— должно быть, все, что попалось ей под руку, когда убиралась с дачи. Мыло, полотенце, «тампаксы», обойма презервативов — запасливая! И, наконец, потертая тетрадь в коричневом переплете.
Грешен — люблю совать нос в чужие бумаги. Поэтому я открыл тетрадь, отчего-то подумав, что обнаружу в нем Танин личный дневник с описанием ее интимных чувств и раскаяний по поводу совершенных смертоубийств. И, как всегда, не угадал.
Тетрадь оказалась очень старой. Ее переплели еще в те времена, когда ни меня, ни Тани на свете не было. И записи в ней относились к тем стародавним временам, когда дедушка Будулай, он же Анатолий Степанович Бахмаченко, был старшиной в экипаже танка «Т-34» и служил в советских оккупационных войсках. Впрочем, были тут и еще более древние письмена — почему-то на немецком языке. И тетрадь сама была немецкого производства — с ореликом со свастикой в коготках.
Судя по всему, Степаныч писал на страницах тетради письма, а потом вырывал из нее листки и отправлял треугольниками или в конвертах. Иногда письмо ему не нравилось, он зачеркивал лист и оставлял его в тетради. Попадались в тетради, однако, и записи денежного характера, что-то насчет танкового мотора, какие-то чертежики деталей… Но на одном листе оказалось то, что меня заставило охнуть. Это был список экипажа танка «Т-34» ј 248. С домашними адресами! Правда, Будулай записал только троих, но ведь четвертым был он сам. И о его перстеньке мне уже не надо было беспокоиться.
Итак, вдавленный крестик-плюсик остался у лейтенанта Агапова Сергея Алексеевича. Дед записал номер полевой почты в Германии, поскольку Агапов оставался служить — командиром роты, но взял и адрес родителей лейтенанта в Ленинграде. Сержант Аветисян Айрапет Саркисович до войны проживал в городе Спитаке, что, конечно, после землетрясения 1988 года было весьма условным адресом. Наконец, был еще заряжающий Бимболат Исаевич Мугуев, проживавший в городе Гудермесе. Причем было приписано, что родня его живет уже в Казахстане… Тем не менее, обладай я информационными возможностями Чудо-юда, уцепиться за эти «хвостики» было вполне реально.
Я даже забыл о своих мелких и гнусных нуждах. Правда, о том, что лазить в сумку к такой строгой девушке, как Таня, весьма опасно, я помнил. А потому, услышав, как она поднимается на крыльцо, здоровается с какой-то бабой и движется в моем направлении, я сунул тетрадь на место, задернул «молнию» и даже задул свечу. Когда Таня отперла дверь, я уже лежал на своем месте и делал вид, что сплю.
Рассудив, что самое время проснуться, я спросил:
— Который час?
— Половина двенадцатого, — ответила Таня, — вставай, лежебока!
Теперь, после того, как мы с ней стали «любовниками», говорить «вы» было непристойно, но поскольку наш вчерашний «концерт» был сплошной фальсификацией, то «ты» как-то не выговаривалось.
Но вставать было необходимо — потребность-то отнюдь не отпала.
Приятно было полюбоваться полуденным солнцем и озером, где бултыхалось несколько пар. Конечно, никто здесь не собирался стесняться, и гревшиеся на песочке напоминали нудистов из Серебряного Бора, только, разумеется, в меньшем числе.
Джек и Джейн были в той же облегченной упаковке, что и вчера, то есть вообще без оной. Джейн оказалась грудастой, фигуристой блондинкой, правда, уже начинающей чуть-чуть разбухать. Во всяком случае, второй подбородок у нее уже намечался.
— Ну ты даешь, старик! — Джек явно обращался с поздравлениями. — Сумел, стало быть?
— А как же! — с умеренной гордостью победителя произнес я.
— Она была девочкой? — полюбопытствовала Джейн.
— Нет, — ответил я с полным убеждением в своей правоте, — и насчет «фригиды» у тебя, парень, сведения неверные.
— Да уж, завел ты ее! — похвалил Джек. — Умеешь, стало быть!
— Подход нужен!
— Ой, как интересно! — пропищала Джейн, которая по паспорту наверняка числилась какой-нибудь Дуней. — А вы ко всем такой подход имеете?
— Смотри, намекает?! — Джек ласково сцапал свою пассию за соломенную, трепаную гриву. — Махнемся, Барин?
— Позже, корешок, — к такой скорости я был не готов, а Таня — тем более.
— Я еще эту-то не распробовал…
— Знаешь, — хмыкнул Джек, — ты там чего-то насчет полтыщи баксов за день молчания говорил? Считай, что я не слышал.
— Это почему?
— А потому, что я не барыга какой-нибудь. И так помолчу, не обеднею.
— Щедрый, видно! — порадовался я. Тем более что в наличности у меня было не больше семисот, да еще пара тыщ на кредитной карточке. Ну, и рублей еще около сотни штук — вовсе мелочь.
Из барака выкатился Кот, рядом с которым топ-лесс и пип-лесс шлепала еще какая-то леди, явно инвалютного назначения.
— С нашим удовольствием! — гнусно ухмыльнулся Котяра. — Я аж обалдел от восторга. Распечатал?
— Да не было там пломбы, не было… — отмахнулся я. — Ходите тут, поздравляете, будто я первый раз…
— Эми, — представил Кот свою брюнетку. Судя по губам, женщина была огонь и пламень, но знакомиться мне с ней не хотелось. Я вообще неодобрительно относился к знакомству с такого рода дамами, поскольку процент стукачих среди них всегда был выше среднего уровня.
— Выходите на пляж, — посоветовала Эми. — Отдайтесь солнцу!
Это означало: «Фига ли ты тут в плавках рассекаешь?» Но я уже шел к бараку.
В дверь пришлось постучаться.
— Тань, это я.
Открыла почти сразу, но встретила мрачновато.
— Любовался красотками? Что, мне теперь тоже прикажешь так прогуливаться?
— Я вам… то есть тебе, ничего приказывать не могу. Но, конечно, если все голые, а ты одетая, то получается выпендреж.
— Ну да, на всех пробы негде ставить, и на мне должно быть тоже. Давай-ка думать, как и куда отсюда убираться.
— Думай. Меня лично сейчас разыскивают две фирмы частных и государственная милиция. Тебя — третья фирма плюс ментура. Здесь нас никто не ищет, потому что даже не знают, что такое место существует. Давай вылезем отсюда, побегаем туда-сюда, съездим в родную столицу, домой зайдем… Считай, с гарантией попадемся.
— Я найду куда уйти, — заявила Кармела, — а ты сам вылезай.
— Да я и вылезать никуда не буду. А вот ты без меня отсюда не уйдешь. Кроме как на тот свет. Тоже гарантировано.
— А если со мной?
— Это смотря куда. В милицию сдаваться не пойду.
— Я тоже. Есть у меня одна точка.
— А мне там башку не оторвут?
— Нет. Если будешь хорошо себя вести.
— Ну а здесь-то тебе чем не нравится? Загорай, купайся…
— …Трахайся с кем придется, да? Мне уже сегодня предлагали.
