Сегодня вошли в Суэцкий канал. Во вчерашнем
письме я подробно описал Вам историю и топографию Порт-Саида, теперь же не могу
удержаться, чтобы не сообщить некоторые любопытные и поучительные сведения о
Великом Канале, грандиознейшем творении человеческих рук, который отметит в
следующем году свое десятилетие. Известно ли Вам, моя обожаемая женушка, что
нынешний канал является уже четвертым по счету, а первый был прорыт еще в XIV
веке до Рождества Христова в правление великого фараона Рамзеса? Когда Египет
пришел в упадок, ветры пустыни занесли русло песком, но при персидском царе
Дарии, за 500 лет до Христа, рабы вырыли новый канал, стоивший 120 000
человеческих жизней. Геродот пишет, что плавание по нему занимало четыре дня и
две встречные триремы проходили друг мимо друга свободно, не касаясь веслами.
Несколько кораблей из разбитого флота Клеопатры скрылись этим путем в Красное
море и тем самым спаслись от гнева грозного Октавиана.
После распада Римской империи время и песок
снова отделили Атлантический океан от Индийского стомильной зыбучей стеной, но
стоило на этих бесплодных землях образоваться сильному государству
последователей пророка Магомета, и люди снова взялись за мотыги и кирки. Я
плыву вдоль этих мертвых солончаков и бескрайних барханов, не уставая
восхищаться тупым мужеством и муравьиной кропотливостью человеческого племени,
ведущего нескончаемую, обреченную на неминуемое поражение борьбу с всемогущим
Хроносом. Двести лет по арабскому каналу ходили суда, груженные хлебом, а потом
земля стерла со своего чела жалкую морщинку, и пустыня погрузилась в
тысячелетний сон.
Отцом нового Суэца, к сожалению, стал не
британец, а француз Лессепс, представитель нации, к которой, милая Эмили, я
отношусь с глубочайшим и вполне оправданным презрением. Этот пронырливый
дипломат уговорил египетского наместника выдать фирман на создание
«Универсальной компании Суэцкого морского канала». Компания получила право
99-летней аренды будущей водной магистрали, а египетскому правительству
причиталось всего 15 % чистого дохода! И эти мерзкие французы еще смеют называть
нас, британцев, грабителями отсталых народов! По крайней мере, мы завоевываем
свои привилегии шпагой, а не заключаем грязных сделок с алчными туземными
чинушами.
Ежедневно 1600 верблюдов доставляли рабочим,
рывшим Великий Канал, питьевую воду, но бедняги все равно мерли тысячами от
жажды, зноя и заразных болезней. Наш «Левиафан» плывет прямо по трупам, я так и
вижу, как из-под песка скалятся желтыми зубами голые, безглазые черепа.
Понадобилось десять лет и пятнадцать миллионов фунтов стерлингов, чтобы
завершить эту грандиозную стройку. Зато теперь корабль идет из Англии в Индию
почти вдвое короче, чем прежде. Каких-то 25 дней, и прибываешь в Бомбей.
Невероятно! И какой размах! Глубина канала превышает 100 футов, так что даже
наш исполинский ковчег плывет безбоязненно, не рискуя сесть на мель.
Сегодня за обедом меня разобрал неудержимый
смех, я подавился корочкой хлеба, закашлялся и все не мог успокоиться. Жалкий
фат Ренье (я писал Вам о нем, это первый лейтенант «Левиафана») с фальшивым
участием спросил, в чем причина моего веселья, а я зашелся хохотом еще пуще. Не
мог же я сказать ему, какая мысль меня так рассмешила. Строили канал французы,
а плоды достались нам, англичанам. Три года назад правительство ее величества
выкупило у египетского хедива контрольный пакет акций, и теперь на Суэце
хозяйничаем мы, британцы. А между прочим, акция канала, которую некогда
продавали за 15 фунтов, ныне стоит 3000! Каково? Ну как тут не посмеяться?
Впрочем я, верно, утомил Вас этими скучными
подробностями. Не взыщите, моя дорогая Эмили, — у меня нет другого досуга
кроме писания длинных писем. Когда я скриплю пером по веленевой бумаге, мне
кажется, что Вы рядом и я веду с Вами неспешную беседу. Знаете, от жаркого
климата я стал чувствовать себя гораздо лучше. Я теперь не помню кошмаров,
которые снятся мне по ночам. Но они никуда не делись — утром, когда я
просыпаюсь, наволочка мокра от слез, а бывает, что и изгрызана зубами.
Ну да это пустяки. Каждый новый день, каждая
миля пути приближают меня к новой жизни. Там, под ласковым солнцем экватора,
эта ужасная разлука, переворачивающая мне всю душу, наконец закончится. О,
скорей бы уж! Так не терпится вновь увидеть Ваш лучистый, нежный взгляд, мой
милый друг.
Чем бы еще Вас развлечь? Да вот хоть бы
описанием нашего «Левиафана» — тема более чем достойная. В прежних письмах я
слишком много писал о своих чувствах и снах и еще не изобразил Вам во всех
красках сей триумф британской инженерной мысли.
«Левиафан» — крупнейший из пассажирских судов
во всей мировой истории, за исключением только колоссального «Грейт-Истерна»,
вот уже двадцать лет бороздящего воды Атлантики. Жюль Верн, описавший
«Грейт-Истерн» в книге «Плавучий город», не видел нашего «Левиафана» — иначе он
переименовал бы старичка «Г.-И.» в «плавучую деревню». Тот всего лишь
прокладывает по океанскому дну телеграфные кабели, «Левиафан» же может
перевезти тысячу человек и еще 10 000 тонн груза впридачу. Длина этого
огнедышащего монстра превышает 600 футов, ширина достигает 80-ти. Известно ли
Вам, милая Эмили, как строится корабль? Сначала его разбивают на плазе, то есть
вычерчивают в особом строении, прямо на гладко выструганном полу, чертеж судна
в натуральную величину. Чертеж «Левиафана» был такого размера, что пришлось
строить балаган размером с Букингемский дворец!
Чудо-пароход имеет две паровых машины, два
мощных колеса по бортам и еще гигантский винт на корме. Шесть мачт, уходящих в
самое небо, оснащены полным парусным вооружением, и при попутном ветре, да еще
на полном машинном ходу корабль развивает скорость в 16 узлов! На пароходе
использованы все новейшие достижения судостроительной промышленности. Средь них
— двойной металлический корпус, который спасет судно даже при ударе о скалу;
специальные боковые кили, уменьшающие качку; полное электрическое освещение;
водонепроницаемые отсеки; огромные холодильники для отработанного пара — да
всего не перечислишь. Весь опыт многовековой работы изобретательного и
неугомонного человеческого ума сконцентрирован в этом гордом корабле,
безбоязненно рассекающем морские волны. Вчера я, по своему давнему обыкновению,
открыл Священное Писание на первой попавшейся странице и был потрясен — в глаза
мне бросились строки о Левиафане, грозном морском чудовище из Книги Иова. Я
затрепетал, внезапно поняв, что речь там идет вовсе не о морском змее, как
считали древние, и не о кашалоте, как утверждают нынешние рационалисты — нет, в
Библии явно говорится о том самом «Левиафане», который взялся доставить меня из
мрака и ужаса к счастью и свету. Судите сами: «Он кипятит пучину, как котел, и
море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна
кажется сединою. Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным; на все
высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости». Паровой котел,
кипящая мазь — то есть мазут, светящаяся стезя — след за кормой. Ведь это же
очевидно!
