— А какое, к черту, это имеет отношение к данному вопросу? — удивился генерал. — Я хожу в них, потому что в них просторно и удобно, потому что я терпеть не могу кусачей саржи форменных хаки.
— Во-от, точно, — засмеялся Грегори. — Любой другой на вашем месте не захотел бы в этом признаться, а вам на это плевать. А одежда, как известно, отражает натуру ее хозяина. То есть, если у вас имеется собственное мнение относительно того, как вам одеваться, значит, оно у вас есть и по поводу того, как вам себя вести в боевой обстановке.
Когда они расходились на покой, то поделились своими тревогами насчет погоды, но оба отлично знали, что операцию не отложат — разве только метеорологические условия будут уж слишком неблагоприятными. В эту субботнюю ночь сотни кораблей уже находились в пути к пунктам сосредоточения. Поэтому для сохранения безопасности всей операции Генштаб не согласился бы на перенесение сроков операции.
К утру погода действительно испортилась, но Грегори все же слетал в тренировочный полет на одном из самолетов, с которого должны были сбрасывать парашютный десант. Они сделали заход над одной из сельских проселочных дорог, типичной для Нормандии, и парашютисты проделали всю процедуру от начала до конца — так, как потом будет во Франции.
Когда Грегори вернулся на станцию, его ожидал неприятный сюрприз. В одиннадцать тридцать командир авиационной станции послал за ним, чтобы сообщить, что ночью операция не состоится.
Генерал Гейл и Грегори были в подавленном настроении, поскольку только они среди всех офицеров авиабазы в полной мере отдавали отчет о значении этой задержки. Более четырех тысяч боевых и десантных кораблей этой ночью были приведены в движение и многие тысячи вспомогательных судов сгруппировались у острова Уайт. Противнику достаточно было только выслать один самолет на разведку, чтобы узнать о точной дате вторжения на континент. Таким образом противник получает в свое распоряжение еще двадцать четыре часа на переброску дополнительных войсковых частей к побережью Франции, а союзники, высадив десант, обнаружат, что каждое орудие у немцев приведено в боевую готовность и направлено прямо на них.
Мало того, немцы могут в ночь на воскресенье послать на Солент все свои бомбардировщики, и если они это сделают, то все закончится страшной бойней и массовым уничтожением сгрудившихся на стоянке британских кораблей и судов.
К счастью, на авиабазе не больше десятка людей знали точную дату дня «Д», как назывался день операции, и основной контингент офицеров так и остался в неведении относительно задержки и возможных ее последствиях. Им было известно только одно: раз базу «опечатали», значит день «Д» наступит вот-вот, все радовались возможности наконец-то применить на деле все свои знания и навыки, приобретенные в утомительных тренировках.
Неудивительно, что столовая в тот вечер была набита до отказа веселящимися офицерами, а солдаты и летчики делали ставки на то, что война закончится уже через неделю после высадки десанта. Около девяти вечера всех охватила эпидемия распевания песен. Военврач майор авиации Эван Джоунс притащил аккордеон, и общество дружно голосило любимые песни и куплеты — начиная с «Хоть бедной, но честной подружка была» и заканчивая под всеобщий рев неизменной бернсовской «Олд Лэнг Сайн». Без четверти час пополуночи Грегори узнал от адъютанта генерала, что долгожданный сигнал наконец получен. Значит, завтра ночью все начнется.
Утро понедельника, 5 июня, прошло тихо. Очень немногие были в курсе, что это «Д минус 1». Но за ленчем офицеры шепотом передавали друг другу новость: в три часа окончательный инструктаж.
За последнюю неделю итальянская кампания как-то отодвинулась на второй план, никто уже не спорил о ней за столом, тут она сама о себе напомнила: было объявлено за ленчем, что генерал Александер, в конце концов, взял Рим. Сообщение это было встречено взрывом энтузиазма среди офицерства, с чувством долга и чисто британского достоинства поглощающего положенный ленч. Новости и вправду были замечательными, и Грегори особенно был рад за Александера, потому что в кулуарах служб при военном Кабинете «Алекс» был фаворитом и считался самым способным из нынешних британских военачальников. И это было счастливое предзнаменование, что его триумф пришелся на канун дня «Д».
До вечера того дня было проведено три часовых инструктажа, каждый для отдельной, но скоординированной с другими двумя операциями. Из Лондона прибыло высокое начальство: генерал-майор Кроуфорд, начальник оперативного командования Королевских ВВС, с ним вице-маршал авиации Холлингхерст из Генштаба. Полковник авиации Серплайс открыл официальный инструктаж, зачитав приказы генерала Эйзенхауэра и Главнокомандующего британскими ВВС сэра Трэффорда Лей-Мэллори. Затем, обрисовав обстановку в целом, он предложил генералу Гейлу изложить непосредственные задачи, поставленные перед его дивизией.
Генерал сказал присутствующим, что их задачей являются охрана и прикрытие левого фланга союзных армий. С этой целью будут проведены три высадки парашютного десанта к востоку от реки Орн. Поэтому непосредственной первоочередной их задачей является выведение из строя немецкой артиллерийской батареи, которая удерживает стратегическую точку обороны, держа под обстрелом линию побережья, где будет осуществлена высадка десанта. Один из первых отрядов парашютистов Должен совершить нападение на виллу и захватить машину, стоящую, по имеющимся сведениям, в гараже.
Два других отряда должны захватить близлежащие мосты в пяти милях от берега, один мост через Орн, другой — через идущий параллельно реке канал. Полевой штаб генерала будет располагаться посредине между этими двумя мостами. Он рассредоточит своих людей по всему району на запад, чтобы предотвратить возможный удар по флангу британских войск. И когда начнется наступление главных сил высадившегося с моря десанта, он будет сражаться с противником, защищенный с тыла двойной водной преградой.
Грегори слушал генерала и удивлялся новому для него ощущению, что все это всерьез, это не лекция в академии, не заготовка — это сама жизнь. Через несколько минут это ощущение еще больше усилилось, когда генерал сказал, что двадцать первая танковая дивизия немцев скоро пойдет на них и что ему поэтому понадобится каждое противотанковое орудие, которое он сумеет посадить на планере в Нормандии. И, будто это только что пришло ему в голову, прибавил:
— Речь идет о завтрашних боях.
Все собравшиеся оценили его юмор по достоинству.
Вечером в столовой Грегори внимательно приглядывался к юным лицам офицеров и солдат. Все они были возбуждены, радостны и веселы. И никто, кажется, не осознавал, что это, быть может, последний ужин в их жизни. Грегори представил себе, насколько бы были горды их родители, если бы они увидели своих сыновей в этот момент.
Перед отъездом из Лондона он совершил набег на погребок сэра Пеллинора — разумеется, с ведома последнего — и привез с собой несколько бутылок одного из лучших рейнвейнов. Теперь, по его предложению, генерал Гейл пригласил генерал-майора Кроуфорда, вице-маршала авиации Холлингхерста, командира авиационного крыла Макнамару и адъютанта Гейла помочь распить эти бутылки за успех союзников.
