— Малыш, с тобой все в порядке? — озабоченно спросил он.
Я кивнул, хотя еще сам толком не разобрался, ранен я или нет, потому что времени для этого у меня не было. Понурившись, я отвернулся от кучи обломков. К нам приковылял Говард, и я увидел, что он так же, как и я с Рольфом, отделался царапинами и несколькими небольшими ранами. «Естественно, — подумал я, — ведь нападение на нас было обычным отвлекающим маневром. На самом деле ловушку подготовили для леди Одли. Но кто это сделал?»
— Что случилось? — спросил Говард, тяжело дыша. — Где леди Макферсон?
Я хотел ему ответить, но не успел, так как в этот момент мой взгляд устремился на противоположную сторону улицы, где появился чей-то силуэт. Он стоял там уже несколько секунд, и я сначала подумал, что это рыжеволосый парень, который передал мне письмо.
Но это была женщина. Она незаметно вышла из переулка, очень быстро и бесшумно, словно привидение, и затаилась в тени, наблюдая за улицей. Она стояла неподвижно, словно статуя, изготовленная только с одной целью — насмехаться над тем, кто был оригиналом, с которого она была высечена.
Казалось, она была вполне нормальным человеком — стройная молодая женщина, облаченная в светло-зеленую полупрозрачную тогу, сквозь которую угадывались мягкие линии ее прекрасного тела. И только голова отличала ее от обычного человека.
Это вообще была не человеческая голова: на миниатюрных, слегка покатых плечах возвышался белый череп огромной крысы! Несколько секунд я пристально смотрел на нее, в одинаковой степени ошеломленный ее страшным видом и заколдованный им. Вдруг девушка с крысиной головой подняла руку и направилась ко мне, все время поглядывая на разбитую карету. В ту же секунду я сбросил с себя оцепенение и рванулся назад, однако тут же споткнулся и распростерся на мостовой. Одна крыса с писком убежала прочь, когда я чуть не задавил ее, но при этом все же умудрилась укусить меня за руку. Женщина с крысиной головой издала тихий, похожий на писк звук.
Она приближалась. Мне показалось, что пронизывающий взгляд ее темных глаз впился в меня, а руки, по-прежнему затянутые в те же ужасные перчатки, в которых она была прошлой ночью, как-то странно начали двигаться.
Я услышал звук, который сначала принял за человеческий крик. Он сопровождался ужасным скрежетом и царапаньем, а затем и отвратительным шорохом, как будто бесчисленное множество маленьких тел терлись друг о друга. Я резко повернул голову, чтобы посмотреть на источник этого ужасного звука.
Вернее сказать, хотел.
Это движение я не успел довести до конца. Не то чтобы мое тело перестало мне подчиняться или плохо меня слушалось, конечно нет. Но на несколько мучительно долгих секунд мне показалось, что в моем мозгу появилась еще одна, чужая воля, которая была не слабее моей и которая, несмотря на мои усилия, повернула мою голову назад, приподняла ее и заставила меня смотреть на женщину с крысиной головой.
Мне показалось, что все дело в ее глазах — эти черные бездонные глаза увеличивались все больше и больше и ослабляли мою волю, вытягивая из меня жизненную энергию, которая исчезала, словно вода в пустыне.
И…
Это был мир под черным солнцем. В нем абсолютно не было света, только странное серое свечение, которое приходило из ниоткуда и тускло отражалось на черных волнах застывшего пористого болота, которое покрывало всю поверхность этого абсурдного мира. То тут, то там через маслянистую поверхность прорывались черные стебли сгоревших зарослей. Но эти хлесткие связки серо-черных тисненых щупалец были живыми и сгибались, словно от дуновения невидимого ветра.
Там была девушка, стройная, с узкими плечами, темными волосами и большими черными глазами. Ее кожа в этой странном месте казалась особенно бледной, а рот был открыт в крике, но из горла не вырывалось ни одного, даже самого тихого звука.
Она бежала. Она бежала как безумная, но не сдвинулась с места, потому что, словно издеваясь над ней, поверхность черного океана двигалась в противоположном направлении. Из поверхности, плотной и твердой на вид, медленно поднимались, надуваясь, большие пузыри и тут же лопались. То и дело пучки дрожащих волосатых щупалец тянулись к девушке, но в последний момент отскакивали от нее, как будто у них была какая-то причина, чтобы не прикасаться к ней. Замерцал свет, и на небе появилось невероятно вытянутое существо. Это не могло быть солнце, но от него шел бледный, тошнотворный, змееобразный луч света.
Девушка остановилась. Поверхность под ней задрожала, словно живая, и из живой пузырящейся слизи снова появились щупальца невероятных существ. Но в этот раз девушка не испугалась. С почти невинным любопытством она смотрела, как из пульсирующего разрыва, словно из раны, сочилась черная жидкость, а потом появился бесформенный комок черной блестящей материи. Он начал изгибаться, вытягиваться, превращаясь в существо, которое ужасно напоминало козу, но в то же время было похоже не на нее, а на что-то другое, не из этого мира, наверное даже не из этой вселенной.
Девушка некоторое время с интересом разглядывало это существо, а потом отвернулась. Наконец ее взгляд остановился на мне, и, хотя я понимал, что это всего лишь видение, я был твердо уверен, что она меня узнала.
Затем она начала говорить.
— Это мое последнее предупреждение, сын колдуна, — сказала она. — То, что должно произойти, произойдет, и не в твоей власти влиять на предопределенный ход вещей. Знай, что придет время, когда проснется ОН, ЧЬЕ ИМЯ ЧЕЛОВЕК НЕ ДОЛЖЕН ПРОИЗНОСИТЬ. И знай, что те, кто служит ему, разбудят ЗВЕРЯ. Запомни: человеку не дано что-то менять.
Я хотел задать вопрос, но не имел права, потому что я был не главным действующим лицом этой кошмарной сцены, а лишь безучастным зрителем, который мог только слушать и смотреть. В какой-то момент мне показалось, что девушка почувствовала состояние моей души. Она вдруг улыбнулась — мимолетно и как бы с состраданием.
— Но знай также, — продолжила она, — что не в наших интересах причинить вред любому другому человеку. Поэтому иди. Иди и будь человеком, заботься о своих человеческих делах. И ничего плохого с тобой не случится.
Сказав это, она развернулась и пошла прочь. Там, где она ступала, застывшее черное болото покрывалось рябью, то и дело надувались и лопались большие масляные пузыри, рождались отвратительные черные создания, от ужасного вида которых болели глаза. Затем пустынный пейзаж со своим ужасным тошнотворным солнцем начал расплываться, и…
И вдруг я снова вернулся в реальность. Я сидел у разбитой кареты, в бессилии прислонившись к ней спиной, а женщина с крысиным черепом вцепилась в меня своими острыми когтями.
Я с криком вскочил на ноги, высвободился из рук женщины и изо всех сил ударил ее кулаком в лицо. Острая боль пронзила мою руку, когда костяшки пальцев натолкнулись на твердый как сталь череп. Женщина-монстр издала протяжный стон, отклонилась назад и медленно завалилась на бок. Вращая глазами, она упала спиной на брусчатку, а крысиный череп слетел с нее, покатившись по улице.
