— Везите вниз, туда, где будет «пулька»!
Как раз в это время затарахтел один из бульдозеров, должно быть, сбрасывая вниз тело верзилы-неудачника. «Шестерка» покатила вниз. Через минуту она миновала стоящий у левой обочины фургон. Тут, должно быть, была «третья точка», где предстояло «состязаться» Макару и его сопернику.
Макар сидел напротив того, который, как и он, дважды избежал жребия на поединок, но теперь уже неизбежно должен был с ним сражаться. Впрочем, думал он сейчас не о противнике и даже не о схватке. Он видел, кто остался биться с Ежиком, и считал, что шансов у Женьки нет никаких. Теплилась лишь надежда, что все это какая-нибудь шутка, розыгрыш, злое издевательство. Или какая-нибудь проверка… Далась она ему, эта им самим придуманная, утешительная мысль «о проверке»!
Он слышал, что мимо них, не остановившись, проехала одна машина, потом другая, но, конечно, не мог разглядеть, кто едет в его белой «шестерке».
Но вот настал и его час. Дверь фургона отворилась, и конвоиры выдернули последнюю пару «претендентов».
Макар понял: сейчас он узнает, розыгрыш это или все взаправду. Но даже тогда, когда им дали выпить по четвертинке, еще не верил, что все это на самом деле. «Ну, — скажет, выходя из какого-нибудь темного угла, Хрестный, — выпили?!
А теперь закусывайте. В другой раз подеретесь».
— Традиционный поединок для русских коммунальных квартир! — объявил Петрович. — Фехтование на кухонных ножах! Ведется до смертельного исхода! Если через пять минут победитель не определится, проигравшими считаются оба!
Их затолкали на арену, ограниченную бульдозерными ножами, и бросили в углы по кухонному ножу, огромному будто небольшие мечи, сантиметров по сорок пять каждый.
— Время пошло! — скомандовал Петрович. Макар и его противник растерянно смотрели друг на друга, словно намереваясь задать вопрос: «Это что, не шутка?!
Мы должны хватать эти железяки и резать друг друга?»
— Господа, — строго сказал Петрович, — вам что, ни хрена не ясно?
Работайте! Или через пять минут оба полетите с обрыва!
Противник Макара медленно пошел в угол, взял нож, а потом, как бы устыдившись, стал его вертеть в руках. А Макар стоял, как стоял, посматривая на камеру, которую навел на них видеооператор.
— Ты что там делаешь, козел? — спросил Макар. — Кино снимаешь?
— Не понимай… — явно с настоящим акцентом произнес тот.
Именно тут Макар понял все. Ни фига это не розыгрыш. Это — настоящее, и за это — уплачено. То ли американцами, то ли итальянцами, то ли еще кем-то.
Конечно же, не Голливудом, а какой-нибудь мафиозной конторой, которая собирает по всему миру сюжетики с настоящими убийствами, резней, изнасилованиями, а потом крутит их во всяких притонах для садистов-любителей. Или, может, поставляет за большие бабки каким-нибудь тузам или их отпрыскам, жаждущим поглядеть на то, что снимается в единственном дубле. А Светкина компашка им материал поставляет… «Булка-фильм», е-мое! И ради этих бабок они тут должны глотки друг другу резать!
— Мать вашу! — сказал Макар и взялся за нож. Он хотел его метнуть туда, в оператора, но противник, должно быть, Макара не понял, решил, что нож полетит в него. И, опережая, бросил свой. Наугад, не правильно, совсем не так, как бросают профессионалы.
Но он попал. Случайно, сам того не ожидая. Острое лезвие полоснуло Макара по шее. Так, что достало до сонной артерии… Кровь хлестнула фонтаном, остановить ее было уже невозможно, да никто и не собирался этого делать.
— Дурак ты, братан… — произнес Макар, уже понимая, что кончился.
Через несколько минут нож бульдозера сбросил Макара с откоса на камни, кроме того, на него съехало не менее тонны грунта, сползшего с насыпи, но он этого уже не почувствовал.
«ПУЛЬКА»
Ежик сидел в Макаровой «шестерке», еще не зная, что она уже осиротела. Она стояла в двух шагах от «девятки», которая ее преследовала утром. Ежик узнал ее по номеру. Теперь ему было все понятно. Эта гадина Светка сцапала и тех, и других, а теперь решила сделать так, чтобы они перебили друг друга своими руками. И уже наполовину осуществила свой замысел.
Если сказать, что он ждал увидеть живым Макара, это будет не правда. Потому что отчетливо понимал — тогда они могут столкнуться здесь. В «финальной пульке», на дне этого рукотворного кратера, куда их привезли конвоиры. Что им тут придумали, неизвестно. Если опять на топорах — Ежик предпочел бы умереть сразу, лишь бы не выдерживать еще один такой бой. Но если даже что-нибудь не такое жуткое — то лучше, если б Макара не было. Пусть кто-то другой убьет.
Потому что Ежик знал четко — на Макара он руку не поднимет. Да и Макар, наверно, не раз подумает. Вот и убьют их обоих. А так, если что, Ежик попробует сам за себя постоять. Только бы не на топорах…
«Шестерка» и «девятка» стояли у остова брошенного и забытого здесь когда-то шагающего экскаватора. Именно здесь заканчивалась карьерная дорога.
Точнее, она отсюда начиналась. Когда-то этот чудовищный механический динозавр с эмблемой «УТЗМ» ворочал здесь огромной стрелой, вгрызался в горы вывороченной взрывами руды великанским ковшом, в который и «шестерка», и «девятка» смогли бы въехать, а потом вываливал эти ковши в кузова большущих «БелАЗов». И те, рыча почти что корабельной мощности двигателями, везли эту руду наверх, на всякие там горно-обогатительные комбинаты… Все работало, двигалось, зачем-то жило. А теперь оказалось, что руда эта слишком дорогая, что экскаватор жрет слишком много топлива, равно, как и «БелАЗы», а горно-обогатительные фабрики в убыток работают. А карьер остался, потому что заравнивать его никто не подряжался. И теперь стал удобной натурой для всяких съемок с человеческими жертвами…
Наконец сюда съехались все. Петрович выстроил финалистов и сказал:
— Ну, господа гладиаторы, осталось последнее испытание. Серебряных и бронзовых призеров, правда, мы не предусмотрели, но жизнь — это еще та награда за первенство. Задание простое, но ответственное. Вот здесь, около ваших бывших машин, — финиш. А старт будет вон там, у бульдозера, в ста метрах отсюда. На половине пути будут лежать три пистолета, которые у вас и отобраны. Сейчас вы все пройдете эту дистанцию в обратном порядке, чтоб поглядеть, как и что.
Трогай!
Джипы медленно двинулись по дороге, а между ними, опасливо поглядывая на бампера, под присмотром автоматчиков, шедших по обочине, двинулись вперед «соперники».
— Стой! — Петрович высунулся из люка в крыше джипа — Вот здесь отметка 50 метров. Тут будут лежать пистолеты, заряженные каждый девятью патронами. Дальше едем!
Доехали до бульдозера. Головной джип объехал его и покатил вверх. Из его верхнего люка уже высовывался видеооператор. Второй джип, с Петровичем, и автоматчики с «гладиаторами» остались.
