Даша была девочкой без комплексов. Ее, правда, немного беспокоило, не станет ли Милка ее пороть хлыстом, но позже выяснилось, что Милка только на сцене садистка, а на самом деле обычная лесбиянка, которая к тому же и мужикам не отказывает. Опять же Милка сказала, что на эту ночь она не претендует, потому что Дашу еще не проверили в медицинском смысле, а кроме того, в ближайшие после «проверки» дни ее наверняка пригласят к «дяде Вове».
Поэтому ночью Даша хорошо выспалась, даже несмотря на то, что Милка разбудила ее довольно рано и отвела сдавать анализы на ВИЧ и РВ. Оказалось, что тут же, в здешнем заведении, есть медицинский кабинет, куда пришла какая-то пожилая и неразговорчивая баба в белом халате, которая взяла у Даши кровь из вены и удалилась наверх.
Потом Милка с Дашей пошла завтракать и обнаружила, что за столом кого-то не хватает. Не хватало Шуры, а Даша по наивности решила, будто она проспала, и предложила сбегать за ней. Однако Милка, сильно посуровев, сказала: «Она уволилась!», и Даше стало жутковато.
Уже позже, один на один, Милка пояснила новенькой, что здесь нельзя интересоваться не только тем, кто откуда сюда приходит, но и тем, кто, куда и как отсюда уходит.
Напугавшись, Даша засела в свою комнату и безвылазно просидела там до обеда. Потом опять вернулась и пролежала в размышлениях до самого ужина. Страха, правда, уже не было, но неопределенность какая-то мучила. Милка к ней не наведывалась, остальные тоже не беспокоили, но сознание, что она тут может провести немало времени, а то и вовсе отсюда живой не выйти, заставляло Дашу беспокойно ворочаться на своей просторной постели.
Она даже к ужину выходить не хотела, но тут появилась Милка и строго сказала:
— Так! Одевайся скромненько и быстро. Хозяин зовет.
— «Дядя Вова»? — Даша почти обрадовалась этому вызову.
— У нас другого нет. Поторапливайся!
— Что значит «скромненько»? — спросила Даша.
— Джинсы, майку, кроссовки — то, в чем приехала, короче. Мазаться не нужно, лучше рожу умой. Быстрее копайся, пять минут у тебя!
Через пять минут Даша, выглядевшая вполне приличной девушкой, уже поднималась по лестнице в сопровождении одного из головорезов «дяди Вовы». На сей раз ей просто завязали глаза, мешка на голову не надевали. Провели по дому, вывели на свежий воздух, посадили в машину и повезли куда-то. Потом, после того, как машина сделала несколько поворотов и выехала на шоссе, повязку сняли.
Вообще-то, если б повязку сняли, когда машина остановилась, Даша, наверное, сильно испугалась бы. Потому что подумала бы, будто ее привезли куда-то убивать. Однако глаза ей развязали на ходу, из чего она сделала вывод, что ей просто не хотели показывать дорогу от того места, где располагался «театр», до шоссе. А это означало, что она еще поживет какое-то время.
Она находилась в той же самой «Волге» «дяди Вовы», на которой ее вчера привезли с химкомбината. Самого смотрящего в машине не было, но Дашу сопровождали те же охранники, что и вчера. Правда, был и один новый, который, как ей сразу удалось определить, являлся старшим. И по возрасту, и по чину, так сказать. Именно он первым обратился к ней, когда Даше развязали глаза.
— Напугалась? — ухмыльнулся он, показывая золотые зубы. — Зря боишься. Резать тебя не будем. Просто съездишь сейчас к одному хорошему человеку и забесплатно обслужишь. Что попросит, то и сделаешь, ясно? Будет спрашивать насчет того, что произошло на Симеоновской и на ферме, — расскажешь то же, что говорила хозяину. От и до, ни больше, ни меньше. Если меньше расскажешь — не страшно. А вот если добавишь то, чего «дяде Вове» не сказала, разживешься неприятностями. Усекла, мочалочка?!
— Да-а… — ответила Даша.
— Что касается основной работы — выкладывайся как лошадь! Чтоб не номер отбывала, а страстью пылала!
— Сколько лет мужику? — спросила Даша по-деловому.
— За сорок. Но не думай, что одним разом отделаешься. Он мужик крепкий, жена у него отдыхать уехала, и по этому делу он очень скучает.
— Короче, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, — хмыкнула Даша. — Буду стараться!
— Это хорошо. Теперь дальше: внимательно запоминай все, о чем он будет особо настырно спрашивать. И вообще постарайся все, что там увидишь, услышишь или носом почуешь, как следует запомнить. Потом расскажешь. Конечно, навряд ли он тебе много показывать будет, но кое-что разглядеть ты наверняка сумеешь.
— А что вас больше всего интересует? — спросила Даша. — Деньги, ценности, картины?
— Нет, девочка, — усмехнулся золотозубый, — мы не грабители, нам это неинтересно. Запоминай прежде всего расположение помещений, морды лица, детали обстановки, двери, окна… Поняла?
— Вроде бы да.
— «Вроде бы» — не ответ. Очень четко все запоминай, но при этом смотри, чтоб дяденька, с которым ты будешь работать, ни об чем таком не догадался и даже случайно не подумал. Пусть считает, что ты обыкновенная шлюха с куриными мозгами. Ты же, говорят, хорошая актриса, только театра до сих пор себе не подобрала.
— Почему же? — хмыкнула Даша. — Я из «Театра неюного зрителя»!
Фиксатый тоже ухмыльнулся:
— Посещал! Правда, еще до вашего прибытия, синьора! Надеюсь, что и на ваших спектаклях побываю… Но тут не спектакль, — он снова посерьезнел. — Так что постарайся играть на совесть!
— Постараюсь.
— Уж постарайся, а то можешь оттуда живой не вернуться. И «дяде Вове» тебя будет очень жалко… — нехорошо осклабился золотозубый.
Как раз в это время впереди, у обочины шоссе, показался микроавтобус «КАР».
— Приехали, — доложил шофер. — Ждут-с…
Через несколько секунд «Волга» притормозила рядом с «рафиком». Обладатель золотых зубов вышел из машины первым и, придерживая за локоть, высадил Дашу. Из-за микроавтобуса вышел некий плотный детина в добротном пиджаке и при галстуке, поручкался с золотозубым, улыбнулся Даше и сказал:
— Прошу!
После чего взял Дашу за локоть и повел к дверце микроавтобуса. А золотозубый быстренько сел в «Волгу», и она, круто развернувшись поперек шоссе, помчалась в обратном направлении.
А Дашу усадили в «рафик». Там сидело еще трое таких же прилично одетых детин. Особого интеллекта на их физиономиях не просматривалось, но смотрелись они поприятней, чем охранники «дяди Вовы». Дашу разместили на заднем сиденье, по бокам от нее сели двое, а тот, который ее принимал от золотозубого, уселся спереди рядом с водителем. Окна в пассажирском салоне «рафика» были тонированы и задернуты плотными шторками, а сам салон от водительской кабины отделяла непрозрачная перегородка. Так что, хотя здесь Даше глаза завязывать не стали, запомнить дорогу, по которой ее везли, она не могла, даже если б очень того хотела.
Детины, сидевшие рядом с ней, сохраняли на лицах полную непроницаемость и заговаривать не пытались. Даша тоже ничего спрашивать не собиралась, потому что понимала — все равно не ответят. Ей и так все было ясно: должно быть, «дядя Вова» решил ее презентовать какому-то нужному человеку. Возможно, потому, что это могло помочь ему решить какие-то свои проблемы или просто хотел узнать о нем побольше. Так или иначе, Даша чувствовала некоторое волнение. И прежде всего потому, что ей, как предупреждал золотозубый, предстояло отвечать на вопросы об истории на Симеоновской и о событиях на ферме. Кого все это может интересовать, кроме Жоры Калмыка или Васи Самолета? «Дядя Вова» уже знал практически все. «Добавить» в предстоящем разговоре чего-нибудь «лишнее» Даша не боялась, ее можно было не пугать «неприятностями» — не дура, слава Богу, понимала, с кем дело имеет.
