Вот характер избушек сильно различается, и рассказы о том, что ждет людей в каждой из них, неодинаковы. Про сруб, который топится по-черному, рассказывают чаще всего такую историю.
В этой избушке ночевало как-то трое охотников. Что-то им всю ночь не спалось, как-то нехорошо все было… То ветер воет так, словно с охотниками пытается разговаривать какое-то существо. То вроде стукнет кто-то в окно, то раздаются осторожные шаги… А в полночь стала поворачиваться задвижка, и почему-то это вызывало просто панический страх у всех троих. Может быть потому, что было совершенно непонятно, кто же или что же двигает эту деревяшку. Ни какого-то лезвия не видно, ничего. Причем и дверь не раскрывается, никто в избушку не входит. Просто задвижка, на которую запираются охотники в избушке, поворачивается, и все. И происходит это именно в двенадцать часов ночи.
Две ночи друзья еще терпят снедающее их любопытство, а на третью ночь они бросают жребий: один из них должен забраться перед ночью на сосну, нависающую над избушкой, и посмотреть, из-за чего же крутится задвижка.
В полночь раздается жуткий вопль, что-то тяжелое рушится на крышу избушки. Двое втаскивают третьего и потом несколько дней на носилках выносят его из тайги (эта часть истории странно звучит, если избушка находится на берегу крупной реки, по которой часто плывут баржи, катера и лодки).
Этот охотник жив и даже не очень расшибся, но потерял сознание и так и лежит в ступоре, в коме, никак не может прийти в сознание.
Друзья, естественно, сдают беднягу в больницу и возвращаются к своим охотничьим делам, надолго теряют след друга. По одним данным — на несколько месяцев, а по другим даже на год или два. Во всяком случае, на него эти двое больше не рассчитывают и встречаются почти случайно. Теперь их товарищ здоров, прекрасно помнит их обоих, помнит их приключения в тайге… Все приключения, кроме истории в поганой избушке. Он буквально ничего не помнит, и друзья, конечно же, ему изо всех сил напоминают, стараются рассказывать о деталях, об общих делах этого времени, об их разговорах в этой избушке. В результате третий охотник начинает вспоминать… и когда память вот-вот должна восстановиться, он к ужасу друзей опять впадает в ступор.
Что случилось?!
Приходится опять сдать его в больницу, и врачи объясняют двум охотникам (иногда уточняется: «Самый главный психиатр им объясняет»): мол, мы и сами не знаем, что он увидел, но потратили много сил, чтобы он это забыл… А вы опять заставили вспомнить! И как мы будем выводить беднягу из нового ступора, это совершенно неизвестно.
Разумеется, в этой истории очень много до конца непонятных и попросту ненадежных, недостоверных деталей. Но что характерно, рассказывают ее именно про курную избушку, а не про пятистенок с трубой.
Некоторые уверяют, что именно в этой избушке жил и жрал человечину легендарный Иванов, и что с тех пор эта избушка проклята и кочует, куда попало. В этом случае ее, избушку, надо рассматривать, вероятно, как своего рода континентальный вариант «Летучего голландца».
На мой же взгляд, гораздо естественнее считать, что это та самая избушка, поставленная на берегу Лены как приют для странников; избушка, в которой Костя Веденяпин укрылся от страшного мороза и наступающих сумерек ночи. Но эти события, конечно же, никак не могут сделать избушку проклятой, кочующей и так далее. А ведь Иванов жил вовсе не в той же самой избушке, он построил свою, совсем особую избушку, и в совершенно другом месте.
В общем, с этой кочующей избушкой наверняка связаны еще какие-то невеселые события, о которых мы ничего не знаем, или просто до меня не дошли слухи об этих событиях. В конце концов, даже если Костя Веденяпин прожил три дня именно в этой избе, а не в другой точно такой же, мы ведь не знаем, что происходило в ней или возле нее спустя год, два года или десять лет…
В общем, причина странных свойств избушки непонятна. В этой избушке, четырехугольном срубе, который топится по-черному, останавливаться ночевать нельзя. Даже если люди все-таки нарушают запрет, ночевка не доставляет им большого удовольствия, а если в ночующей компании больше трех человек, одного из них обязательно находят мертвым. Никаких следов на трупе нет, и никаких причин для смерти тоже нет, но человек все равно мертв безо всяких видимых причин.
Естественно, тут тоже поминают Иванова, который и на том свете не оставил разбойных привычек и давит останавливающихся в избушке. А поскольку он невероятно страшен — почерневший, превратившийся еще при жизни в полускелет, то появляется объяснение и для впавшего в ступор охотника. Мол, увидел это чудище — и готово, впал в коматозное состояние. Непонятно, правда, почему никто из трех охотников не умер в этой избушке… Может быть, этих кочующих избушек, причем именно вот таких четырехстенок с черными печами, все-таки несколько? И притом с разными свойствами?
Про пятистенок с трубой рассказывают совсем другую историю. Что именно про такой дом — это совершенно точно, потому что упоминается старообрядец, который первым поставил печку с дымоходом и стал топить по-белому. Якобы это был такой старообрядец, который поссорился со всем своим религиозным согласием, — с теми старообрядцами, которые, казалось бы, уже договорились о разделяемых ими всеми религиозных догматах. Ну, а этот поссорился и ушел от единоверцев и вообще от всех людей, поселился один в глухом лесу.
Старообрядец этот оказался не очень крепок в вере, потому что женился на местной девушке, явно не единоверке (может, из-за слабости в вере и поссорился со своим согласием?). Но с женой этот человек тоже прожил недолго; сказал он жене, что уйдет вниз по реке, искать там родню, ушел и не возвращается. Внизу по реке, добавляют рассказчики, старообрядца тоже в глаза не видели. Где он ходил? Что делал? Зачем и куда отправился? Никто не знает…
Прошел месяц, второй, жена заволновалась, а может, ей надоело жить одной. Женщина местная, взяла она ружье, топор да и пошла искать мужа. Но далеко не ушла — буквально в нескольких верстах встретилось ей какое-то существо… Волк не волк, собака не собака… Вроде волк, но почему-то когда женщина смотрела на него, ей становилось очевидно, что это существо, обладающее разумом и волей.
И это существо пошло за женщиной; шло размашистым шагом, как может идти уверенный в себе, сильный человек. Женщина стреляет в него — но существо не берут пули. Хватает топор — но существо это гибкое и сильное, как настоящий волк. Оно ловко уклоняется от удара, бросается сбоку, выбивает топор… Но оборотень и не думает убивать женщину— он насилует ее и убегает.
Еле-еле добралась несчастная до дома (иногда добавляют— «без ружья и топора»). Какое-то время прожила она еще одна, буквально два-три дня, а потом и муж вернулся (как вы помните, неизвестно откуда). Женщина не рассказала мужу, что с ней произошло, изо всех сил начала скрывать от мужа свой позор.
Но с этого времени стал у нее расти живот, и не имела она никакого понятия, от кого — от мужа или от непонятной зверюги. Было это в разгар зимы, в ноябре, а в самый теплый месяц, август, молодая женщина родила… неведому зверушку, не человека и не зверя.
