Книга Атлантическая премьера, страница 26. Автор книги Леонид Влодавец

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Атлантическая премьера»

Cтраница 26

Больше всего в эту ночь я завидовал Китайцу Чарли и носильщикам. Они могли не беспокоиться, что Капитан поставит их часовыми. Они вымылись, как следует пожрали и могут спать спокойно. Да и Лопесу можно было позавидовать. Уж он-то мог ни за что не беспокоиться! Все здешние сюрпризы он знал, а при правильном поведении мог не бояться, что Капитан его застрелит. Единственное, что его беспокоило, как я полагал, это разлука с Марселой. Если семьсот долларов было обещано Марселе, то ее сутенеры должны были получить никак не меньше. Вероятно, деньги были уже уплачены, и Лопес считал, что понес убыток.

Марселе вроде бы беспокоиться было нечего. Поскольку, как мне показалось, она не была дурой, то опасаться за свою честь ей не приходилось, а рассчитывать всерьез на то, что я ее убью, она не могла. Тем не менее она не спала. Несколько минут она, правда, имитировала спокойный сон, подтянув простыню до ключиц и вытянув свои гладкие ручки вдоль тела. Поскольку они лежали поверх простыни, я мог не беспокоиться, что она нажмет ими какую-нибудь смертоубийственную кнопку. На ее кофейном личике некоторое время пребывали умиротворенность и покой. В уголках губ играла скрытая улыбка. Было ощущение, что она чего-то ждет.

Сперва я подумал, будто ей что-то снится. Она невнятно застонала, переложила голову с одной подушки на другую, и при этом простыня с нее чуть-чуть сползла, открыв грудь до самого бюстгальтера. Потом она склонила голову на левое плечо, и ее длинные черные как смоль волосы в поэтическом беспорядке рассыпались по груди. Затем у нее плавно приподнялось правое плечо, потом опять левое, и теперь уже весь бюстгальтер со всем содержимым выбрался на свет божий. Как я уже отмечал, бюстгальтер был совсем не заметен, а вот его наполнение так и лезло в глаза. Это убедило меня, что никакого кошмара она во сне не видит и вообще не спит.

Скорее всего она ожидала покушения на свою честь, если применительно к профессиональной шлюхе такое понятие существует. Любой другой на моем месте все понял бы правильно, но я настолько влез в шкуру коммунистического партизана, что оценивал обстановку с чисто военной точки зрения. Дело было даже не в том, что я был голоден и зол. Мне мерещилось, что если я, утратив революционную бдительность, отвлекусь от исполнения долга, то произойдет что-нибудь ужасное.

Несколько томных и протяжных вздохов, казалось бы, не оставляли никаких сомнений в том, чего может желать дама такого рода занятий и темперамента. Несомненно, вздохи при расшифровке означали следующее: «Дева Мария! Как же мне не везет сегодня! Какие же ослы эти партизаны! Ему, кретину, предлагают задаром то, что оплатил не одной сотней долларов дон Паскуаль Лопес, а этот олух залег в угол с автоматом и держит меня на прицеле!» Веки Марселы чуть дрогнули, и я понял, что она еще вдоволь надо мной поиздевается.

По-прежнему изображая сон, Марсела при очередном вздохе плавно и медленно раздвинула ноги, прикрытые простыней. О, профессиональная подготовка у нее была на уровне! Даже марш, звучавший у меня в животе, оборвался на середине такта. Эти ноги явно приглашали в свои объятия… Кроме того, простыня сползла с нее еще ниже и прикрывала ее теперь только до пояса. Эта ведьма еще раз глубоко вздохнула, согнула в колене левую ногу, немного приподняла грудь и легонько повела плечиками, чуть-чуть покачнувшись с лопатки на лопатку… При этом тихонько щелкнула застежка на спине и два жалких треугольничка, с трудом вмещавшие в себя симпатичные кругленькие и весьма пышные мячики, попросту сползли, открыв на мое обозрение всю эту прелесть…

Голод притупился, и я поймал себя на том, что рассматриваю телодвижения этой проститутки не по обязанности, а с большим желанием и интересом. Правда, чисто теоретическим, ибо желание не было подкреплено какой-либо возможностью.

Между тем Марсела продолжала свою атаку. Она поворочалась, приподняла уже обе коленки, потом вновь опустила их, и в результате простыня оказалась лишь покрывалом для коленок. Пресловутые трусики телесного цвета представляли собой лишь два совсем небольших треугольника, соединенных резинками. Я понял, что настает час самых суровых испытаний, и стал лихорадочно вспоминать что-нибудь из учения Карла Маркса, поскольку знал по опыту, что любая цитата моментально гасит сексуальное возбуждение. Но, как назло, все марксистско-ленинские заклинания вылетели у меня из головы.

Марсела чуточку приподнялась, мурлыкнула и повернулась на левый бок, обратив ко мне свою смуглую спину. При этом трусики чуть-чуть сдвинулись вниз. Я мог отметить, что треугольничек не прикрывает и одной десятой части восхитительных по округлости и нежности ягодиц. Впрочем, на тот момент о нежности данных предметов я еще только догадывался.

Полежав на левом боку, Марсела вскоре повернулась на правый. Резинка, соединявшая розовые треугольники, еще больше сползла, и псевдотрусики совсем скомкались, и моему взору предстали темные, чуть-чуть курчавившиеся волосики… Это было уже слишком.

Наверное, оставалась какая-нибудь секунда до того момента, когда я, окончательно обалдев, должен был выпрыгнуть из своего убежища и наброситься на эту пакостницу, чтобы доказать ей, что мое терпение лопнуло. Но в этот самый момент раздалось тихое гудение, легкий шелест, и зеркало, закрывавшее вход, ведущий к лифту, вагончику, вертолету и маисовому полю, стало медленно подниматься!

Битва, которая ничего не решила

— Это ты, стерва, подстроила? — заорал я, разом изменив намерение. — Ты?

Ствол автомата едва не уткнулся ей в нос.

— Ей-Богу, не я! — трясясь от страха, взвизгнула Марсела. — Не я!

Плюнув на нее в прямом и переносном смысле, я в два прыжка пролетел расстояние от кровати до двери, ведущей в столовую, и остолбенел: неведомо откуда в проем спустилось крепкое стальное жалюзи, в которое с яростью долбил прикладом Пушка, а следом за жалюзи неотвратимо опускалось и зеркало, укрепленное сзади крепким пуленепробиваемым щитом. Я был отрезан от своих.

К счастью, я вовремя сообразил, что пора прятаться в свой окоп за мраморные столики. У меня был автомат, шесть магазинов по сорок патронов, восемь гранат, пистолет с девятью патронами и нож.

Марсела в ужасе глядела, как поднимается зеркало. Встрепенувшись, она замоталась в свою простынку и нырнула ко мне в «окоп». Я побоялся, что она разворошит его с перепугу, если начнется стрельба.

— Лежи! — прошипел я ей, свалил на пол и уселся на нее верхом. Сидеть стало удобнее, но голову пришлось пригнуть пониже.

Стальной щит, открывшийся, когда поднялось зеркало, со зловещей медлительностью стал опускаться, открывая проход в комнату. У меня не было никакой уверенности в том, что те, кто собирается войти в спальню, будут дружественно настроены, и потому я решил стрелять первым. Две фигуры в пятнистых комбинезонах с маскировочной краской на лицах симпатии у меня не вызвали, и автомат мой без предупреждения открыл огонь. Кто-то пронзительно завизжал, обе фигуры получили достаточно пуль, чтобы выйти из игры, а потому, крутанувшись на месте, отлетели к стене, где и грохнулись на пол.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация