Однако Нацрей лишь покачал головой.
— Это такой же бог, как и все остальные. Глупая болтовня для нищих духом.
На такой ответ Сигурд, признаться, не рассчитывал. Мать учила его с уважением относиться к чужим верованиям, и Сигурд знал, что в Исландию на кораблях приплывали сторонники самых разных религиозных учений. Но можно ли человеку жить без веры и Господа? И могут ли люди представлять себе мир без творца? Это, по мнению Сигурда, было совершенно бессмысленно.
Принц замолчал, решив больше не говорить с Нацреем на эту тему.
— Народ умрет, — сказал Эолинд, когда Стен подписал отчет для гонца в Ксантен. — Когда ваши указания будут выполнены, тут не останется запасов на зиму. Ни дров, ни пищи, ни мехов.
Генерал, которого Вульфгар поставил своим полноправным наместником в Исландии, отложив перо, невозмутимо произнес:
— Что ж, тогда народ умрет.
Сделав глубокий вдох, Эолинд сдержал клокочущую в нем ярость и свернул пергамент, чтобы запечатать его.
— Без народа нет работы. А без работы не будет руды в шахтах, мяса в хлевах, мечей в кузницах. Неужели это в интересах Вульфгара?
Стен взял из миски сушеное яблоко и жадно вгрызся в него, а затем ответил:
— Король требует, чтобы его победа была оплачена. А я забочусь о том, чтобы он получил свою оплату.
Эолинд медленно ходил по тронному залу замка.
— Вы беспокоитесь о том, что король будет негодовать по поводу слишком маленьких поставок, и не боитесь опасности, что эти поставки исчезнут вовсе?
Стен был неглуп, но, как и большинство воинов, нуждался в подробном объяснении сути дела, когда взаимосвязь вещей толковалась с помощью простейших слов.
Генерал фыркнул.
— Они не исчезнут, обещаю вам.
— Ни один меч не способен поработить мертвый народ, — продолжал Эолинд. — Уже сейчас добыча в шахтах составляет ничтожную часть того, что надлежит отправить в Ксантен. А тех, кто работает сейчас в шахтах, не хватает на полях и в хлевах.
Стену потребовалось некоторое время, чтобы поразмыслить над словами Эолинда. Ему нравилось издеваться над униженным народом Исландии, но в то же время он не хотел впасть в немилость Вульфгара.
— Говори то, что хочешь сказать, старик.
Эолинд потянулся к поясу, и Стен тут же схватился за меч, но старый исландец вытащил свиток, который носил на боку.
— Я разработал план.
— Что за план?
— План возрождения Исландии.
Стен рассмеялся.
— Вряд ли Вульфгар сровнял эту страну с землей, чтобы потом ее восстанавливать.
Лицо Эолинда оставалось невозмутимым.
— Страна восстановится сама по себе, как и столетия назад. Король Ксантена добился своей цели и уничтожил последних наследников трона Исландии. Что плохого в том, если его владения станут процветающим краем? Может ли быть большим триумф, чем тот, когда победитель не просто уничтожает врага, но и может привести его страну к новому расцвету?
Стен с неохотой взял документ и развернул его на столе. Это была карта острова со всеми поселениями, хуторами и шахтами. Многие из них Эолинд вычеркнул, а между отдельными точками провел стрелки. Несколько мест были соединены линиями — так он обозначил поселения, располагавшиеся непосредственно вокруг замка.
— Я не понимаю эту писанину.
Эолинд тоже склонился над картой. Пришло время привлечь Стена на сторону Исландии, причем так, чтобы наместник этого не осознал.
— Большая часть населения погибла во время вторжения, и сейчас в стране не хватает как рабочих, так и крестьян. Остатки же населения рассеяны по стране. В нескольких шахтах можно добывать уголь, но его некому вывозить. У некоторых крестьян сохранился скот, однако не осталось женщин, которые бы ухаживали за животными. Я предлагаю отказаться от всех поселений на севере и северо-востоке и переселить оставшихся исландцев в деревни, расположенные рядом с теми шахтами, которые находятся неподалеку от замка. Пути станут короткими, руки — многочисленными, а убытки — ничтожными.
Стен провел указательным пальцем по линиям на карте, словно это могло помочь ему лучше понять предложение советника.
— Тогда Исландия станет…
— …городом-государством, — завершил его мысль Эолинд. — Замок превратится в настоящий центр, и все необходимое будет расположено неподалеку.
Это была разумная мысль, но все же она не нравилась Стену.
— Значит, мы откажемся от большей части страны?
— Только на время, — поспешил заверить его Эолинд. — Что толку от богатейших жил в самой большой шахте, если нам приходится выбрасывать руды, потому что нет транспорта? Если же сосредоточить все силы на небольшой области, Исландия сможет функционировать как единый организм и поставлять королю Ксантена товары, не грабя себя.
Сама по себе идея была не нова. В тяжелые времена королевства всегда сжимались, стягиваясь к своему центру, сгоняя людей и животных к замку, обеспечивающему защиту и помощь. Стен обучался военному искусству, а не управлению государством, но все же вынужден был согласиться.
— Если я и дальше смогу отправлять в Ксантен груженные рудой корабли, то я согласен воплотить твою идею.
Эолинд удовлетворенно кивнул и взял пергамент, однако Стен еще не закончил разговор.
— Но если окажется, что добыча руды будет скудной, и король рассердится на меня из-за этого, то первой покатится твоя голова.
Эолинд снова кивнул.
— Будьте спокойны, генерал. У меня слишком много обязательств, и я не могу позволить себе искать покоя в смерти. Разрешите откланяться.
Стен махнул рукой, и Эолинд вышел из тронного зала, мельком взглянув на солдат, которых Вульфгар оставил на острове. Никто не услышал, как он прошептал:
— Я могу умереть только тогда, когда Исландия снова будет свободной.
Старик поспешно вышел из замка, пару раз свернул в переулки, чтобы избавиться от вероятной слежки, и направился в таверну, в которой раньше останавливались мореплаватели. Затем он убедился, что тут не было ни одного ксантенца. Трактирщица Лили приветливо кивнула советнику и открыла вход в погреб, где раньше всегда хранилось вино. Теперь это было местом встречи участников сопротивления.
Там были Гелен и Ион, а также несколько других храбрых исландцев, чье сердце билось ради освобождения родины. На стене висел грязный герб королевства, истоптанный ногами врагов. Пламя свечей освещало лица заговорщиков, которые, приветствуя советника, похлопали его по плечу.
— Надеюсь, у тебя хорошие новости, друг, — сказал Ион.
Общий враг сделал их всех братьями, и Эолинд не пытался поддерживать свой статус.
