Череп-то он до сих пор не выкопал! Правда, он ведь пока что делал все точно в том порядке, который указал Дух Земли. А тот сказал четко: «…Ты должен сжечь крест на вашем «индейском» кострище, выкопать ранее закопанный череп…» То есть выкопать череп нужно уже после того, как крест сгорит, а не раньше. Однако раз так, ему придется выкапывать череп из середины прогоревшего костра, то есть, когда от костра останутся одни уголья. Стало быть, надо сперва разгребать эти уголья и пепел, а потом опять вынимать наверх землю, которой он засыпал череп. А это значит, что придется быть очень аккуратным, хотя вроде бы опасности, что кто-то из «индейцев» завтра сюда приедет и что-либо заподозрит, нет. Но ведь могут быть всякие непредусмотренные обстоятельства. Опять же лопаты-то у него теперь нет! Захотят ли Духи переделать топор обратно в лопату? Наконец, что будет, если он провозится слишком долго, откапывая череп, и все угольки погаснут? А ему обязательно нужны два уголька, и не абы какие, а именно те, оставшиеся от сожженного креста, чтобы вставить в глазницы черепа.
Колька начал с того, что пожелал превратить топор обратно в лопату. И с облегчением вздохнул, увидев, как вокруг топора возникает уже знакомое оранжевое свечение, как потом его окутывает непрозрачное облачко, а затем, удлинившись напоследок, мгновенно исчезает. Уф! У Кольки от сердца отлегло. Вернулась лопата! И ведь не какая-нибудь там, а именно та, дедушкина! Одной проблемой меньше.
Однако буквально через минуту Колька понял, что на смену этой, теперь, как выяснилось, пустяковой проблеме пришла иная, гораздо более сложная.
Со стороны озера послышался шум лодочного мотора. Похоже, что какая-то моторка быстро приближалась к острову. Ночью, в этот послеполуночный час, у них тут обычно никто не катался и рыбу не ловил. Это что еще за дела?
А уже стало ясно, что лодка не просто мимо острова едет, а мчится прямо в сторону той самой бухточки, где обычно высаживались «индейцы» и где сейчас стоял Колькин челнок. Вот тебе и на! Кто бы там ни был, это для Свирепого Вепря настоящая угроза! Ведь если кто-то проедет через камыши, обнаружит каноэ, высадится на берег и доберется до костра — «судьба будет ужасной»! Духи требовали, чтоб он все в секрете сохранил! Может, все-таки лодка мимо проедет?!
Но нет! Мотор заглушили, заскрипели уключины, заплескали весла, а затем послышалось легкое бряканье стеблей камыша о дюралевые борта «казанки». Лодка протискивалась через камыш не куда-нибудь, а именно в «индейскую» бухточку. Потом кусты прошелестели и засветился неяркий луч фонаря.
А потом Колька с ужасом услышал голос Андрюшки — бывшего Великого Вождя:
— Ну вот, я же говорил, дядя Петя! Здесь они, точно! Картошку пекут, наверно.
— Тьфу ты! — проворчал еще один знакомый голос. Это ж Пашкин отец собственной персоной! Что делать?! Конечно, нет тут никакого Пашки, и в принципе Андрюшка с дядей Петей могут хоть весь остров прочесать — ничего не сыщут. Но сколько это у них времени займет? Такой человек, как дядя Петя, Колькиным объяснениям наверняка не поверит, даже если Андрюшка убедит его, что Колька с Пашкой в ссоре и вряд ли стали бы мирно печь картошку. Скорее подумает, будто Андрюшка выгораживает приятеля, ибо есть серьезные основания полагать, что папа-тракторист своему сынуле не только словесное внушение сделает. Так что дядя Петя, скорее всего, не уедет с острова до тех пор, пока не перевернет его вверх дном в поисках Пашки. А заодно и Кольку увезет, да еще потащит к деду Василию — ясно ведь, что все это плохо кончится: Колька не выполнит повеление Духа Огня — а это гибель. Mission failed! — Миссия провалена! — как пишут в компьютерных играх. Но в играх-то ее переиграть можно, а тут…
Между тем дядя Петя и Андрюшка уже высадились на берег и шли по тропинке к костру. Что же делать-то?! Конечно, можно сбежать и спрятаться, но ведь дядя Петя так просто с острова не уйдет. Да и Андрюшка, скорее всего постарается отыскать Пашку, раз уж взялся быть проводником для его отца. Ясно, что на острове не удастся надежно спрятаться. Найдут! А время-то уйдет — и все пропало!
Шаги неуклонно приближались, свет фонарика то и дело мерцал за деревьями, и у Кольки от волнения сердце заколотилось куда сильнее, чем вчера, когда он на кладбище в грозу орудовал. Да уж, порадовался тихой ночи! А костер-то с берега видно!
И Андрюшка мог его разглядеть, когда на танцы ходил. Вот и решил, что тот опять в «индейцы» подался! Ну а поскольку Пашкины родители, небось, уже всерьез беспокоились, решил их малость утешить. Вот дядя Петя и погнал лодку среди ночи! А того не ведал бедный, что сын у него в поросячьем облике в хлеву хрюкает и визжит. Точно так же, как и Сашка с Толькой! Ведь Колька, получив от Витьки сведения о том, что эта троица на него засаду готовит, сказал, что, мол, они еще визжать будут, как поросята. Колька-то имел в виду, что отлупит их с помощью Духов, а Духи решили по-своему. Взяли, да и превратили пацанов в поросят! Именно об этом Колька догадался, когда вечером ходил с Витькой по дворам и слышал поросячий визг из хлевов в ответ на упоминание человечьих имен нынешних кабанчиков.
Может, и сейчас попросить, чтоб Духи Андрюшку и дядю Петю в свиней превратили. Нет, лучше не надо… Андрюшка — еще ничего. Из него, наверно, тоже маленький, пятикилограммовый поросенок получится. А вот из дяди Пети, скорее всего, выйдет здоровенный кабан с клыками. Если он разъярится и примется гоняться за Колькой по острову — пиши пропало, до рассвета не успеть. Опять же эти новоявленные свиньи поднимут визг и хрюк на все озеро. Ясное дело, жители обратят на это внимание, и вместо двух человек сюда все село съедется. Нет, надо из этих нежелательных гостей что-нибудь молчаливое сделать… Деревья, например.
Как раз в этот момент Андрюшка сказал дяде Пете:
— Вы только его не бейте, ладно?
— Да не трону я его, не тро… — и речь, и тяжелые шаги дяди Пети, и более легкие Андрюшкины оборвались одновременно. А фонарик остановился и лишь слегка покачивался, не двигаясь вперед.
Колька тоже на несколько секунд замер. Неужели сработало? Он отошел от костра и двинулся на свет фонаря. Десяти метров не прошел — и увидел две елки, выросшие прямо на тропе, там, где их попросту не было. Одна довольно высокая — метров шесть, а вторая намного ниже — как раз влезла бы под потолок Колькиной квартиры, если ее поставили на Новый год. На одной из веток большой елки, зацепившись колечком за колючую лапку, сиротливо покачивался продолговатый фонарик. Небось дядя Петя его в руке держал…
На какое-то мгновение при виде этого фонарика у Кольки шевельнулась совесть. Ведь сейчас и Андрюшкина мама ждет-волнуется, и тетя Вера ждет дядю Петю с Пашкой… Наверное, даже плачут, предчувствуя беду, а дядя Петя и Андрюшка тут, на острове, стоят и ветками покачивают, не в силах ни крикнуть, ни какой-либо знак подать…
Но тут же Колька себе нашел оправдание: не мог же он нарушить волю Духов?! Они ж ему могут ужасную участь устроить, если он не сумеет сделать все как надо! Нет уж, надо будет всем заколдованным немножко потерпеть. Кому-то поросятами побыть, кому-то елками. А потом, когда все повеления Духов будут выполнены, они, наверно, и сами на радостях всех расколдуют…
