда и его людей нет никаких преступных намерений, сэр, — слегка покраснев, солгал Роджер.
— Весьма в этом сомневаюсь, поэтому если вы здесь только для забавы, то лучше позвольте мне отвезти вас домой.
— Спасибо, сэр, но я никогда не был за границей и хочу повидать Гавр, так что предпочитаю остаться с Дэном.
— Если чутье меня не подводит, то, оставаясь на «Альбатросе», вы имеете больше шансов повидать французскую галеру, чем Гавр. Возвращайтесь со мной и позвольте мне заслужить признательность вашей матушки.
Но для Роджера было настолько важно высадиться во Франции, что он не мог позволить повлиять на себя даже под страхом встречи с галерой. Поэтому он покачал головой и повторил:
