Балестрано бросил на меня внимательный взгляд, словно проверяя, насколько серьезно я воспринимаю его рассказ.
— Но очень скоро лабиринту перестало хватать тех резервов силы, которую он мог получать из существ, возникавших в нем самом. И чтобы поддерживать свое губительное существование, он начал искать другие формы жизненной энергии. Вначале он забирал жизненную энергию у животных. Именно с того времени и происходят те звери, которые сейчас живут в его глубинах. Но сила, получаемая от животных, очень скоро перестала его удовлетворять. Чтобы утолить свой голод настоящей пищей, лабиринт обратился к жизненной энергии людей и поглотил их вместе с домами, крепостями, замками и святыми местами. При этом он обнаружил, что есть люди и места, созданные ими, которые обладают особенным видом духовной энергии…
— Магии? — вновь вклинился я, чем заработал в ответ еще один недовольный взгляд.
— Нет, не только магии! — воскликнул старик. — Каждый вид духовной силы служит питанием для чудовищного лабиринта! Монстр, возникший из неконтролируемых сил ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ, словно паразит, внедрился в человеческую цивилизацию, слился с домами и городами и начал расти и развиваться намного быстрее, чем раньше.
Однако люди с магическими способностями, которые и были его любимой добычей, попадались ему очень редко: они защищались и чаще уходили от нападений гиганта, чем становились его жертвой.
Балестрано на мгновение замолчал и снова посмотрел на меня.
— Тогда гигант привлек к себе на службу Адуриаса, одного из колдунов, который набрался смелости противостоять ему. Блуждая по пространству и времени, гигант присвоил себе местности и здания, из которых Адуриас и создал всевозможные ловушки. После этого ни один колдун больше не смог уйти от нападения отвратительного чудовища. Насколько я знаю, это удалось лишь немногим могущественным колдунам. Вы ведь тоже знакомы с Адуриасом.
— Это тот человек-крыса?
Балестрано слегка улыбнулся, но сразу посерьезнел.
— Да. Но он мертв. Адуриас не только расставлял сети для лабиринта. Он также — в определенной степени — контролировал гиганта, зная, как время от времени сдерживать его пробуждение. Тем самым он в какой-то мере обеспечивал собственную безопасность, поскольку понимал, что игры с гигантом могли закончиться плачевно и для него самого.
Балестрано помолчал немного, устремив взгляд в пустоту. Затем он вновь взял себя в руки и продолжил:
— Но теперь… врата дегенерировали и стали чем-то чужим и злым. Они не признают своих старых хозяев и могут попытаться уничтожить их самих, если для этого появится возможность.
— Я видел это, — пробормотал я, но Балестрано жестом дал понять, чтобы я воздержался от дальнейших реплик.
— Ничего вы не видели, Крэйвен, — фыркнув, заявил он. — То, что вы видели, — это всего лишь иллюзия. С помощью этих картинок чудовище хотело запутать вас и напугать. Иллюзия и действительность предстают в лабиринте совсем в другом соотношении, чем в нашем мире, Крэйвен. Гигант обычно борется при помощи средств ада, и ложь — его самое мощное оружие. Поэтому то, что происходило на самом деле, вы как раз и не видели.
— А вот мы видели, — мрачно продолжил Лоскамп. На его лице появилось выражение неподдельной, глубокой тревоги. — И совсем не случайно лучшие колдуны нашего братства в настоящее время пребывают здесь, в Амстердаме, — сказал он.
— Я знаю.
Лоскамп снисходительно улыбнулся.
— А сейчас вы переоцениваете свою значимость, Роберт, — произнес он с добродушной иронией. — Да, мы обратили свое внимание на вас, когда услышали, что вы направляетесь в Амстердам, но мы пришли сюда не из-за вас.
— А из-за чего же? — поинтересовался я.
— Из-за лабиринта, — ответил Лоскамп и в одно мгновение посерьезнел. — С появлением тех, кого вы называете… ДОИСТОРИЧЕСКИМИ ГИГАНТАМИ, — он произнес их название после небольшой запинки и очень быстро, как будто на самом деле хотел сказать что-то другое, — проснулись силы извращенных врат. Они спали тысячи и тысячи лет. И то, как вы познакомились с лабиринтом — без сомнения, это навело на вас страх, — было лишь слабым проявлением их настоящей сущности. Не более чем тень, которую сны этого гиганта отбрасывают на нашу реальность.
— И теперь… теперь он просыпается?
Лоскамп молча кивнул.
— Да. Этот процесс начался около года назад, но мы сами почувствовали его пробуждение недавно, и может статься, что очень скоро будет уже слишком поздно, чтобы что-то изменить. В определенной степени своим вторжением в лабиринт вы даже ускорили процесс.
Он быстро поднял руку, увидев, что я хотел возмутиться.
— Но вы, честно говоря, ослабили его. Раны, которые вы нанесли ему, болезненны, если даже не смертельны. Несмотря на это, он все равно проснется. И очень скоро.
Он замолчал. Я тоже какое-то время не знал, что сказать в ответ.
— А теперь вы хотите, чтобы я помог вам полностью обезвредить его? — наконец спросил я.
Лоскамп кивнул, встал и молча подошел к одному из маленьких деревянных шкафчиков, висевших на стене. Когда он вернулся, в руке у него был длинный предмет, аккуратно обернутый белым платком.
Я содрогнулся, когда увидел, что это была моя шпага в трости — оружие, которое оставил мне в наследство отец. В последний момент я все же подавил желание схватить ее, но наверняка не смог скрыть предательский блеск в глазах, так как Лоскамп с пониманием улыбнулся, положил трость перед собой на стол и снова сел.
— Вы, наверное, сумасшедшие, — пробормотал я. — Я… я с таким трудом ушел от этой… этой тени, как вы ее называете. К тому же я и сам нуждался в помощи. А теперь вы настаиваете, чтобы я вновь отправился туда. Чего вы ждете от меня? Чтобы я уничтожил это существо? Вы в своем уме? — Я чувствовал, как во мне закипает злость. — Неужели вы думаете, что я спокойно отнесусь к вашему предложению?
— Конечно нет, — сердито бросил мне Балестрано.
Он наклонился вперед, вытянул свою худую руку в белой перчатке и схватил трость. У меня внутри все сжалось, когда я увидел, как он поднял трость и стал рассматривать набалдашник молочного цвета.
Затем старик вновь повернулся ко мне.
— Может, мы ваши враги, Роберт Крэйвен, — сказал он. — Но поверьте мне, это враждебное чувство не всегда взаимно. Брат Девре с наилучшими побуждениями предложил вам прийти к нам, и сейчас наша вражда не имеет никакого значения. Дело в том, что мы знаем силу лабиринта лучше, чем вы. И мы знаем, как его уничтожить.
— Почему же тогда вы до сих пор не уничтожили его? — нахмурившись, спросил я.
Балестрано задумчиво покрутил трость в руках. Желание вскочить и отобрать у него свое оружие все больше усиливалось.
— К сожалению, пока мы не могли этого сделать, — после довольно продолжительной паузы сказал он. — Признаться, нам кое-чего не хватало, Крэйвен, — одного оружия.
