Поднялся наверх. Люська, в халате, с полотенцем, намотанным вокруг головы, на манер сикхской чалмы, замазывала синяки кремом и пудрой.
— Машина сияет, ваше сиятельство.
— Ну и молодец. Отправляйся в тот конец коридора, там такая же спальня, для гостей. И ванная с туалетом есть.
Мойся, брейся и спать ложись, белье чистое…
Снять вонючую одежку и окунуться в горячую воду оказалось истинным наслаждением, Никита оттирал с себя свалочный запах, менял воду раза два, но все равно чувствовал присутствие этого кислого аромата. От ощущения этой вони он сумел отделаться только после того, как, выбравшись из ванны, сбрил бороду и усы. Едва надел на голое тело халат, как потянуло плюхнуться в кровать. И спать, спать, спать…
Тем не менее Никита все же решил поглядеть, что он забрал из кармана того, первого, напоровшегося на нож.
Сначала заглянул в time-planer. Денег там было не много — пять стотысячных и еще какая-то мелочь. Но зато были паспорт и права.
То, что он увидел, открыв паспорт и поглядев на титульную страничку, произвело бы на него куда большее впечатление, если б он уже не находился в полусонном состоянии.
Паспорт гражданина СССР, со вкладышем подтверждал принадлежность его владельца к российскому гражданству, был выдан Сергею Владимировичу Корнееву.
На фотографиях читалось сходство с тем, кто неудачно пытался убить Никиту.
Правда, Никита своей сонной головой только отметил, что ему знакома фамилия Корнеев. На дальнейшие выводы и размышления эта башка не годилась совершенно. Поэтому он не стал просматривать свернутые бумаги. Сил хватило лишь на то, чтобы засунуть все «трофейные документы» в рюкзачок и запихнуть его под кровать. Пистолет сунул под подушку и пристроил ладонь на его ребристую рукоятку… Левой рукой выключил настенное бра-ночник и заснул почти мгновенно.
А вот Люська спать не легла. Нога побаливала, все синяки и шишки саднили.
И злость ее распирала — жуткая. Нет, не к Юрику покойному. На трупы уже не обижаются. Сейчас она злилась на себя.
Уже сутки, как нет на свете Балясина Валентина Григорьевича. Вальти, как называли его друзья, Вальки, Валюки, Валюшечки, как называла его она. Ее Хозяина, ее Господина, ее Бога. Щедрого на все: на слова, на ласки, на подарки.
Исполнителя любых желаний, на которые только была способна ее небогатая фантазия. Учителя жизни, любви, страсти. Волшебника, который из Золушки сделал Принцессу. Супермена, который, как в американском фильме, всегда прилетает вовремя и спасает от всего, что только может угрожать…
Кем бы стала Люська, если бы не он? Наверно, вышла бы замуж за первого попавшегося молокососа понахальнее и поупрямее, родила бы потом каких-нибудь полудурков с наследственной склонностью к алкоголизму, и к нынешним двадцати семи была бы уже облезлой и располневшей коровой, с красным лицом и щербатыми зубами. А могла бы стать и проституткой, которая катится все ниже, ниже и ниже, пока не докатится до вокзальной дешевки, к которой даже не всякий бомжара подойдет, опасаясь за свое драгоценное здоровье.
И между прочим, если б не Вальтя, ничего другого ей не светило, это как пить дать. Просто повезло — и все.
На какой-то чужой свадьбе познакомились. Почему не покрутить с мужиком на десять лет старше, если получается? А вот у них получилось почти на десять лет, хотя он, не играя в прятки, сказал ей, что у него есть жена, Альбина, что есть двое ребятишек, которых он очень любит…
Любой другой положение любовницы надоело бы за месяц или полтора. Но. она была терпелива, покорна, хитра, научилась подмечать то, что ему приятно, молчать, когда язык рвется чего-то лишнее сболтнуть… И приручила его, приучила к себе, так присушила, что он и с радостями, и с бедами шел к ней, нет, не шел даже, а бежал, мчался, на крыльях летел!
И с Альбиной они нашли общий язык. Потому что за Альбиной ее семейные деньги стояли, которые могли бы в случае развода Валентину больших неприятностей стоить. Альбина сама сказала: «Если он с вами, я за него спокойна!»
Люська хорошо знала: не все чисто в АОЗТ «Прибой». И о том, что Вальтя очень часто ходит по ребрышку между законной решеткой и бандитской пулей, тоже догадывалась. Понимала, что случившееся сутки назад давно назревало. Загодя переживала, но верила в его счастливую звезду.
Квартиру на Индустриальной, 8 Валька снял для нее недавно. Вообще-то она уже второй год жила здесь, на этой просторной даче, укрытой в глубине поселка, охраняемая преданными псами и соседями, которые были крепко повязаны с Балясиным. Поначалу он и охрану, и прислугу к ней приставил. Иногда устраивал приемы, на которые приходило человек по двадцать-двадцать пять. Иностранцы появлялись. И всем им он представлял Люську как жену.
Но месяца два назад он почти перестал сюда приезжать. Более того, забрал отсюда охрану и прислугу. Привозил их с собой, когда сам тут появлялся — раз в две недели. Нет, это были прекрасные свидания, долгожданные. И забывалась тоска одиночества, ожидания. Он вновь одаривал жаром чувств, страстями, безумствами и дорогими подарками. А потом опять на пару недель исчезал. И она понимала: нет, не другая женщина вошла в его жизнь, а какая-то большая беда. Которая заставляет его жить осторожно, исчезать и появляться. Потом у нее появилась дарственная на этот дом и участок, он обеспечил ее таким счетом в банке, что на одни проценты можно было жить, не работая. А еще Балясин подарил ей новенький «Фольксваген-Пассат», обещая, что научит ее водить, а потом купит права…
Тогда ей казалось, будто он готовит разрыв, и все эти дары — нечто вроде отступного.
Но вместо этого он, примчавшись как-то раз, заявил, что хочет видеть ее хоть один час, но каждый день. Вот тогда-то и появилась эта квартира на Индустриальной, 8.
Там было хорошо. Потому что там он действительно появлялся каждый день.
Всякий раз неожиданно, то днем, то вечером, то после полуночи. Но ждала его звонка в любой час и сама звонила каждый раз, когда уходила из дому.
Чертов Юрик вызвал ее на драку, сказав: «Братаны толкуют, что ты его под выстрел сдала…» И теперь она знала, что это было именно так.
Нет, не нарочно, конечно, но действительно сдала.
Она еще на прошлой неделе обратила внимание на каких-то типов, приглядывавшихся к подъезду, и сказала об этом Вальке. Тот, хоть и выслушал с улыбкой, вполне серьезно приказал Юрику: «Присмотрись к ним». И на следующий день типы исчезли, как по мановению волшебной палочки. Она тогда, дура, радовалась! Только теперь, бестолочь, догадалась, что именно Юрик предупредил этих козлов, что их слежка слишком заметна. Точно так же она поняла, что все события рокового дня были не случайны.
В день убийства, за пару часов до предполагаемого приезда Балясина, в 10 утра, Юрка явился на Индустриальную и сказал, что Вальтя переносит свидание на 23.30. То есть на тот самый час, когда произошло убийство. Раньше никогда такого не случалось, ей бы, дуре, проверить, позвонить Валику, а она ничего не заподозрила. Не заподозрила даже тогда, когда Юрка сказал: «Шеф очень беспокоился, чтоб ты не сердилась. Просил написать так: „Жду в 22.30, с нетерпением. Люся“. И она, идиотка, написала все именно так! Сама, своими руками заманила Вальку в ловушку! Более того, дала этому гадюке и подлецу доказательство против себя.
