— И что мы можем сделать? — Вопрос Гунтера был откровенным, поскольку он знал, что у Лоренса нет ответа.
Старый, израненный в боях воин явно опешил.
— Я приехал сюда не для того, чтобы просить помощи. Я знаю, что Бургундия переживает не лучшие времена. Цель моего приезда — предостеречь ваше королевство от ошибок, чтобы ее не постигла судьба Ксантена!
Гунтер и Хаген переглянулись.
— О чем ты говоришь? — воскликнул Хаген. — Конечно, бургунды и датчане не друзья, но Хъялмар не осмелится нарушить наши границы.
Лоренс опустился на колени, надеясь вызвать больше доверия таким выражением покорности.
— Хъялмар знает о бедах вашего королевства. Плохой урожай, слабое войско, новый король. К тому же Мундцук вряд ли придет вам на помощь.
— Я докажу Хъялмару, что он недооценивает обороноспособность Бургундии, — прорычал Гунтер. — Потери были бы огромны с обеих сторон. Вы уверены, что он готов зайти настолько далеко?
— Он будет готов, как только выяснится, кто живет у вас при дворе, — заявил Лоренс, и внезапно его голос, утратив нотки покорности, зазвучал уверенно и требовательно.
Зигфрид бросил на стражников гордый взгляд, остановился у ворот замка и попросил пустить его внутрь. Он снова завернул Нотунг в кусок кожи и держал меч под мышкой, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Время для этого наступит чуть позже — когда кузнеца Зигфрида назовут героем.
Юноша надеялся, что, несмотря на подготовку к коронации, у Гунтера для него найдется минутка и он получит благословение будущего короля Бургундии. Регин посоветовал Зигфриду обсудить цену за победу над драконом прежде, чем он отправится убивать Фафнира. Старый кузнец предупредил, что Гунтер, ввиду опасности и неуверенности в силах молодого кузнеца, скорее всего, пообещает намного больше, чем это будет после славного возвращения Зигфрида, когда обещание станет долгом.
Зигфрид шел, обдумывая совет наставника, как вдруг двое стражников схватили его за руки, а еще двое направили копья прямо ему в сердце. Кузнец даже не успел пройти в ворота замка. Инструменты и Нотунг упали на землю. Их поднял Регин, на которого стражники не обратили внимания.
— Что такое?! — возмутился Зигфрид.
— Гунтер хочет поговорить с кузнецом! — рявкнул один из солдат.
— Этого же хочу и я! — запротестовал Зигфрид. — А раз мы едины в наших желаниях, то зачем это оружие?
Регин отошел в сторону, решив, что лучше уж подождать и выяснить, почему будущий король ведет себя подобным образом.
Зигфрида сопроводили в тронный зал. Мужчины и женщины двора украдкой смотрели, как молодого кузнеца вели к королю, словно какого-то вора. Юноше оставалось только надеяться, что Кримгильда не видела этого позора. Солдаты втолкнули его в зал, а сами, захлопнув дверь, остались стоять возле нее.
Когда глаза Зигфрида привыкли к полумраку зала, сквозь маленькие окна которого едва пробивался свет, он увидел Хагена и Гунтера. В глазах королевского советника светилась неприкрытая ненависть, в то время как человек, который завтра должен был стать королем, казался мрачным и разочарованным.
— Я надеялся, что ты не станешь вредить нам, зная о том горе, которое переживает сейчас Бургундия, — начал Гунтер. — Недопустимое поведение Кримгильды, жестокость Фафнира… а теперь еще ты пытаешься втянуть наше королевство в губительную войну…
Эти слова вонзились в душу Зигфрида, словно острие кинжала. Не чувствуя за собой никакой вины, он растерялся, не зная, что и сказать.
— Гунтер, да я бы никогда…
— Назови свое имя, слепец! — в ярости закричал советник короля, хватаясь дрожащей рукой за рукоять меча.
В голове Зигфрида мелькнула догадка.
— Мое имя такое же, как и раньше, — Зигфрид!
Гунтер чуть наклонился вперед и уточнил:
— Зигфрид, кузнец из леса Одина?
Зигфрид надеялся сообщить радостную новость в более подходящей обстановке, но понял, что лучше сделать это сейчас.
— Я — Зигфрид. Я вырос в лесной кузнице Одина, но в моих жилах течет кровь королей Ксантена! — В голосе юноши звучала такая твердость, как будто открывшаяся ему истина могла избавить его от всех обвинений.
Развернувшись, Хаген отошел на несколько шагов в глубину зала, чтобы скрыть исказившееся от ненависти лицо. Гунтер устало потер глаза.
— Значит, это правда, что ты — Зигфрид, сын Зигмунда и Зиглинды, законный наследник трона Ксантена?
— Я клянусь в этом как вашим богом, так и моими богами, — с достоинством ответил Зигфрид.
Хаген снова подошел к трону.
— Гунтер, давайте я убью этого кузнеца и отправлю его голову в корзине Хъялмару. Может, тогда он на нас не нападет.
Гунтер отмахнулся, хотя на его лице по-прежнему читалось беспокойство.
— Зигфрид, ты понимаешь, что из-за твоего присутствия при нашем дворе Бургундия, ослабленная и лишенная союзников, теперь стала желанной добычей для Хъялмара Датского? Ты должен осознавать это. Неужели ты не задумывался о создавшейся ситуации?
Зигфрид, который ни разу даже не вспомнил о других королевствах с тех пор, как Регин рассказал ему о его происхождении, поспешно опустился на колени, чтобы выразить свою покорность.
— Гунтер, я взываю к вашему сердцу. Поверьте моим словам! Я знаю о своем происхождении не больше двух дней. Когда я приехал в ваше королевство, я был кузнецом Зигфридом, и только.
— Даже если мы ему поверим, — шепнул Хаген принцу на ухо, — это ничего не изменит. Узнав, что мы выгнали его из королевства, Хъялмар все равно нам отомстит.
Гунтеру не нравилось, что у него были связаны руки.
— Мне кажется неправильным предавать смерти обладающего добрым сердцем кузнеца, чтобы успокоить кровавого тирана.
Зигфрид встал.
— А что, если я предложу вам сделку? Сделку, в результате которой вы только выиграете?
— Его карманы пусты, Гунтер, — прошипел Хаген, — а его слово ничего не стоит.
Гунтер бросил суровый взгляд на своего советника.
— Возможно, я еще не король, но все же хозяин своих мыслей. Пускай он говорит.
Зигфрид на шаг приблизился к трону.
— Бургундию ослабляет это чудовище Фафнир, которое убивает народ, начиная от крестьян и заканчивая солдатами. Я обещаю вам прекратить его злодеяния в качестве подарка к вашей коронации!
Хаген злобно рассмеялся, а Гунтера, очевидно, начали мучить воспоминания о собственной неудаче.
— Громкие слова для юноши, который признался мне, что не умеет владеть мечом. Почему ты думаешь, что победишь, если даже мой отец и брат не сумели этого сделать?
Зигфрид глубоко вздохнул.
