— Стан, у меня что-то со слухом, — сказал я и потряс головой.
Стан схватит меня за руку и лицо его расплылось в улыбке. Что-то кольнуло в затылок, я почувствовал какую-то внутреннюю короткую вспышку — и окружающее, дрогнув, приобрело резкость очертаний.
— …ся, — сказал Стан. — Наконец-то!
— Господи, Стан… — пробормотал я. — Стан… Подожди, не дергай, дай сообразить.
Стремительно, как изображения на экране, запущенные в ускоренном режиме, начали возникать в моей памяти картины прошлого. Я вспомнил все, весь свой путь по Преддверию, я вспомнил призрачных птиц и прыгунцов, человека-ящика и угрюмых обитателей скалы… Я вспомнил свои видения: черная воронка… застывшее море, равнина и черные колонны… Славия… Крылатая женщина Ника, белая с золотом… Я был не уверен, что крылатая женщина только привиделась мне. И что-то в этом моем последнем воспоминании было не так: мне казалось, я что-то забыл, упустил, что-то очень важное… Там все было глубже, ярче, объемнее, а в памяти сохранился только тусклый серый плоский отпечаток — не более… Где-то в углах маячили обрывки чего-то удивительного, ни с чем не сравнимого — и превращались в пепел, и навсегда погружались в темноту. Я чувствовал, что некий совершенно необычный слой моего существования стерся из памяти, забылся, оставив после себя какое-то щемящее ощущение. Я чувствовал, что никогда не восполню эту утрату и буду жалеть о чем-то, чего так и не смогу вспомнить. Что-то ушло…
Я поднял голову и осмотрелся. Стан продолжал сидеть на корточках, а рядом с ним стоял один из обитателей Преддверия. Озеро было мне незнакомо, но холмы, окаймляющие долину, походили на холмы, возвышавшиеся возле Биерры. За моей спиной оказалась большая черная коряга — это ее острый сук тревожил меня, когда я пришел в чувство. Одинокий высокий камень в отдалении мог быть пережившей метаморфозу той самой скалой, в недрах которой я сначала належался, погребенный под плитой, а потом вдоволь наползался… до тех пор, пока на меня не напала некая крылатая женщина… А вот что было дальше?
А дальше меня разыскал Стан. Вот и все. Молодчина, Стан — прорвался, пробился, пришел!
— Молодчина, Стан, — сказал я, улыбаясь. — Все-таки нашел.
— А зачем бы меня держали в Униполе? — улыбнулся в ответ Стан. — Спасибо провожатому. — Он кивнул на своего спутника, скромно опустившего голову. — Знакомься, Лео, это Вергилий.
— Очень приятно, — сказал я. — Леонардо Грег. Вергилий… Вергилий… Что-то знакомое.
— В общем-то я не Вергилий. — Человекоподобное существо посмотрело на меня кошачьими зелеными глазами. — Я сопровождающий. А Вергилием меня назвал Станислав Лешко.
— Это из Данте, — подсказал Стан. — Проводник по кругам Ада.
— Что ж, имя подходящее. — Я провел рукой по мокрым волосам, оглядел промокшую рубашку и забрызганные водой брюки. — Надо понимать, водичкой меня отливали?
— Вергилий дал добрый совет, — сказал Стан.
Я внимательно посмотрел на зеленоглазого кошкочеловека. Он довел Стана до Биерры. Он помог мне придти в чувство. Может быть, он посланец Голоса? Может быть, он поможет найти Славию и выбраться из Преддверия?..
— Ну что ж, не буду вам мешать, — прищурившись, сказал Вергилий. — Вы тут побеседуйте, а я пойду пройдусь. Прогуляюсь.
Лешко встрепенулся:
— Но ты же вернешься?
— Да, конечно. Прогуляюсь по берегу и вернусь. Вам ведь еще Эннабел Ли нужна.
Сделав плавный жест рукой, Вергилий неторопливо направился вдоль кромки воды. Сухая корка ила беззвучно покрывалась трещинами под его ногами. Мы со Станом проводили его взглядом, а потом я спросил:
— Кто такая Эннабел Ли?
— Славия, — коротко пояснил Стан.
— Почему именно Эннабел Ли? Он знает ее? Видел?
— По-моему, это из какого-то литературного произведения. Он буквально заваливает меня всякими цитатами. А Эннабел Ли — в том смысле, что здесь у Славии может быть совсем другое имя.
— Кто он такой?
— Да разве от него добьешься? — Стан хлопнул себя по коленям. — Разве от них добьешься? Называет себя сопровождающим, а Бог его знает, кто он такой на самом деле! С ними трудно разговаривать, Лео. Тебе ведь тоже приходилось разговаривать?
Да, разговаривать мне тоже приходилось. И не только разговаривать…
— Многое забывается, — продолжал Стан. — Что-то было, а что — непонятно, и как будто бы не с тобой. То ли во сне, то ли наяву. Все здесь как-то странно, Лео, я так не привык.
— А я привык?
— Тебе-то не впервой. — Стан поднялся и принялся оттирать с рукава куртки засохшую грязь. — Господи, если бы ты знал, что я только о тебе не думал! Считал, что ты потихоньку с ума сходишь. А как мы тебя искали! Между прочим, госпожа Карреро видела тебя на Журавлиной Стае. Ты опять к ней в больницу явился. Господин Карреро был крайне возмущен. А знаешь, как пропахали Серебристый Лебедь?
— Подожди, подожди, Стан, — прервал я его. — Информации у тебя, как я понимаю, масса. У меня тоже. Давай коротко и по порядку друг другу все изложим, а потом будем думать, что делать дальше. Здесь, конечно, ни на что и ни на кого полагаться нельзя, но кое-чего добиться все-таки можно. Если еще и твой Вергилий посодействует…
— Хорошо, — согласился Стан. — Начинай, Лео.
…Мы делились новостями довольно долго. Вокруг ничего не менялось, мягко светилось небо, мелкие волны гуляли по озеру, и беззвучно покачивалась на ветру высокая трава. Спутник Стана продолжал расхаживать по берегу, изредка нагибаясь и бросая в воду то сучья, то камни. Нас было только трое в Биерре, и она, кажется, пока не собиралась превращаться ни во что другое.
Самым главным в повествовании Стана было, на мой взгляд, даже не сообщение о моем последнем «явлении» госпоже Карреро, а находка на Западном континенте Серебристого Лебедя. Понятно, что госпожа Эвридика видела не меня, а какого-нибудь моего «информационного двойника»… Она ведь тоже привиделась мне тогда, на Альбатросе, в мой последний день… Этот феномен, конечно же, мог удивить, мог поставить в тупик, но он не был главным. А вот искусственные подземные полости на Западном континенте… Соотнесение этого сообщения с моими видениями в каменной усыпальнице внутри скалы наводило на некоторые интересные мысли.
Стан закончил свой рассказ и мы немного помолчали. Вокруг стояла удивительная тишина. Именно здесь, в Преддверии, я понял, что тишина не всегда бывает желанной и приятной.
— Мне кое-что привиделось в моей усыпальнице, — сказал я. — Мне привиделись великаны с розовыми лицами. С некоторых пор я достаточно серьезно отношусь к своим видениям… после «Льдов Коцита»… После пещеры на острове Ковача… Так вот, эти гиганты говорили на незнакомом языке, но одно слово я понял.
— Диллин, — полуутвердительно сказал Стан. В глазах его появился знакомый блеск.
— Да, Диллин. Я видел какие-то помещения. По форме они такие же, как те, что обнаружены на Серебристом. И там у них что-то произошло… Они были чем-то обеспокоены… даже напуганы… — Я замолчал. Я не решался поверить в собственное предположение.
