Выражение ужаса не сходило с его лица, и все же Хейворти уловил в словах фон Шмида угрожающие нотки. Он, как и все остальные, увидел, как правая ладонь фон Шмида опустилась на рукоять меча.
Балестрано уставился на него невидящим взглядом. Медленно вытянув руку, он спрятал черный камень обратно в ящик и лишь после того, как тщательно закрыл его, вновь повернулся к фон Шмиду и всем остальным.
— Я требую ответа! — выдохнул фон Шмид. — Что ты сделал, брат Жан?!
— Я надеялся, что мне никогда не придется вновь совершать это, — тихо ответил Балестрано. — Но у меня не было другого выхода. Мне очень жаль, братья.
— Тебе очень жаль? — Голос фон Шмида дрожал от волнения. — За что ты просишь прощения, брат Жан? За то, что ты продал наши души Антихристу?
Хейворти вздрогнул как от удара, и в ужасе уставился на фон Шмида. Затем он повернулся к Балестрано, но Великий магистр не проронил ни слова.
— Это неправда, — растерянно пробормотал ван Вельден. — Скажи нам, что это… это неправда. Это не был…
— Вы видели Бафомета,
[9]
а не дьявола. Одного из низших демонов ада, — после довольно продолжительной паузы ответил Балестрано.
Охнув, фон Шмид отпрянул, словно ему дали пощечину, и выпученными глазами уставился на главу ордена. Ван Вельден замер на месте, да и у Хейворти было такое чувство, словно его окатили ведром ледяной воды. И только де ла Круа оставался спокоен. На его лице не было даже удивления.
— Так, значит, это правда, — пробормотал он. — Все, что рассказывают об ордене тамплиеров. Слухи, которыми обмениваются люди и о которых нам говорили, будто все это ложь, направленная на то, чтобы дискредитировать наш орден. Все это правда!
— Эти истории — ложь! — отрезал Балестрано. — По слухам, наш истинный бог не Господь, а Бафомет. Но это не так. Мы служим Господу Богу, и никому другому!
— А что это за… — спросил было фон Шмид и осекся.
Балестрано помолчал.
— Я не хотел втягивать вас в это, братья, поверьте мне, — тихо произнес он, и в его взгляде появилась грусть.
— Во что ты не хотел нас втягивать? — рявкнул фон Шмид. — В богохульство, свидетелями которого мы стали? — Наполовину обнажив меч, он сделал шаг в сторону Балестрано.
Но сколь бы быстрым он ни был, Хейворти оказался быстрее. В мгновение ока он очутился перед фон Шмидом и, подняв левую руку, опустил правую на пояс в сантиметре от рукояти меча. Фон Шмид замер на месте, на его лице отразилась целая череда эмоций. В какой-то момент сам Балестрано чуть было не бросился на хрупкого шотландца, но разум все же взял верх. Тем временем фон Шмид, поняв, что у него нет ни единого шанса в поединке с Хейворти, опустил голову.
— Оставь его, брат, — ровным голосом сказал Балестрано. — У него есть право на гнев. Я его понимаю.
— У него нет права поднимать на тебя оружие, брат, — отрезал Хейворти, не выпуская немца из виду. — Он даже думать об этом не должен.
— И все же я его понимаю, — прошептал ван Вельден.
Хейворти в ярости оглянулся, но Балестрано усталым жестом заставил его замолчать.
— Прекратите, братья. Послушайте меня. Вы видели не Антихриста, и забрал он у вас вовсе не душу.
— Дьявол или его слуга, — прошипел фон Шмид, — какая разница?
— Разница есть, брат, — со всей серьезностью произнес Балестрано. — И она больше, чем ты думаешь. Антихрист — наш враг, желающий лишь нашей смерти.
— А Бафомет нам что — друг? — насмешливо осведомился фон Шмид.
Балестрано покачал головой.
— Нет. Но он и не друг Люциферу. Он не является ничьим союзником. Но он дает нам силу. Силу, которая нам потребуется для победы над Некроном. Наших ограниченных человеческих сил недостаточно, чтобы снять барьер безумия, которым Некрон окружил свой проклятый замок.
— Вот оно что, — подал голос де ла Круа, который оставался таким же холодным и равнодушным, как и раньше. — Ты поэтому решился на этот шаг?
Балестрано кивнул.
— Да, — признался он. — У меня не было выбора, братья. Жизнь пятисот наших рыцарей или союз с Бафометом. Я выбрал вас для того, чтобы вы стали носителями его силы, поскольку надеялся, что вам хватит сил вынести это испытание. При помощи Бафомета вы сможете развеять заклинание Некрона. Лишь вы четверо, и больше никто. — Он обвел своих собратьев долгим взглядом. — Неужели вы не чувствуете? Не чувствуете силу, которую он вам подарил? Воспользуйтесь ею. Соедините ее с собственной мощью, и тогда вы сумеете победить Некрона. Без этого нам не выстоять.
Хейворти ощущал то, о чем говорил Балестрано — бурление силы в глубине его души, скопление темной, деструктивной энергии, ждавшей своего часа для того, чтобы вырваться наружу и уничтожать все вокруг, чтобы убивать, убивать, убивать… Ему стало страшно.
— И… что нам пришлось отдать ему за это? — запнувшись, спросил Хейворти. — Наше благочестие? Безгрешность наших душ?
— Нет. — Балестрано покачал головой. — Когда все закончится, я исповедую вас и благословлю. Святые таинства защитят вас от Бафомета. Вашим душам никогда не угрожала опасность.
— Так что же тогда? — фон Шмид почти кричал. — Что мы ему отдали, брат Балестрано?
Великий магистр вздохнул. Хейворти видел, как тяжело ему отвечать на этот вопрос.
— Энергию, — тихо ответил он. — Сущность, которую вы называете Бафометом, дает вам силу, но требует что-то взамен. Энергию. То, что делает вас живыми. Обычный человек от прикосновения Бафомета умер бы сразу же. Но у вас есть особая сила, и потому вы можете пережить встречу с ним. Однако вы получили силу не просто так. Вы все же потеряли часть жизненной энергии.
— Сколько? — спросил фон Шмид. — Насколько раньше мы теперь умрем, брат Жан? Сколько времени ты у нас украл?
Балестрано опустил глаза.
— Десять лет, братья. Десять лет вашей жизни.
— Вы видите, что мое предложение серьезно, Роберт? — Старый колдун произнес эту фразу уже не в первый раз с тех пор, как мы покинули чудовищный зал под Драконьим Замком и пришли в одну из бесчисленных башен.
Комната, куда привел нас Некрон, была небольшой. Простой деревянный стол, пять неудобных табуретов и вмурованный в южную стену комнаты трон, на который уселся хозяин замка, — вот и все, что здесь было. Рядом с троном стоял маленький столик, сделанный из какого-то странного материала, напоминавшего человеческие кости. На нем лежали три предмета, завернутые в белую ткань. Я прекрасно понимал, о чем идет речь, но по-прежнему не мог отвести взгляд от Присциллы. Даже сейчас мне приходилось заставлять себя слушать Некрона, чтобы сосредоточиться на его словах.
