— Резонно. Хотя и не твой нынешний знакомый, а его отец. Василий Андреевич Куракин, возможно, даже действительно потомок княжеского рода. В общем, он принял этот «Растущий камень» за какой-то неизвестный науке минерал и увез в Париж. Докладывать о нем ученым коллегам Куракин-старший не спешил. Он намеревался устроить научную сенсацию и выступить с докладом аж во Французской академии наук, предварительно изучив все свойства данного «минерала» в лаборатории, которую оборудовал у себя дома. Само собой, он тщательно скрывал, где и каким образом нашел «камень», да и вообще ничего о нем не говорил. На следующий год он снова отправился в Индокитай, где погиб от змеиного укуса. Вероятно, он пытался найти месторождение таинственного «минерала».
— А его там не грохнули случайно?
— Нет, это никакого отношения к камню не имело. Роковая случайность, не более. С ним были два других геолога, охрана из солдат колониальной армии, какие-то чиновники… Все произошло на глазах десятка людей и было задокументировано. Но никто из его спутников не знал, что, помимо официального плана работ, у Куракина была еще одна цель. Про «камень» нигде и ничего не упоминалось.
После гибели Куракина-старшего его жена и сын, которому в 1935 году было всего четыре года, переехали в Германию, где обитал некто Николай Михайлович Воронцов, сын белого офицера, умершего в 1926 году. Николай Воронцов приехал в Германию совсем юным — он был 1909 года рождения. Воспитывался по-немецки, хотя и числился православным. С гитлеровцами сблизился очень рано, еще до их прихода к власти, где-то в 1929-1930 годах. Полагают, что на почве ярого антисемитизма. Он активно занимался нацистской пропагандой среди белоэмигрантов, упирая на норманнскую теорию происхождения русской государственности, общность исторических корней русской и германской династий, роль немцев в европеизации России и так далее. Особо много сторонников не нашел, но сумел зарекомендовать себя перед фашистами. Ему даже было разрешено носить фамилию с приставкой «фон» и называться граф Николас фон Воронцофф, хотя вообще-то гитлеровцы и своих аристократов не очень жаловали.
Вот за этого графа и вышла молодая вдова Василия Куракина в 1936 году. При этом она продала свой дом во Франции, а все движимое имущество перевезла в Берлин. В том числе и коллекцию минералов, среди которых находился в отдельном контейнере «Растущий камень». Любовь эта оказалась очень недолгой. Уже через год Куракина с сыном вернулись во Францию, почти сбежали, судя по всему, потому что большая часть их имущества и «камень» в том числе остались у фон Воронцоффа. Поскольку геологические коллекции Василия Куракина были собраны не только в Индокитае, но и в других заморских территориях Франции, очень хорошо описаны и снабжены подробными картами, германские спецслужбы, с которыми вовсю сотрудничал фон Воронцофф, проявили к ним интерес.
— И они попали к Алоизу Эрлиху?! — догадался я.
— Не сразу, — осадил мою поспешность Сергей Сергеевич. — Долгое время «камень» просто лежал вместе с другими образцами пород и минералов в одном из германских университетов. Его не спеша изучали, сверяли с другими данными, полученными из французских архивов в 1940 году. С прицелом на далекое будущее. Возможно, даже на случай возможной разборки с Японией после «окончательного разгрома еврейско-большевистских и плутократических сил». В 1941-1942 годах о практических вопросах не очень думали, поскольку Французский Индокитай был оккупирован японцами и делиться с ними информацией немцы не спешили. А позже, в 1943 году, стало вовсе не до того. Заинтересовались тогда, когда стали искать «Wunderwaffe» — «чудо-оружие». Немного позже заговорили о «Vergeltungswaffe» — «оружии возмездия». «Фау-1», «Фау-2»… И какой-то патриотически настроенный ученый, обнаруживший в коллекции Куракина минерал, на котором даже алмаз не оставлял царапин, написал доклад аж на имя самого фюрера, где скрупулезно описал «минерал» и предложил использовать его для изготовления бронебойных снарядов и сверхпрочной танковой брони. Его тут же забрали вместе с «камнем», дали лабораторию, штат сотрудников и, конечно, поставили плановое задание: дать данные о химсоставе и примерную технологию производства в течение полугода. Само собой, ученый-патриот ни хрена не сделал, был обвинен в саботаже и отправлен в KL — то бишь в концлагерь. А непонятную хреновину в начале 1944 года определили на подземный завод «Зигфрид», располагавшийся в горе под той самой войсковой частью, где тебе тридцать восемь лет спустя пришлось службу нести. Помнишь тетрадку, которую вы с Танечкой прибрали у цыгана Бахмаченко?
— Конечно.
— Там упоминалась лаборатория «V-5» («Фау-5»), которая, как стало ясно из этой тетрадочки, никак не была связана с основной деятельностью завода «Зигфрид». Не забыл?
— Нет.
— Два года назад я еще не знал, чем занимался «Зигфрид» и чем занималась «V-5». Теперь, после того, как друзья обеспечили меня информацией, знаю. «Зигфрид» делал всего лишь детали для самолетов-снарядов «V-1» и ракет «V-2». А вот лаборатория «V-5», укрытая в недрах этой шарашки, занималась делами, которые секретились даже больше, чем работы по атомной бомбе.
— Ни фига себе!
— А вот представь себе. Дело в том, что Гитлер при всем своем отрицательном отношении к церквям был мистиком, провиденциалистом, верил в Fatum, рок, предначертание звезд и другую, грубо говоря, хиромантию. При нем всегда состояли какие-нибудь астрологи, предсказатели судеб, маги, экстрасенсы и прочие шарлатаны. Поначалу, как мне кажется, он просто развлекался, щекотал себе нервы и не относился к этому слишком серьезно. Но чем хуже ему приходилось по ходу войны, чем меньше надежд оставалось на ее успешное завершение, тем больше ему верилось в то, что его спасет некая сверхъестественная сила. Но в 1943 году, после тегеранской встречи Сталина, Рузвельта и Черчилля, он, хотя и продолжал хорохориться, не мог не понять, что спасти его может только чудо. С атомной бомбой у него явно не ладилось, ракетное оружие не возымело даже того психологического эффекта, на который он рассчитывал. И тогда фюрер решил в пожарном порядке приступить к созданию так называемого «трансцендентного оружия». То есть основанного на неких колдовских или магических принципах. Вот это и была программа «V-5».
— Чего с дурной головы не придумаешь! — подивился я.
— Не такая уж она у него была дурная. Во всяком случае, он подошел к делу с очень большой обстоятельностью. Ни Геринг, ни Геббельс, ни Гиммлер, ни Борман, то есть самые «верхние» ребята в рейхе, об этой программе не осведомлялись. Ее возглавил совсем скромный чин — оберштурмбанфюрер СС (подполковник) Хайнц Винклер. Он, правда, был старый член НСДАП, участвовал еще в капповском путче, но высоких постов не занимал. Гитлер его знал лично, но специально держал в тени. Винклер официально числился каким-то порученцем в аппарате Reichs Staatsicherheit Amt — Главного управления имперской безопасности или РСХА. Но основной его обязанностью был подбор и проверка оккультистов для фюрера. Об этом все тузы знали. У Винклера было право личного доклада фюреру, через голову Кальтенбруннера и самого Гиммлера. Санкцию на его арест мог дать только лично Адольф Алоизович. По непроверенным данным, Гиммлер был лично предупрежден Гитлером, что, если с Винклером произойдет несчастный случай, рейхсфюрер СС будет смещен и отдан под суд. То есть дяде Генриху было предписано охранять Винклера всеми возможными силами и средствами. Чуть ли не в сортир провожать под охраной, чтобы не дай Бог чего не стряслось. Вместе с тем Гитлер всегда принимал Винклера только с глазу на глаз, без посторонних. Судя по всему, программу «V-5» они разрабатывали только вдвоем, и всех деталей, кроме них, не знал никто.
