Автор приносит глубокую благодарность Виталию Георгиевичу ОППОКОВУ за помощь в работе над книгой
Часть I. АЛЛИГАТОР НА ГРУНТЕ
ОХ, ГОСТИНИЦА ТЫ ГОСТИНИЦА!
Принято считать, что провинциальные гостиницы в государстве Российском дрянь, и если присваивать им по западному обычаю «звездочки», то надо это делать со знаком минус. Например, ежели по отелю губернского масштаба бегают только рыжие тараканы, то считать его «минус-однозвездным», ежели черные — то «минус-двухзвездным», а если те и другие — «то минус-трехзвездным». На звание «минус-четырехзвездной» стала бы претендовать гостиница, где в дополнение к вышеперечисленным бесплатным постояльцам прилагаются еще и клопы, а к «минус-пятизвездочным» следовало бы относить такие, где можно повстречать в коридоре крысу или хотя бы мышонка.
Впрочем, времена реформ все же внесли свои коррективы. Кое-какие элементы цивилизации добрались и до русских отелей, поскольку господа, которые ими завладели, материально заинтересованы, чтоб в этих заведениях могли жить не только командированные инженеры и снабженцы, но и более приличные клиенты. Даже импортные, ибо дорогие зарубежные гости — особенно в «докириенковский» период! — довольно часто наведывались в областные центры с целью изучения всякого там спроса и предложения на необъятном и неподъемном российском рынке. Поскольку помещать их на те гостиничные площади, которые имелись в доперестроечный период, было просто опасно — кого-нибудь из европейцев мог от ужаса хватить инфаркт при посещении санузла! — то пришлось срочно приводить все в относительный порядок. То есть добиваться хотя бы того, чтоб в умывальнике вода лилась в раковину, а не фонтанировала в потолок, ну и чтоб унитаз не надо было из ковшика сливать…
Поэтому с началом перестройки и демократических реформ гостиницу одного из губернских городов решили подогнать под мировой уровень. Поменяли сантехнику, мебель, заменили старые советские телевизоры «Радуга» на более-менее новые японские JVC, оборудовали в ресторане бар, и… на этом деньги кончились. Но в общем и целом гостиница с не очень оригинальным названием «Турист», располагавшаяся неподалеку от исторического центра города, была приведена в относительный порядок. Правда, заявить, что она сильно процветает, сейчас никто бы не решился. Туристического бума в области что-то не наблюдалось, научные симпозиумы и конференции давно не проводились в связи с отсутствием средств, а зарубежные инвесторы слиняли сразу после 17 августа 1998 года. Впрочем, их и прежде было с гулькин нос. Не иначе, романтики-альтруисты, которые не верили вполне обоснованным слухам о том, что вкладывать деньги в русскую промышленность примерно так же эффективно, как в горящую печь. Вложить можно, а вынуть — уже нет.
Поэтому спустя год после кризиса в гостинице проживал люд попроще, которого в принципе никакими тараканами и туалетами не испугаешь. То есть в основном бывшие советские граждане (как россияне, так и из других стран СНГ), а кроме того — примкнувшие к ним в незначительном числе представители Азии, Африки и Латинской Америки. Китайцев и вьетнамцев, само собой, было больше всего, но были и два очень смуглых гражданина, имевших никарагуанское подданство, и один совсем чернокожий постоялец, прибывший из государства с хорошо понятным названием Нигерия.
Вся эта публика занималась бизнесом. Китайцы и вьетнамцы в основном оптом поставляли шмотье на известный всему городу «Тайваньский» рынок (натуральных чанкайшистов среди них, вообще-то, не было, но половина товара была «Made in Taiwan»). Никарагуанцы представляли какую-то компанию по торговле бананами, а нигериец числился представителем фирмы, закупавшей продукцию химкомбината, расположенного в поселке Советский.
Надо думать, что эта публика особо не бедствовала, потому что исправно оплачивала вполне приличные номера. Китайцы и вьетнамцы вообще, должно быть, принадлежали к верхушке местных диаспор, поскольку все прочие граждане КНР и СРВ, проживавшие в здешнем облцентре, обитали в общагах или снимали койки на квартирах.
Днем в гостинице обычно царила тишина. Постояльцы расходились по делам и появлялись только к вечеру. Немногочисленный персонал скучал на рабочих местах, оживляясь лишь в тех редких случаях, когда новые жильцы появлялись сразу в большом количестве. Такое случалось, например, если в городе проводился футбольный матч — в облцентре была своя команда, игравшая в первой лиге. Иногда приезжали на гастроли театры, рок-группы из Москвы и Питера, чаще всего не самые модные и свежие, рассчитывавшие взять с провинции хоть небольшую дань своей прежней популярности.
Шел второй час дня. В пустом холле на первом этаже, в застекленной будочке, сидела-посиживала немолодая администраторша, вывязывая носочки для внучки — время было самое спокойное. Обычно постояльцы приезжали и выезжали по утрам и вечерам, по крайней мере, основной поток их приходился на эти часы. Так получалось потому, что поезда в областной центр обычно прибывали с 7 до 10 и с 19 до 22. А в середине дня, как правило, появлялись лишь те, кто имел счастье приехать в город на своей машине. Впрочем, в связи с бензиновым кризисом число желающих прокатиться несколько сот километров на порядок уменьшилось, и поэтому администраторша была почти уверена, что ее не потревожат до вечера. Перед входом в гостиницу прохаживались два рослых подтянутых молодца в камуфляжной форме с милицейскими дубинками и пистолетами на поясе, так что и вторжения извне каких-либо злодеев опасаться не приходилось.
Однако администраторша не угадала. Где-то без четверти Два в холл вошла некая молодая дама спортивного вида, катившая за собой, будто пулемет «максим», довольно увесистую сумку-тележку, через плечо у нее на тонком ремешке висела маленькая сумочка, похожая на офицерскую полевую. Ко всему прочему на приезжей была черная кожаная куртка с пояском и, зеленоватые брюки, заправленные в сапожки. Не хватало только картуза с красной звездой и маузера в деревянной кобуре, чтоб полностью выдержать стилистику а-ля комиссарша времен гражданской войны.
Администраторша, конечно, ничему особо не удивилась. Тут всякие бывали. Особенно в постперестроечные времена, когда жизнь бурлила и кипела всякими закидонами. То в области, которая отродясь не относилась к местам традиционного проживания казачества, потомки станичников решили провести свой съезд, и тут, по этому холлу, звеня шпорами, расхаживали бравые молодцы в папахах, черкесках, с шашками на бедрах, кинжалами на пузах и нагайками за голенищами сапог. То «голубые» и трансвеститы решили образовать какую-то организацию для защиты своих прав, и администраторша не знала, в каком роде к кому из них надо обращаться, поскольку изящно одетая и изысканно намазанная девушка по паспорту числилась, допустим, Петром Ивановичем, а нечто усатое и мужеподобно-хрипатое Марьей Петровной. И панки приезжали с «ирокезами» на головах, и кришнаиты с барабанами, и хасиды в котелках и с пейсами, и «авторитеты» с «голдами» на бычьих шеях. «Все промелькнули перед нами, все побывали тут…» Конечно, облцентр не Москва, некоторые новомодные течения так и не успели сюда добраться, но все-таки кое-какие элементы постсоветского идиотизма сия провинция поглядела.
