В коридоре появился князь Куракин, с ним десяток мужиков, одетых в шорты или плавки, заспанных, но при пистолетах и автоматах.
— Быстро в каюту! — заорал он хорошим командным голосом. — Не высовывайтесь! Это нападение!
Чтоб мы не слишком медлили с исполнением приказа, два головореза энергично «помогли» нам влететь в каюту. Вообще за такую «помощь» я обычно морды бью, поскольку не переношу пинков в зад даже кроссовкой, но против автомата не попрешь… Влетели как миленькие.
Куракин проорал что-то по-французски, я не усек что, но, судя по реакции Хрюшки, явно нечто не очень выгодное для нас.
— Уи, мон принс! — полушутя ответил чернобородый и очень загорелый мужик с русалкой, вытатуированной на здоровенном бицепсе. Я это понял. У второго, который остался с нами в каюте, были черные усы и длинные волосы, стянутые в пучок, плюс черная бандана на голове с вполне понятной надписью «Mega Death». На грудных мышцах у этого товарища было наколото целое панно с черепом, костями, кинжалами и змеями. Кинжалы и змеи, не говоря уж о черепах и русалках, будучи нарисованными, меня лично не волновали. А вот то, что у этих борцов за денежные знаки имелись вполне солидные спецназовские пистолеты-пулеметы «хеклер-кох», а на кожаных ремнях, продернутых через шорты, висели кобуры с «магнумами», немного беспокоило. Вполне могло случиться так, что князь распорядился не отдавать нас живьем. Истинно русская черта, исконная, можно сказать: сам не гам, и другому не дам!
Надо сказать, что я даже начал жалеть о нашем бегстве с палубы. В конце концов, кто бы на сей раз ни собрался похищать меня и Ленку, нас взяли бы живьем. Конечно, я перепугался газовых гранат. Но это от дури. Надо было сразу догадаться, что никакими VX здесь работать не будут. Именно из того расчета, чтобы не потравить насмерть. Даже скромный CS и тот не применяли бы, чтоб не рисковать. Небось побаловались чем-нибудь вроде слезоточивой «черемухи-7». Конечно, от этого баловства кое-кому зачихалось, закашлялось. Слезки из глаз потекли, бо-бо стало. Тут с лодочек бахнули из линеметов, загарпунили этого самого «Антильского быка» и пошли на самый настоящий абордаж. Тех, кто пытался сквозь слезы пострелять, положили без особых хлопот, а тех, кто особо не дрыгался, просто скрутили в колбаску и оставили отдыхать. Впрочем, могли, наверно, и всех почикать для простоты. А то еще отдышится, развяжется кто-нибудь, неприятности начнутся…
Внизу, где-то на уровне шлюпочной палубы или чуть выше, уже в надстройке, началась ожесточенная пальба. Наши сторожа напряженно прислушивались к трескотне автоматов и пистолетным выстрелам, а также всяким прочим грохотам и бряканьям, которые могли издавать, в частности, трупы, сваливающиеся по железным ступенькам трапов. Но мне лично казалось, что эти ребята слишком сосредоточили свое внимание на двери, приоткрыв ее и поглядывая через щель в коридор. Будь я их начальником, я бы приказал одному приглядывать за окном. Что же касается нас с Ленкой, то наиболее приятным местом с точки зрения безопасности был каютный санузел. В нем не имелось окон, а дверь хоть и была деревянной, не могла угодить под прямую очередь ни со стороны выхода в коридор, ни со стороны окна.
Поэтому, воспользовавшись тем, что подручные Куракина уставились в дверь и убеждены, что мы никуда не денемся — и вполне резонно! — я утянул Ленку в санузел и задвинул за собой засов. Только после этого из каюты послышалась ругань, на которую Ленка тоже ответила несколькими словами, и охранники попритихли.
— Об чем лай? — скромно поинтересовался я.
— Куракин приказал им нас защищать, а не конвоировать. Они развыступались, что, мол, должны за нами наблюдать все время.
— А насчет того, чтобы ликвидировать нас при угрозе захвата противником, он ничего им не завещал?
— Ты по-французски понимаешь? — заподозрила Хавронья.
— Нет, я просто русскую логику понимаю. А Куракин, хоть и офранцузился за истекший период с 1917 года, все равно генетически наш. Хрен с ней, со столицей, лишь бы Москву французам не отдать.
Как уже говорилось, данный совмещенный санузел имел площадь в два квадратных метра. На одном из этих квадратных метров располагалась душевая кабина с умывальником и зеркалом, а на другой — унитаз и биде со всякими причиндалами. Меня лично очень заинтересовала крышка сливного бачка. Однажды в «джикейской» тюрьме на Хайди тяжелая фаянсовая крышка пригодилась для дела
— я вмочил этим «струментом» по хрупкому черепу одного из бойцов несостоявшегося сенатора Дэрка и унаследовал от него, помнится, не то «узи», не то «М-16А2»…
Сейчас, к сожалению, вышел облом. И бачок, и крышка были сработаны из легкой пластмассы. Так что убить ими что-либо крупнее таракана представлялось проблематичным.
Через две двери пальба слышалась послабее. Видать, штурмовой напор немного ослаб. Голоса наших защитников из каюты обменялись, как мне показалось по интонациям, оптимистическими репликами.
Я бы на их месте не спешил. Тем более какие-то шуршания и шебаршения происходили с внешней стороны надстройки. Но само собой, любители пострелять на эти шумы не обратили внимания. И зря!
Звон разбитого стекла и длиннющая, от всей души болезной, автоматная очередь подтвердили мои наихудшие опасения. Сам я, слава Богу, воспринимал побоище только на слух, присев в компании струхнувшей не меньше меня Елены где-то в районе унитаза. По первой прикидке, боец взобрался по скобам на самый верх надстройки, привязал капроновую веревку к какой-нибудь подходящей хреновине, пристегнулся к ней альпинистским карабином и аккуратно, стараясь не стучать подметками по стене надстройки, съехал на уровень окна. Потом вышиб его каблуком и начал поливать все, что было внутри, щедрыми очередями. Шибко крутым и наколотым осталось только истошно визжать и дрыгаться, пока пули выдирали из них клочья мяса вместе с фрагментами татуировок, размазывая эти неаппетитные ошметки по стенам каюты. Но не долго, секунд десять всего лишь. После этого боец вышиб из окна остатки стекляшек, чтобы не порезать что-нибудь нужное в хозяйстве, и влез в каюту. Не очень шумно, но слышно было. Вообще-то мне стало ясно, что господа или товарищи, которые учинили этот налет по всем правилам абордажного искусства, явно не заботятся о соблюдении тишины. При современном развитии бесшумного оружия можно было и поберечь нервы граждан. В конце концов, ребята Куракина, среди бела дня похищая меня из лап Доминго Косого — ей-Богу, уж лучше я бы у него на псарне остался! — обошлись без большого шума и треска. Тихо чпокнули Эдуардо и Оскара, «примочили» меня парализантом, сунули в дельталет и увезли сюда. А эти новые претенденты на содержимое моих мозгов жутко любят цирковые эффекты.
Судя по легкому бряканью, в окно влезал еще один. Меня заинтересовал практический вопрос. А именно: знают ли эти вооруженные и очень опасные граждане, что в каюте находимся мы с Хрюшкой, то есть цель их весьма небезопасной операции? Или же им это окошко просто понравилось своими размерами и удобным расположением? Если они в первую очередь рассчитывают обойти с тыла тех, кто задержал их коллег на лестнице, то могут и проскочить мимо туалета, — дай Бог, правда, чтобы для страховки нам гранату не кинули! Но надежда эта быстро растаяла.
