Первая неделя принесла новые победы Зигфриду, а войско Вульфгара все время отступало, защищая прилегающие к замку поселения. Но продвижение вперед сопровождалось дальнейшими потерями, и войско Зигфрида сокращалось не менее чем на тысячу человек в день. По ночам трупы сжигали, сбрасывая их в огромные кучи, и погребальные костры были видны издалека, словно символ кровожадности обеих сторон. Священники сдались, так как для христианского погребения времени не хватало. Радовались всему этому только снабженцы, ведь теперь они могли выдавать каждому солдату по два меча и столько кинжалов, сколько тот мог унести. Оружие в войне не умирало, и, чем дольше продолжалась война, тем больше оружия приходилось на все меньшее количество воинов. Некоторые стрелы вонзались уже в третью или четвертую грудь. Шла вторая неделя войны.
Противники бились не на жизнь, а на смерть. Заболоченность ксантенских земель не позволяла вести атаку широким фронтом, а все дороги, ведущие к замку короля, были серьезно защищены, и захватить их было невозможно. Зигфрид подумывал бросить вперед ударный отряд, но ему подсказали, что солдаты Вульфгара могут зайти с флангов, взяв его в клещи, и уничтожить еще до того, как он достигнет замка. Эффективным могло быть только постепенное продвижение вперед, но в этом случае не удавалось избежать огромных потерь. Понимая, что терять больше нечего, ксантенцы становились все упорнее. То, что Зигфрид завоевал днем, он мог потерять уже ночью. То, что должно было стать молниеносным нападением, превращалось в вялое продвижение по деревням и долинам, а иногда и по лесам.
Никто не выигрывал. Все проигрывали.
До поздней ночи Зигфрид сидел со своими генералами и верным Нацреем в штабе. Но что бы они ни планировали, как бы ни пытались застигнуть противника врасплох, все это не приносило успеха. Завоеванная страна не давала достаточно пищи, чтобы прокормить войско, и приходилось привозить продукты из королевств франков и саксов. То, что эти дворы поставляли им провизию, было единственным подтверждением, что от Зигфрида ожидают успеха.
А вот Ксантен голодал. Еще до войны от урожая мало что осталось даже для того, чтобы прокормить ослабленное королевство, а теперь из-за битв торговые пути, по которым Вульфгар скупал все необходимое, были перекрыты. Что ж, у Зигфрида была и эта возможность: он мог несколько недель или месяцев держать Ксантен в блокаде, пока ксантенцы не начнут пожирать друг друга. Но тогда он завоюет землю мертвецов.
Прошло десять дней с того момента, как войско исландского принца совершило первую атаку, но дело не двигалось. Все дальнейшие атаки оказались бессмысленными, так как не было завоевано ни пяди земли. Ксантен ожесточенно защищался, хотя и не мог выступать как серьезный противник. Если бы наемники по приказу Зигфрида развернулись и оставили эту войну, ксантенское войско не могло бы преследовать их. Дни тянулись, не принося новых побед. Велся подсчет мертвых, предоставлялось лечение раненым, а выжившие воины распределялись в заново созданные отряды. Через какое-то время стало очевидно, что желание воевать угасло.
Через пять дней из ксантенского замка в шатер принца приехал гонец, привезя послание с королевской печатью. Сломав печать, Зигфрид поспешно прочитал документ и, рассмеявшись, протянул его своему лучшему другу.
— Крот приглашает нас поиграть.
Нацрей был разочарован тем, что Зигфрид в такой ситуации мог смеяться. Ему не нравилось легкомыслие, с каким он непочтительно говорил о Вульфгаре. Араб, прочитав послание, заметил:
— Он предлагает переговоры, как это принято между предводителями воюющих сторон.
Зигфрид кивнул.
— Говорить тут не о чем. Он что, считает меня глупцом, который добровольно пойдет в логово врага? Если Вульфгар хочет говорить, пусть сам приходит сюда.
Нацрей свернул пергамент.
— Но ты в тот же миг убьешь его, зарубив мечом.
— Вот именно.
— Так почему же он должен так поступать? Зигфрид, он предлагает тебе переговоры лицом к лицу, а это лучше, чем сидеть здесь или терять своих воинов в бессмысленных битвах.
Принц взглянул на друга, словно тот сошел с ума.
— Я должен вести с Вульфгаром переговоры? Нацрей, если бы мне хотелось пообщаться с ним, я мог бы приехать нищим к его двору. Разве Вульфгар вел переговоры, когда нападал на Исландию?
Нацрей покачал головой.
— Нет, не вел. И не стоит следовать его примеру. Что тебе мешает поговорить с ним?
— То, что он не выпустит меня из замка живым.
— Так обеспечь себе безопасность. Определи место и условия встречи. Дипломатия между врагами всегда предпочтительнее битвы.
Кровь Зигфрида кипела. Он не хотел личной встречи со своим заклятым врагом.
— Предложение Вульфгара свидетельствует о том, что он считает войну проигранной, — запальчиво произнес принц. — С моей стороны было бы признаком слабости идти с ним на переговоры!
Нацрей взял друга за плечи.
— Твоя глупая сила будет стоить жизни тысячам людей. Подумай, что их кровь — это твоя кровь, Зигфрид, а значит, в любом случае есть смысл вести переговоры с Вульфгаром!
В конце концов арабу удалось уговорить принца, и яростное желание воевать уступило место разуму.
— Каждую ночь я плачу кошмарами за смерть моих людей. Возможно, ты прав и моя забота о них обуславливает мой долг не искать победы любой ценой.
— Никто и не думает, что ты не заслуживаешь триумфа, — тихо, но очень настойчиво сказал Нацрей. — Но победа — это не всегда победа меча.
— Тогда помоги мне, — попросил Зигфрид. — Скажи, как отвечать Вульфгару, чтобы не потерять лицо, да и жизнь в придачу.
Нацрей удовлетворенно улыбнулся.
— Вот теперь я слышу слова человека, который может стать королем. Потребуй у Вульфгара встречи между двумя армиями на поле, которое хорошо просматривается. Пусть обе стороны приведут своих лучших лучников и держат их на достаточном расстоянии. Если один король прикажет убить другого, они умрут оба. Не должно быть ни доспехов, ни оружия, ни вассалов.
— Тогда вероятность собственной смерти укротит желание короля выступить в роли убийцы, — пробормотал Зигфрид. — Равновесие страха. Конечно, это нельзя назвать благородным решением, но оно послужит своей цели.
Нацрей кивнул.
— Эта тактика стара, как война. Если гонец передаст эту новость Вульфгару, встреча может состояться уже завтра. До того времени битва должна прекратиться.
Зигфрид нахмурился.
— А нам нужно подшить гонцу ответ в сумку, а потом отправить его труп к замку на коне?
Нацрей замер, ужаснувшись холодному тону, каким его товарищ задал вопрос, но внезапно Зигфрид расхохотался.
— Это была всего лишь шутка, друг мой. Я не столь кровожаден, как Вульфгар, и не считаю передачу послания позорным делом. Бедный гонец должен достичь своей цели живым.
