— Ну а если принять во внимание возможность сотрудничества Санчесов с Воронцоффом, они на это снижение скорости и не собирались реагировать, — дополнил Ларев.
— Не лишено логики, — хмыкнул Баринов.
— Да, но остается вопрос о действиях боевых пловцов на берегу, — насупился Владимир Николаевич. — И вообще о координации действий во всей этой операции. Ведь надо было эфир выходить, чтобы докладывать о том, куда мы Полину повели, и все прочее. А мы ничего не слышали. И потом, из-под воды так просто не поразговариваешь.
— Это означает только одно: аппаратура связи у них лучше нашей, — жестко ответил Баринов. — Вполне возможно, что они вообще имели при себе ГВЭПы, которые нашей техникой не засекаются… А это, кроме всего прочего, идеальное средство закрытой связи. За доли секунды можно огромный объем информации передать. И следить они тоже могли с помощью этих машинок, которых мы обнаружить не смогли. Грубо говоря, выползли на бережок, засели в кустиках и все считали прямо с ваших умных голов…
— Тогда можно и остальное домыслить, — расстроенно произнес Ларев. — Напали на машину под прикрытием дельталетов, расстреляли сопровождающих, вытащили контейнер. Потом прикатили его на пирс, спихнули в воду, припиявились к нему вакуум-присосками и утянули на дно бухты.
— Совершенно верно, — кивнул Сергей Сергеевич. — Однако далеко не ушли. Боны закрыты, сети на месте, телекамеры включены. Сейчас они отлеживаются где-то внутри бухты вместе с «холодильником». И навряд ли их чудо-ГВЭПы сейчас включены. Потому что из-под воды ими действительно не поработаешь. В течение ближайших 35 часов — вообще-то уже почти два часа прошло! — они еще раз сюда пожалуют.
— Зачем? — искренне удивился Ларев.
— Скорее всего, — осклабился профессор, — за тобой, Володенька. Им нужен даже не твой суперсекретный код, а просто пульт, на котором ты его набираешь. Код они считали, как я уже говорил, прямо из твоей умной головы. Но, к сожалению для себя, они прочитали и то, что набирать код можно только с этого самого «родного» пульта. Вот в этом-то и состоит наш шанс.
— Сергей Сергеевич, — покашлял начальник СБ ЦТМО, — а вы уверены, что они рискнут прийти сюда? Все-таки у нас тут больше тридцати человек охраны. А их максимум шестеро…
— Ты видел имитационные картинки, поставленные ГВЭПом? — нахмурился Баринов. — Соответственно, можешь представить себе, что они могут всех твоих молодцов попросту заморочить. Вместо водолазов они увидят тебя, меня или Ларе-ва. А могут и наоборот: вместо меня или тебя охрана увидит боевых пловцов и расстреляет нас на месте. Конечно, мы твоим парням вроде бы ввели через наши ГВЭПы контрсуггестивные программы Ани Петерсон. Но они, увы, рассчитаны на Полину, а не на ГВЭПы неизвестной нам конструкции. Так что надежда на них пока не очень большая.
— Значит, моя задача — «подсадной уткой» работать? — задумчиво почесывая подбородок, пробормотал Ларев.
— В принципе, конечно, это наилучший вариант, — произнес профессор, — они знают, у кого пульт, и будут искать именно тебя. Естественно, если ты передашь пульт кому-то, то они начнут искать этого человека. Но при этом могут заподозрить засаду и будут вести себя вдвое острожнее. А могут и вообще не прийти. Просто удовлетворятся тем, что взорвут контейнер вместе с Полиной. В общем и целом этот ничейный результат их, как и нас, вполне устраивает. Правда, если Полина нам напоследок третью мировую войну не устроит или по меньшей мере не превратит весь мир в стадо идиотов. Но люди Воронцоффа убили четверых моих людей и должны за это ответить. Поэтому «джикеи» должны сюда прийти и здесь остаться.
— Говорил я вам, — зло хмыкнул Владимир Николаевич, — давайте утопим «Быка». А вы не согласились. Застеснялись, так сказать. Зато Рудик со своими «джикеями» ни хрена не стесняется… Мало того, что девку украли и четверых парней убили, так им еще и пульт понадобился. Володе опять всю ночь не спать. Соня его так прогонит скоро…
— Прогонять я его не собираюсь, — процедила Софья-Соледад, до того хранившая многозначительное молчание и лишь прислушивавшаяся к разговору мужиков, — но и вдовой оставаться тоже не хочу. Они его просто убьют и заберут пульт у мертвого.
— Ну, — нахмурился Ларев, — не так-то просто меня убить. К тому же сейчас по бухте катера шарят, и вполне возможно, что подводный аппарат уже найден.
— Если «джикеи» нашли вход в туннель, — заметила Софья, — то никто их в бухте не обнаружит. А вот сами они, если заберутся в подземелья, могут откуда угодно выскочить. Это ж бывшая хасиенда «Лопес-21».
— Сплюнь-ка ты, Софья Николаевна! — помрачнел Баринов. — Неужели ты думаешь, что они будут по бухте кататься и вход в туннель искать?
— А почему бы им просто-напросто не знать об этом туннеле? — проворчала Ларева. — Свет не без добрых людей, а уж за хорошие баксы в здешней «секуридаде» могли вашему Воронцоффу даже полный план подземелий продать.
— Они сами такого плана не имеют. А если имеют, то какие-нибудь старые, составленные при Лопесе. Как-никак семнадцать лет уже прошло, неизвестно, что стоит, а что уже завалилось или взорвано, — произнес профессор, но всем присутствующим показалось, будто он сам себя успокаивает.
— Достаточно, чтобы на этом плане был показан наш туннель, в бухте. Ну, и те, что с ним соединены. По ним можно перейти в другие и, при большом желании, оказаться на поверхности земли совершенно в другом районе, острова, — заявила Софья.
— Ваша мысль ясна, — кивнул Баринов. — Владимир Николаевич, пошлите группу в туннель!
ЛЮК
Юрка и Надька сидели на одном из топчанов и, фигурально выражаясь, дуба давали от холода. Конечно, в подвале восьмого флигеля была, в общем-то, плюсовая температура и даже довольно далекая от нуля — градусов пятнадцать, но после тропической жары наверху — там даже под вечер было за тридцать! — эта вполне переносимая для российских граждан прохлада воспринималась почти как лютый мороз. А у Таранов из одежды были только плавки, купальник да пляжные тапочки типа вьетнамок. К тому же поступавший через приточную вентиляцию свежий воздух имел высокую влажность. Охлаждаясь, он конденсировался на холодных бетонных стенах, потолке и полу. В результате к холоду добавлялась сырость, с потолка время от времени капали противные капли, по стенам стекали липкие ручейки, а на полу кое-где даже лужицы появились. В общем, Юрка с Надькой забрались на топчан с ногами, прижались спиной к спине и пытались согреться друг о друга. Говорить не хотелось, тем более что кутерьма в головах еще долго не унималась и на язык какая-то пурга лезла.
Лишь через час или полтора после того, как Ларев с братвой покинули подвал, содержимое мозгов молодых супругов кое-как устаканилось. Легче от этого, правда, не стало. Многое из того, что восстановилось в памяти, и Юрке, и Надьке вспоминать не хотелось. И стыдно было, и противно, и страшно.
Полина вертела ими как хотела — главное они осознали вполне четко. Поэтому злости к своей «благодетельнице» в их душах было немало. Но и сами на себя они тоже злились. Ведь знал же Юрка, какую змею в дом пустил! И еще довольно долго мог соображать, понимал, что творится, мог бы силу воли проявить, наверное… А он размяк, безропотно поплыл в сладкий плен, в объятия этой гадины. Надька тоже себя корила — за все, начиная с того, что поддалась внезапно возникшему влечению к Зыне. Хотя вообще-то могла придумать для себя кучу оправданий.
