Мадлен глядела на него.
Он глядел на нее.
Все пережитое ими всплыло перед ними.
Это огромная Голова Царицы Венециа всплыла в этот полночный час со дна лагуны, и вода стекала с ее шерстяных волос и погасших лампад на лбу, и с неподвижных расширенных глаз, и с картонных ушей, и с властного крутого подбородка.
Они целовали друг друга. Они любили друг друга. Это было меж ними. Любовь священна.
Черненькая кудрявенькая блудница скорчилась в постели, обняла руками колени, накрылась простыней. Застеснялась. Уж не жена ли это приехала к ее amore? Надо делать отсюда ноги. Удирать. Хорошо, денежку он ей дал сразу. И она успела перед тем, как брякнуться в постель, припрятать монету в носок туфли.
Мадлен протянула руки к графу. Красная пелена скорби, любви, воспоминания, жизни застлала ей глаза. Слез не было. Одна музыка звучала внутри нее: последняя песня сурового гондольера, уплывавшего от нее в синюю, звездную морскую ночь. И это была песня о двоих людях, о мужчине и женщине, потерявших друг друга навсегда.
— Уедем со мной, Куто… далеко… в Новый Свет. Барон… хочет тебя убить.
Когда она сказала слово «убить», ей стало смешно, будто это хотят убить муху, комара, осу. Прихлопнуть. Щелкнуть пальцами по смятому крохотному тельцу.
— Барон хочет убрать с пути не только тебя. Но и…
— Твоего теперешнего любовника, — вычеканил граф и повернулся к ней спиной.
В открытое на море окно дул бриз, шевелил занавеси. Проституточка неслышно выползла из постели. Голая, светясь во тьме тонким смуглым телом, пробиралась к туфлям и сброшенному на пол платью, одевалась, густо краснея. Она работала недавно и сильно робела перед мужчинами.
— Это не твое дело, Куто, кто мой любовник! И с кем я! Я приехала к тебе! И я говорю тебе то, что есть на самом деле! И что я чувствую сейчас! Теперь!
— Женщина всегда чувствует сейчас и теперь.
Холодный, ненавидящий голос. Горящие, любящие глаза.
Чему ты поверишь больше, Мадлен. Гляди в оба. Не обманись.
— Барон хочет…
— Барон?!..
Он рассмеялся зло, резко, от всего сердца.
— Барон мой друг, и никогда…
Она подалась вперед. Погляди в эти синие глаза, Куто. Гляди. Заглядывай. Глубже. Еще глубже. Погружайся в них. Тони. Это твое море. Это твоя пучина. Бездна. Ты потонешь. Ты погибнешь. Тебя не спасут. Не вытащат. И ты не всплывешь со дна, как Голова Венециа. Ты утонешь навсегда.
— Все записи речей твоих заговорщиков — у меня. Женись на мне. Уедем. Уедем за Океан. На большом корабле. На другую землю. На иную чужбину. Она станет нам матерью. Мы все забудем, что было с нами на этой земле и в этой жизни. Я стану тебе настоящей женой. Я перестану быть шлюхой. Я забуду человека, которого люблю. Нас слишком много связывает, Куто. Если ты на мне не женишься…
— Дешевка! Паскуда! Да я таких, как ты…
А вот они и слезы, Мадлен, гордячка. Вот они и вспыхнули, как звезды. И горят в глазах. И выливаются соленой смешной водичкой. И льются, льются. Никчемные слезы. Пустые. Посмейся над ними сама. Ни тебе, ни Куто они ни к чему. Но льются. Не остановить.
— Прости, Куто. — Шелест, шепот ее, опадающий, как лепестки роз. Их любимых с Куто роз. — Я говорю пустое. Я просто не могу представить тебя мертвым. Увидеть, что ты будешь лежать вот так… с простреленным боком… с расплывающейся под лопаткой… или под ребром… кровавым пятном… помнишь горбуна, художника… он мне тогда в Мулен де ля Галетт такие пятна нарисовал… а выходит так, что умрешь ты… я не хочу этого… Не хочу… Прости меня… это отчаяние… это…
Она беспомощно оглянулась.
— Это я не знаю что…
Проститутка выскользнула за дверь. Они остались одни.
Было слышно, как под окном, внизу, дышит и шуршит море, бьет в камень дома прибоем, пахнет йодом, солью, водорослями, рыбой, прибрежными камнями, просоленными насквозь валунами. Лампады звезд горели на черном лбу неба. Оно-то никогда не утонет. Бог отделил твердь от воды давным-давно.
Звезды, скажите, что будет с моей жизнью.
— Я выйду замуж за Князя, Куто, и уеду в Рус. Я стану Царицей Рус.
Она плакала. Слезы лились по щекам потоками.
Слезы не пахнут, Мадлен. Плачь хоть целый век. Сколько угодно плачь. Побольше поплачешь, поменьше…
— Ты?.. Царицей Рус?!.. Кокотка с Гранд-Катрин! Думаешь, подцепила Князя, так и все дозволено?! Даже глупо мечтать?! Даже любить?! Тебе! Дозволено! Любить! — Он задохнулся в смехе. — Ты любила только меня! Ты любишь только меня! Я не верю ни на грош тому, что ты принесла мне, как сорока на хвосте! Барон не способен на убийство друга! Я его друг! А Князя твоего я все равно убью! Вот его я убью! И Рус будет моя! Как я и задумал! Это лакомый кусок, и он слишком плохо лежит! И взять его только я смогу! В моих руках все! Оружие! Армия! Разведка! Засекреченные профессионалы! Люди-мастера! Люди-асы! А твой Князь… просто щенок! Он голый, несчастный, жалкий романтик! Как все люди Рус! Он только хочет, но не может! Он только играет в заговор! Как ребенок! Как дитя! И ты поешь дуэтом с ним! Ты веришь в его бредни! Ты закатываешь глазки: ах, Князь, ах, я буду на троне Рус!.. Кто ты такая, чтобы мечтать о троне! Помечтай лучше о ночном горшке! О кружевном платье!.. О брильянтовом колье!.. Царица Рус!.. Кто бы слышал!.. Сумасшедшая!..
Он передохнул. Слова, прыгавшие из него лягушками, кончились.
После долгого молчания, когда из Мадлен вылились все слезы, а прибой спел под окном все свои вечные песни, и небо налилось розовой кровью рассвета, хлестнуло по ветру, как рыба с розово-серебряной чешуей, граф тихо, четко сказал:
— Князя я убью за тебя. За то, что он тебя у меня отнял.
Мадлен поглядела на Куто сияющими от слез глазами.
— А твоя невеста? Или она мне пригрезилась?
— Невеста это невеста. Жена это жена. Проститутка это проститутка. Любовь это любовь. И не надо их путать.
— А что у меня, Куто… что у нас?.. — Голос Мадлен сорвался. Она опустилась перед графом на колени. Голубые шкурки, окутывавшие ее тело, расстегнулись, и обнаженные плечи молочно белели в малиновом, с голубыми морскими бликами по стенам, мареве рассвета. — Любовь?..
— Любовь.
У него пересохло в горле. Такое, что было у него с Мадлен, бывает однажды в жизни.
Глупо, если он захочет это повторить.
Она хочет?! Он хочет?!
За людей все всегда хочет Бог.
Пора бы это уже понять, образованный, умный графчик. Как же ты до сих пор не понял.
— Где и когда ты собираешься убить Князя?..
— На карнавале у герцога Феррарского. Скоро. Герцог приехал в Пари недавно и сразу прочно обосновался. Купил дворец в парке Монплезир, лошадей, два авто, коллекцию картин и много девочек для увеселений. Меня познакомили с ним. Герцог — один из лучших аристократов Эроп. Милейшее созданье. Знает цену жизни. Людям. Книгам. Дорогим вещам. И женщинам. Князь будет на карнавале. Он тоже приглашен. Герцог сообщил мне. Так, походя, но я запомнил это. Я не только освобожу себе дорогу к Рус. Я отомщу ему. За тебя.
