Уже через мгновение я пожалел о том, что говорил с таким раздражением, но Тень не обиделась на мои слова.
— Нет, — сказала она, — в этом нет необходимости. Вид у тебя, прямо скажем, не радостный.
— А что, есть причины радоваться? — пробормотал я.
— Конечно нет, — вздохнув, ответила Тень. — Прости. Но не все потеряно. Некрон от тебя не убежит.
— Да уж, успокоила.
Узкие полоски бровей Тени взметнулись вверх. Отняв руку, она встала.
— У тебя есть два варианта, Роберт, — заявила она. — Мы можем вернуться, дойти до ближайшего города прежде, чем нас убьет солнце или жажда, а затем спокойно разработать план штурма замка Некрона. Или, если тебе этого хочется, ты можешь остаться здесь и продолжать жалеть себя.
Ее слова возымели должное действие. Тень была права. Замок мага существовал уже много тысячелетий, а Присцилла, моя возлюбленная При, которую я хотел освободить, уже больше года находилась во власти Некрона. Два дня ничего не изменят.
Это говорил мне разум.
Чувства же твердили иное.
Каждая секунда, проведенная в разлуке с Присциллой, была для меня мукой.
— Ты по-прежнему ее любишь, правда? — прошептала Тень.
Я не ответил. Помолчав, она вновь взяла меня за руку, и на этот раз ее прикосновение было нежнее. Почему-то меня это успокаивало.
— Странные вы создания, люди, — пробормотала она. — Вы совершаете невозможное, чтобы спасти собственную жизнь, а потом готовы пожертвовать ею же ради какого-то чувства.
Слова Тени прозвучали странно, и я поднял голову. Я знал, что за человеческим обликом, который приняла элохим, скрывалось создание, столь же чуждое и непонятное для людей, как и ВЕЛИКИЕ ДРЕВНИЕ.
[5]
И все же я почувствовал, что эти слова не были правдой. Нет, она не лгала, но мне показалось, что Тень пыталась обмануть саму себя, поскольку испытывала панический ужас.
— А что это такое? — продолжила она. — Любовь?
— А ты не знаешь? — Я пристально посмотрел ей прямо в глаза. — Или ты просто не хочешь этого знать, Тень?
Выражение ужаса в ее глазах усилилось.
— Чепуха, — заявила Тень, но это слово сорвалось с ее губ слишком быстро, чтобы быть правдой. — Любовь — это человеческое чувство, Роберт, а ваши чувства чужды мне. Я здесь, чтобы выполнить определенное задание, а не по какой-то другой причине.
— Потому что тебе приказал Хастур,
[6]
не так ли? — насмешливо перепросил я. — Ты сама себе лжешь, Тень. Ты слишком долго была человеком, чтобы не знать, что же такое человеческие чувства. Вы, элохим, невероятно могущественные создания, но и ваша душа подвержена эмоциям.
Тень опустила глаза. Она молчала. Если бы в этот момент во мне хотя бы проснулось подозрение насчет того, насколько близко я подобрался к истине, то я промолчал бы. Но, ничего не зная, я продолжал болтать, бередя ее душевную рану.
— Меня нельзя обмануть, Тень. Ты давно привыкла к телу, в котором поселилась, и к нашей жизни. И эта жизнь чертовски коротка по сравнению с жизнью твоего народа…
— Прекрати! — крикнула Тень. Подпрыгнув, она отступила на шаг, как будто я ее ударил. — Немедленно прекрати, Роберт! — Ее голос звучал резко и агрессивно, а в глазах светилась ненависть.
— Почему? — обиделся я. — Неужели я близок к истине?
— Да, — раздраженно ответила Тень. — И я благодарю тебя за это. Ты предупредил меня о том, что я могу совершить серьезную ошибку, Роберт Крейвен.
Я в изумлении уставился на нее. То, что она произнесла мое имя полностью, позволило мне понять, насколько сильно я задел ее. Это безобидное «Роберт Крейвен» показало, что между нами разверзлась пропасть, которую мне, возможно, так никогда и не удастся преодолеть.
— Мне… Прости меня, Тень, — смущенно произнес я.
— Тебе не за что просить прощения, — холодно ответила она. — Повторяю, ты оказал мне услугу. Я благодарю тебя.
Повернувшись, она широким шагом пошла к Баффало Биллу и остальным.
Даже теперь мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять: я в очередной раз обидел одного из тех, кто был мне настоящим другом.
В большом темном зале стало очень тихо после того, как Балестрано завершил свой рассказ. Они были одни. Балестрано отослал слуг, которые принесли еду и вино, и еще раз убедился в том, что за дверью никто не подслушивает. Всего день назад он даже и думать бы не стал об этом, ведь до злополучного вечера тамплиеры не знали ни предательства, ни братоубийства. Теперь же все внезапно изменилось.
Рейно де Мезьер не был уверен в том, что в полной мере осознал случившееся. Там, внизу, в тайном подземелье храма тамплиеров, произошло нечто большее, чем восстание нескольких неверных братьев. Он пережил крушение мифа, ересь, хуже которой и представить себе нельзя.
Впервые с момента создания этого храма, да и вообще впервые с момента создания ордена тамплиеров, братья сражались с братьями и один тамплиер поднял меч на другого. Сам Рейно де Мезьер убивал людей в белых одеждах, и, хотя его вины в этом не было, а брат Балестрано уже дважды принял у него исповедь, дав ему свое благословение, де Мезьер чувствовал себя опороченным и оскверненным. Он знал, что эту скверну ему с себя никогда не смыть.
Но еще хуже был последний час. Они с Балестрано почти одновременно пришли в себя и обнаружили, что коридор пуст, в камере де Лоре никого нет, а кристалл вынесли из катакомб. Предатели забрали с собой раненых. Де Мезьер, держась из последних сил, нес брата Балестрано, преодолевая бесконечные ступени тайной лестницы, пока не добрался до уровня, на котором им уже могли оказать помощь.
Всего, что происходило позже, Рейно не помнил. Их обнаружили и отвели наверх, где о них позаботились врачи и дюжина офицеров охраны. Пару раз он терял сознание и полностью пришел в себя только на следующее утро, когда проснулся в своей комнате, расположенной в западном крыле храма. А сейчас был уже вечер.
Конечно, Рейно де Мезьер сразу же попытался найти Балестрано, но ему не удалось добраться даже до комнаты магистра. В огромном здании что-то происходило, и это очень обеспокоило де Мезьера.
По коридорам ходили люди, которые в большинстве своем занимали высшие чины в ордене. Несмотря на все вопросы, Рейно де Мезьеру не удалось получить даже намека на то, что происходит. Но кое-что Рейно все-таки заметил: некоторые из тамплиеров, которых он встретил в тот день, несли службу в далеких странах — Австралии, Индии, Новой Каледонии, Америке. Совершенно невозможным представлялось то, что они сумели всего за один день добраться до Парижа, какими бы быстрыми ни были их корабли!
