— Ты что, больше не делаешь ни мечей, ни наконечников для стрел?
Регин взглянул на него с презрением.
— Война окончена. Разлагающиеся трупы, голод… этого сейчас у нас предостаточно. Да и оружия тоже. Цена на него падает, когда царит мир и… разруха.
Зачерпнув немного воды из ведра, Регин обмыл лицо, а потом вытерся грубой тряпкой. Когда кузнец частично смыл грязь и пот, стало очевидно, что он выглядит еще моложе, чем казалось вначале. Зиглинда поразилась, увидев, что у Регина на лице не росла борода и не было ни малейших признаков щетины.
— Мне говорили, что ты был кузнецом еще у Хендрика, отца Зигмунда.
Регин криво улыбнулся:
— Боги подарили мне долгую жизнь.
Было понятно, что он больше не хочет об этом говорить, и бывшая королева, которая явилась к нему в роли просительницы, перестала настаивать.
Зиглинда и Лоренс с аппетитом ели. Нельзя сказать, что у них было физическое ощущение голода, скорее они наслаждались возможностью вкусить настоящий обед с соусом и приправами после того, как им столько дней пришлось питаться одним полусырым мясом. Но лучше всего был хлеб. Зиглинда была глубоко убеждена, что еще никогда в жизни не ела такого изумительного хлеба.
Они сидели в маленькой пристройке, служившей одновременно спальней и кухней. Судя по всему, за последние годы кузнец тут неплохо устроился.
— А почему ты построил себе кузницу в лесной чаще? — поинтересовался Лоренс, отщипывая кусочки хлеба и макая их в темный соус.
— Мне нравится быть одному, — ответил Регин, коротко взглянув на Зиглинду, чтобы та поняла, на что он намекает. — А еще я никогда не работаю на заказ. Один раз в году я собираю все свои товары и продаю, поднимаясь вверх по реке. Прибыль у меня неплохая.
— Но королю Ксантена могла понадобиться твоя помощь! — прорычал Лоренс.
— Даже боги не сумели спасти Ксантен, — возразил Регин.
Это было оскорбление. Оскорбление, направленное против каждого солдата, служившего Зигмунду. Рука Лоренса судорожно сжала рукоять меча, и солдат вскочил, уронив на пол шлем.
— Да как ты смеешь насмехаться над нами?! — в ярости воскликнул он.
Регин, продолжая спокойно сидеть, сказал:
— Убери меч, а не то я убью тебя.
Он оставался совершенно невозмутимым, и даже Зиглинда не сомневалась в том, что Регин в состоянии защитить себя.
Она поняла, что Лоренс не может замять этот конфликт, не ударив в грязь лицом, и поэтому решила вмешаться:
— Пожалуйста, Лоренс, сядь. Даже если каждый из нас по-своему расценивает эту войну, она ведь все равно уже закончилась. Наш взор должен быть устремлен в будущее.
Лоренс сел и поднял кубок:
— За будущее! Пускай в Ксантене вновь развевается наше знамя, а дети играют черепом Хъялмара.
Регин тоже поднял свой кубок и чокнулся с солдатом. Кузнец не был злопамятен.
Регин и Лоренс устроились на ночь в кузнице, чтобы Зиглинда могла спать в пристройке. Сперва она не хотела об этом даже слышать, но мужчинам удалось настоять на своем.
— Завтра же, — сказал Регин, — я начну валить деревья, и до прихода зимы мы соорудим вам отдельное жилище. Где-то в сундуке у меня лежат ткани, и если вы умеете шить, то эта материя только и ждет, чтобы превратиться в новое платье.
Зиглинда с благодарностью кивнула, и мужчины вышли из пристройки. Раздевшись, она села на деревянный лежак, служивший Регину кроватью. В камине еще дымились угли, и Зиглинда укрылась лишь тонким льняным покрывалом. Она вспомнила о том, что говорил Лоренс. Несомненно, этот испытанный солдат отдал бы последнюю каплю крови за освобождение Ксантена от ига Хъялмара. Кроме того, было очевидно, что это освобождение не произойдет без новой войны. Войны, которую может объявить только тот, кто станет наследником трона Ксантена.
Зиглинда осторожно провела рукой по животу. Пройдет еще несколько недель, прежде чем она узнает, сумел ли Зигмунд сделать ей на прощание драгоценный дар. Все это время она будет мучиться мыслью о том, как скоро воплотится в реальность мечта Лоренса о будущем и станет ли это ее будущим. И будущим ее ребенка. К тому же Зиглинда не очень доверяла Регину. По ее мнению, он был странным человеком. За неказистой внешностью явно скрывался острый ум.
Женщина успокаивала себя тем, что у нее пока еще есть время. Пройдет девять месяцев, и она узнает, суждено ли ей родить принцессу, которой придется выйти замуж за принца и завоевать Ксантен с помощью войск свекра, или же ее ребенок станет воином, чье наследное право приведет к восстанию против Хъялмара. Зиглинде не хотелось этого, но таков был долг королевы. Ее ребенок будет наследником Ксантена.
Лоренс остался еще на три дня, помогая Регину валить деревья для нового дома. Затем он сообщил, что ему пора возвращаться в свою страну.
— Я должен посмотреть, что осталось от Ксантена и кого из наших заточили в тюрьму, — объяснил он, вскакивая на лошадь. — Сейчас врага не победить силой меча, но, возможно, его власть удастся ослабить изнутри.
Зиглинда протянула ему мешок с провизией и новую рубашку, которую она сшила для него.
— Да пребудут с тобой боги. С тобой и Ксантеном.
Лоренс благодарно кивнул. Он знал, что Зиглинда не попросит его возвращаться. Сейчас их пути расходились. В этот самый момент, в этот самый час. Верный солдат указал на части Нотунга, лежавшие у входа в кузницу.
— Закопайте меч у того бука, чтобы сохранить его, пока не найдется его законный хозяин, — напоследок попросил он. — До того времени я буду бороться за свободу Ксантена, проливая кровь и не щадя своей жизни.
Лоренс произнес это так, как будто полностью смирился со своей судьбой, как будто жизнь воина превратилась в ожидание смерти, которая могла избавить от позора, павшего на его голову из-за того, что он не сражался в этой войне до ее горького конца.
Регин протянул Лоренсу меч.
— Я еще раз его отполировал, — сказал кузнец. — Конечно, это не лучший меч в мире, но его будет вполне достаточно, чтобы отрезать уши любому нахалу, с которым ты столкнешься по дороге.
Лоренс еще раз кивнул.
— Береги ко… береги Лину как зеницу ока.
Это была не только просьба. Это было еще и предупреждение. Не дожидаясь ответа, он развернулся и пришпорил лошадь.
За кузницей, в стороне, противоположной той, откуда приехали Зиглинда и Лоренс, вилась узкая тропка. По словам Регина, вскоре она переходила в более широкую тропу, а затем и в проезжую дорогу. Этот путь должен был привести Лоренса к людям.
Они смотрели солдату вслед, пока он не скрылся в лесу.
— Я закопаю меч, — сказал Регин. — Если хочешь, можешь пока приготовить обед.
Зиглинду поразила легкость, с какой Регин перешел к фамильярному тону сразу же после отъезда Лоренса. Она кивнула.
