— Вообще-то, — поморщился Гриша, опасаясь, что камень опять в его огород, — это то же самое, что «путана»… Только по-португальски.
— Короче, блядь! — вздохнула Лида. — Значит, правильно я этого козла замочила. Спихни их за борт, если не западло, а я проверю, нет ли еще кого.
Пока Гриша, подавляя позывы блевануть, сваливал за борт поваров и моториста, Лида осмотрела все здешние достопримечательности. В частности, в небольшой палатке с жестяной, самоварного образца трубой она обнаружила полевую кухню без колес, а также обед, приготовленный на всю здешнюю братву, как ту, что караулила, но не укараулила, так и ту, что ушла на дело.
Главное блюдо, представлявшее собой кашу из кукурузной муки грубого помола, именовалось «кароло» — так потом Климков сообщил. Но в принципе, наверно, это можно было и «мамалыгой» назвать. Еще был термос с черным кофе — литров на Двадцать — и несколько больших банок китайской тушенки «Великая стена». Хлеба, конечно, не имелось, но зато нашелся котелок с кипяченым молоком. Как видно, его для господ офицеров приготовили, ибо там и пары литров не было. Молоко, как позже определил Гриша, было буйволиное, но остальные разницы не почуяли. Еще в углу, на циновке, лежало килограмм сто желто-зеленых бананов. Тут этот фрукт считался чем-то типа картошки.
В большой палатке располагался «кубрик» для здешней команды. На палубе были расстелены циновки из тростника или чего-то похожего, а поверх них — тюфяки, примерно такие же как тот, на котором Лида ночевала в глинобитном подвале.
Наконец, Еремина сподобилась заглянуть туда, где, как ей показалось вначале, стоял большой грузовик.
Оказалось, что это вовсе не грузовик, а реактивная установка залпового огня «Град», калибром 122 мм. Причем снаряды были заряжены в пусковые трубы.
Сорок штук, ни больше ни меньше. А рядом с установкой, в отдельном штабеле, лежало больше десятка ящиков со снарядами.
Только теперь Лиде стало ясно, отчего так напугались повара и катерист, ну и одновременно — насколько ей, дуре, и Климко-вым повезло. Если б хоть одна пуля угодила в головку какого-нибудь снаряда, тут такое стряслось бы! Не поздоровилось не только понтонам, но и «уазику».
Убедившись, что никого, кроме нее и Гриши, на понтонах нет, Лида оставила пулемет на палубе и сбежала по сходням на берег. По дороге к «уазику» запасливая гражданка Еремина — ну прямо вся в отца! — освидетельствовала двух убитых и, убедившись в том, что в медицинской помощи они не нуждаются, реквизировала у них два китайских «Калашникова» с дополнительными пистолетными рукоятками на цевье и откидными штыками от карабина Симонова. Заодно и «лифчики» с магазинами прибрала. По карманам проходиться не стала — поленилась.
Маша, судя по всему, уже поняла, что все кончилось хорошо, и взялась кормить виновника всего происшествия. Этот сосульчик, судя по всему, особо не напугался, припиявился к мамкиной титьке и дискомфорта не испытывал.
— Поехали на паром! — сказала Лида, укладывая трофеи в машину и садясь за руль.
По сходням Лида успешно закатила «уазик» на то место, где раньше стоял вражеский болотоход. Под колеса на случай качки подложила брусья, а для верности — еще и пару каменюк с бере га притащила. Маша и Климков, пока она возилась с машине, тоже не сидели сложа руки. Освободили корзину от детского пч тания и боеприпасов и превратили в люльку, куда младшг Климков вполне поместился. Прикрыли его противомоскитно сеткой, подвесили в большой палатке, где было попрохладнее, и ребенок засопел во все дырки. Поскольку никто не хотел, чтоб вернувшийся болотоход обнаружил паром на прежнем месте, Лида с Гришей сняли его со швартовов, вернулись на судно и подняли сходни. Сходни были явно не родные, а какие-то самодельные.
Некто соорудил их из ржавых тавровых балок, на которые сверху приварили стальные пластины 50 х 40 сантиметров и толщиной не больше десяти. Чтоб поднять, надо было зацепить сходню крюком за отверстие в передней части и крутить лебедку грузовой стрелы, которой болотоход сгружали. Сначала одну поднять до угла в 45 градусов, вколотить в цапфы стопор, чтоб не падала, потом за другую приниматься. Правда, лебедка в принципе была электромотором оснащена, но он работал от дизель-генератора, установленного на катере, и пока дизель оставался невключенным, надо было крутить лебедку вручную, что Лида с Гришей и делали. Зато опускать сходни — проще некуда. Надо было выбить ломом и кувалдой стопор из цапф — и сходня сама падала.
Потом еще и тросы намотали на лебедки. Мотор катера покамест решили не включать — чтоб болотоходчики раньше, чем нужно, не услышали, и в то время, как течение речушки неспешно выталкивало паром из устья, дружно набросились на кашу с тушенкой и кофе с молоком. Конечно, сожрать все, что было на взвод приготовлено, они втроем не сумели, но откушали капитально. Всех потянуло в сон, но хотя Лида утомилась не рныле других, она объявила, что встает на вахту, а Климковы ргут поспать, пока она будет вести паром через озеро. Супруги, естимо, ничего против не имели, а Лида отправилась на катер.
Паром к этому времени уже оттащило метров на двести от берега.
Спустившись в катер, Еремина высказала пару гласных намеков в адрес Григория Васильевича. Тот, конечно, скинул трупы в воду, но весь катер испохабил кровищей. Присесть некуда! Правда, ведро и что-то типа швабры на этом корабле имелось, а потому Лида смогла провести на катеришке «малую приборку».
Только после этого она решила попробовать себя в качестве моториста.
Правда, ей уже доводилось управлять катерами во емя пребывания у папы, на острове. Но там были белоснежные прогулочные, с элегантными обводами и удобным управлением, к тому же импортной постройки. Здесь имела место шарового цвета тупоносая лохань с эбонитовой баранкой от «газика» и разными другими органами управления советского производства не то 60-х, не то 70-х годов прошлого столетия. Поверх всего этого был натянут брезент, заляпанный птичьей побелкой, но хорошо защищавшей катериста и от солнца, и от чаек.
Впрочем, наследственность и тут сказалась. Лида не только сумела запустить дизель, но и разобралась с редуктором — как его переключать на задний ход, например. На этом самом заднем ходу ей удалось утащить паром на пятьсот метров от берега, в самую середину озера. Там она кое-как развернула неуклюжую сцепку и малым ходом повела ее так, как объяснял Гриша. То есть влево наискосок. Скорость движения вряд ли превышала три километра в час, но Лида надеялась, что если расстояние до «ал-мейдовского» берега действительно три километра, то в течение этого часа она заснуть не успеет.
Увы, поскольку мерное урканье дизеля, тень от брезента и освежающий ветерок, уносивший за корму соляровый выхлоп, действовали убаюкивающе, Лидины глазки сомкнулись гораздо раньше…
КОНТАКТ
Таран, как и другие его спутники-«отпускники», в это время мирно почивал в деревне Муронго.
Некоторое время Таран дрых так мирно и спокойно, как даже покойники не спят. Потом в его по-прежнему спящей голове что-то забродило, закуролесило. Все это очень напоминало его телепатические контакты с Полиной прошлым летом, когда она призывала его на помощь из «холодильника», который «джи-кеи» перетаскивали по подземным горизонтам.
