Он оттолкнул от себя мертвого Лоренса, выдернув кинжал из раны, и труп упал на землю. Место, выбранное Регином, было глухим, и кузнец рассчитывал, что здесь его никто не найдет. Он вытер клинок о траву.
Зигфрид пытался уснуть, но чем ближе был день похода, тем беспокойнее становилась его душа и тем больше дрожали от волнения руки. Он тайно проводил вечера в лесу, ударяя Нотунгом по стволам деревьев, иногда даже срубая их при этом. Его тело жадно вбирало в себя силу, и укротить эту силу было невозможно.
Он лежал одетым на кровати, снова и снова прокручивая в голове сцену своей встречи с Хъялмаром. Юноша представлял себе поединок, который вернет ему трон Ксантена. Его нетерпение было настолько огромным, что ему хотелось как можно быстрее бежать в Данию и вызвать короля на бой.
Подготовка к войне шла полным ходом. В Бургундию прибывали наемники, сотни наемников. Среди них были гунны, персы и когорты бывших римских легионов. Хорошо натренированные воины с радостью становились под герб Бургундии за предложенную им плату. Многие из них приезжали с оружием в руках и даже на собственных лошадях.
Дверь без стука открылась, и в комнату скользнула стройная фигура.
Это была Кримгильда. Принцесса не говорила с ним с тех пор, как он провозгласил о своем намерении выступить против Хъялмара, и даже не взглянула на него в течение всех этих дней. Холод, исходивший от нее, ранил его больше, чем дыхание дракона во время боя.
Зигфрид вскочил на ноги.
— Принцесса!
На девушке было простое белое платье без украшений, которые она днем вешала на шею и бедра. Распущенные волосы красиво обрамляли лицо.
— Надеюсь, я не помешала, — бросила она. В ее голосе не было и малейшего намека на сентиментальность.
— Нет, — ответил Зигфрид, — как вы могли мне помешать?
— Кажется, такова наша судьба, что мы всегда встречаемся тайно, — заметила принцесса.
— Возможно, и судьба, но я здесь ни при чем, — возразил Зигфрид. — Если бы вы только позволили мне, я стал бы на колени и принес бы вам клятву перед вашим богом или перед моими богами. Я готов принести любую клятву, какую вы только потребуете. Когда я вернусь как король, мне, надеюсь, удастся исполнить данное обещание.
Кримгильда взглянула на него почти с сочувствием, словно он был ребенком, взявшимся за невыполнимую задачу.
— Ты помнишь ту ночь, когда ты дал мне обещание?
Зигфрид кивнул:
— Наша встреча часто снится мне.
— Разве я просила тебя той ночью вести ради меня войны и завоевывать королевства?
На мгновение Зигфрид опешил:
— Но ты же сказала, что не будь я королем твоего сердца…
Она подняла руку, прерывая поток его слов.
— Мое сердце, Зигфрид, принадлежит тебе. Оно принадлежало тебе еще до того, как я тебя увидела. Я отказала Этцелю из-за тебя и молилась при каждом ударе колокола, когда ты отправился убивать Фафнира. Ты герой, ты принес Бургундии богатство и уважение, и мой брат с радостью выдаст меня замуж за тебя, даже если на голове у тебя не будет короны, а на груди герба. Разве этого недостаточно?
Ее слова эхом отдались в голове Зигфрида, и он попытался объединить их со своими чувствами. Его заветным желанием всегда было право обладать Кримгильдой. Однако же, несмотря на то что он теперь мог осуществить свою мечту, Зигфрид все равно чувствовал себя неудовлетворенным, жаждущим, стремящимся к чему-то еще.
Он три раза порывался ответить принцессе и объяснить ей… Что?.. Что он хочет вступить в войну с Хъялмаром?
Что он жаждет получить корону своей родины, которой он даже не знает? Что он хочет взять ее в жены как король Ксантена, а не как изгнанник?
Кримгильда завела правую руку за спину и развязала узел. Платье упало на пол. Она стояла перед ним обнаженная, и на ее великолепном теле плясали мягкие тени от горящего факела.
— Если ты этого хочешь, то возьми меня, — прошептала она. В голосе девушки не было ни особой радости, ни затаенного желания. — Только не воюй с Хъялмаром за право, которое и так уже давно принадлежит тебе.
Зигфрид, очарованный и потрясенный, протянул к ней руку. Он чувствовал, как силы — более могущественные, чем Нотунг, — толкали его вперед, требуя взять тело принцессы.
Однако в этот момент его взгляд скользнул по кольцу на его пальце. Переплетенные полоски золота, обжигая кожу, словно руководили его душой.
Зигфрид отдернул руку и опустил глаза.
— Оденьтесь, принцесса. Ваше тело слишком драгоценно, чтобы принимать его как подношение при заключении тайного договора.
Кримгильда не шелохнулась.
— Если такова цена, которую я должна заплатить, чтобы ты не допустил кровопролития и страданий моего брата и всех жителей нашего королевства, то мое тело готово к любому позору.
Зигфрид попытался заглянуть ей в глаза.
— Вы боитесь, что я приведу к погибели Бургундию и Гунтера ради кровавой мести и власти?
Кримгильда спокойно выдержала его взгляд, нисколько не стесняясь своей наготы.
— Разве не к этому ведет война?
— Если бы это была война, я бы первым упал на поле боя, чтобы защитить вашего брата собственным телом, — заявил Зигфрид. — Но этого не будет. Моя цель — победа без битвы.
— Я, конечно, не стратег, — сказала Кримгильда, — но там, где есть победитель, должен быть и проигравший.
Зигфрид сделал шаг вперед и подошел вплотную к принцессе, чувствуя нежный запах ветра и цветов. Он видел, что она дрожит, что гусиная кожа покрыла ее узкие плечи. Зигфрид нагнулся, скользнув взглядом по ее груди и плоскому животу. Нащупав платье, он медленно натянул его ей на плечи.
— Вам следует беречься от холода: вскоре этому телу предстоит рожать детей королю Ксантена.
Они стояли лицом к лицу, и он видел, что Кримгильда борется со слезами так же мужественно, как он боролся с драконом.
— Неужели я ничего не могу предложить, чтобы удержать тебя рядом с собой?
Он осторожно взял ее лицо в свои руки, словно брал воду из чистого ручья.
— В этом мире нет ничего, что могло бы увести меня от вас, пусть даже и в мыслях. Но что нужно сделать, то будет сделано. Только тогда в наших странах воцарятся покой и справедливость.
— Ты действительно в это веришь?
Он осторожно провел большими пальцами по ее щекам.
— Я не отпустил бы вас сегодня вечером, не будь я убежден в том, что очень скоро, став королем, отнесу вас на свое ложе. Если бы во мне была хоть капля сомнения, то я бы уже накрыл ваше тело своим и осыпал его ласками.
Они любили друг друга взглядом. Это были поцелуи без прикосновений, страсть без стона, пиршество без пищи.
