— А почему я ничего не знаю об этом туннеле? — тихо спросил Сигурд, хотя у него и не было причины понижать голос.
— Это путь короля, — ответил Эолинд. — Я уверен, что Гернот посвятил бы вас в эту тайну, но чуть позже.
— Может, мои родители воспользовались этим ходом, — предположил принц, — и теперь они в безопасности?
Эолинд на мгновение замер и посмотрел на Сигурда. В мерцающем свете факела глаза советника зло блеснули.
— И вы готовы поверить в это? В то, что король бежал? И как такая мысль могла прийти вам в голову?
Сигурд потупился. Ему стало стыдно.
— Нет, отец никогда бы так не поступил.
Они еще некоторое время шли через скалу. Путь был трудным, а воздух — застоявшимся и отдающим гнилью. Сигурд боялся того, что они могут увидеть на другом конце туннеля. Однако он не мог вернуться — неизвестность была еще хуже. Мысль о том, что Вульфгар мог сделать с его родителями, не покидала его.
К тому же была еще одна проблема.
Сигурд чувствовал, что он… не один. Кроме трех его спутников здесь был кто-то еще. Как будто у черной скалы были глаза, которые следили за ним и плыли по камню, словно утренний туман, ни на шаг не отпуская от себя принца.
У юноши мурашки побежали по коже. Он почти забыл это чувство. Иногда, когда он был еще маленьким, эти глаза говорили с ним во сне. Однажды, отправившись из любопытства в подвал, он упал с лестницы, поранился и лежал там, ожидая, что его кто-нибудь найдет. Тогда у него тоже было такое ощущение. Казалось, что невидимые глаза ждали чего-то, пытались поймать его, надеялись на слабость и одиночество юного принца… А может, на его смерть?
Сигурд немного отстал от своих спутников и осторожно оглянулся. За спиной ничего не было. Конечно же, там ничего не было. Это просто слизь на скале, не более того. И все же…
— Зииигфрииид… Зииигфрииид… Зииигфрииид…
Голоса были достаточно тихими, чтобы воспринимать их как обман слуха, и все же юноша был уверен, что он не ошибается.
Там что-то было.
Кто-то был.
И этот кто-то звал его.
Принц повернулся вокруг своей оси, осторожно ощупав ладонями камни.
— Зииигфрииид… Домооой… в боооль…
— Кто здесь? — Его голос был громким, но подозрительно дрожал.
Друзья, продвинувшиеся всего на несколько шагов вперед, остановились. Ион поднял маленький факел.
— Что случилось, мой принц?
Сигурд жестом приказал ему замолчать и прислушался. Но теперь до него доносился лишь отдаленный шорох волн, которые накатывались на скалу.
— Смееерть… смееерть… смертъсмертъсмертъсмерть…
— Вот, — прошептал принц. — Вы слышали?
К нему подошел Гелен.
— Что мы должны были слышать?
Сигурд понял, что эти мрачные голоса предназначены только для него, но сейчас не было времени думать об этом.
— Ничего. Пойдемте дальше.
Им пришлось еще около часа взбираться вверх по горному туннелю. Их башмаки скользили по влажной поверхности камня. Сколь загадочным ни был этот проход, они заметили, что за ним тщательно ухаживали. Вдоль стен висели факелы, которые можно было зажечь, чтобы добыть свет и тепло.
Наконец они достигли конца туннеля и уперлись в стену. Ион провел рукой по грубо отесанным камням.
— Выглядит не очень обнадеживающе.
Гелен прислонился к стене, тяжело дыша.
— Только не говорите, что все наши старания пошли прахом, — поморщился он. — У меня нет сил, чтобы идти обратно.
Они посмотрели на Эолинда, который водил пальцами по пыльной поверхности камней.
— Вряд ли этот путь был бы тайным, если бы здесь стояла дверь. Эта стена тонкая и выложена только для обмана зрения.
Сигурд приблизился к стене и надавил плечом на камень.
— Что ж, посмотрим, что скрывается за ней.
Гелен и Ион присоединились к принцу и ударили в стену два-три раза. Крупные камни поддались им и упали, так что в стене образовался проем, через который легко мог пройти человек.
Сигурд осторожно осветил пространство, скрывающееся за стеной.
— Тут каморка. Должно быть, рядом с подвалом. Хороший выбор… За долгие годы сюда редко кто-то заходил.
Исландцы пролезли в образовавшуюся дыру, и мысль о том, что они снова в замке, ободрила их, несмотря на ужасные предчувствия сердца. У стены стоял старый щит с поблекшим гербом королевства.
— Мы там, где и должны быть, — прошептал Ион. — Исландская кровь в исландском королевстве.
— Но исландскую кровь не стоит проливать зря, — напомнил Гелен. — Что же нам теперь делать?
— Король Гернот не хотел отдавать Вульфгару замок, — объяснил Эолинд. — Если же ксантенцам удалось захватить королевскую резиденцию, то вряд ли мы сможем что-нибудь сделать. Разве что убить Вульфгара прямо на троне.
— Да я за это жизнь отдам, — прошептал Гелен.
— Если это ксантенское отродье все еще надеется проникнуть в замок, — продолжил Эолинд, — то нам следует тщательно осмотреться.
— Давайте разделимся и обследуем все помещения замка, — предложил Сигурд. — С этого момента каждый идет сам. Если вам повстречаются ксантенцы, не ищите свою смерть, а попытайтесь спрятаться от них. Через час снова встретимся здесь. Если же ксантенцев нет в замке, тогда мы встретимся в тронном зале.
Все согласно кивнули и осторожно открыли маленькую скрипучую дверь, ведущую из каморки. Вокруг никого не было.
Вскоре Сигурд понял, что замок пуст. Вначале он бежал, чуть пригнувшись, но в какой-то момент выпрямился и тихо, но вполне открыто продвигался по сумрачным коридорам и залам.
Казалось, что с людьми из замка исчезла и жизнь. В каминах давно уже не горел огонь, было холодно. Пара перевернутых стульев, ковер, сорванный со стены, — все это свидетельствовало о панике, которую сейчас уже нельзя было ощутить.
Ксантенцам не удалось захватить резиденцию королей Исландии, но Сигурда это не радовало. Такое запустение было недостойно замка. Много поколений люди правили здесь, праздновали, смеялись. Жили. Принц никогда не видел замок таким, гнетущая тишина заставляла его сердце сжиматься.
Когда Сигурд убедился в том, что врагов в замке нет, он отправился на поиски родителей, которых не нашел в тронном зале. Спускаясь по каменным ступеням в их покои, он улучил момент и приник к узкой бойнице, чтобы посмотреть на порт. И на захваченную Исландию.
Сигурд увидел своих подданных, подвешенных за ноги и забитых плетьми до смерти. Увидел лежавшие под стенами замка трупы. Какой-то наемник мочился на обугленные останки того, что когда-то было целой семьей.
