Постепенно он свыкся со своими сверхвозможностями. Но иногда ему стоило немалого труда не поправлять учителя на уроках английского языка.
Уже к тринадцати годам он, как заправский шпион, полностью контролировал себя…
— Так дашь списать или нет? — Вовчик по-прежнему не отставал, лежа на кровати и ковыряясь в носу.
— Ладно, дам, но только скатай так, чтобы не было, как тогда, — ответил Саша, не отрываясь от тетради.
В прошлый раз им обоим влепили по «паре»: Сане за то, что дал списать, а Вовчику — за то, что скатал.
— Обижаешь, товарищ отличник, — обрадованно ответил Толстый, принимаясь за правую ноздрю. — Кстати, а что сегодня по телику?
— Наверное, как обычно — сериалы и реклама.
Трофимов больше любил проводить свободное время в обществе книг. Его любимым предметом была история. В школьной библиотеке он перечитал все, что касалось античных цивилизаций. Особенно интересовали древние технологии: знаменитые римские кальсады, земледелие египтян, история булата. И хотелось узнавать, узнавать и узнавать…
В одном из советских журналов семидесятых годов он прочитал об археологических раскопках, проводимых в Египте. Там были найдены древние письмена, которые еще предстояло расшифровывать. У ученых на эту кропотливую работу порой уходили целые десятилетия. Саша уже в мыслях представлял себя археологом, ведь с его умением он мог бы легко читать древние манускрипты и письмена. Его мечтой являлось поступление на исторический факультет, ну или на факультет иностранных языков — так, по крайней мере, советовал Константин Николаевич… От математики Сашу отвлекли голоса в коридоре. Открылась дверь, и в комнату вошли трое ребят: Гришка Мальков, Петька Чалов и Серега Баров.
— Толстый, ты идешь? — спросил Гришка. Все его называли Мальком из-за фамилии и низкого роста. — Сань, Паша хочет с тобой поговорить, он ждет тебя в комнате.
— Ему надо, пусть сам и приходит, я в бегунки не нанимался. — Саша продолжал решать математику, не поднимая головы.
— Как знаешь, Санек, мы так ему и передадим, — сказал Петька, прозванный Рыжим за цвет своих волос и за веснушки по всему лицу. Баров же стоял молча, смотря в окно напротив двери. Из всех он был самым серьезным парнем, единственный, кто находил общий язык с Сашей. Но сейчас не тот случай — их троих послал Паша Раков.
— Смотри сам, — сказал он и вышел.
За ним посеменил Вовчик.
— Зря ты так, мог бы и сходить, — пробурчал он, уходя.
Саня промолчал, продолжая учить математику, как будто ничего не произошло…
Паша Раков был старшим по интернату и, по сути, являлся неплохим парнем. Он следил, чтобы не обижали малышню, и, когда кто-то из младших оставался без обуви или теплой одежды, всегда шел к директору, и директор выдавал ему новую.
Раков был лидером интернатовцев, и начальство это устраивало. Так даже проще: не нужно возиться с двоечниками, шкодниками и хулиганами. Сергей Петрович просто вызывал Пашу, и на следующий день проблема решалась. Естественно, Раков обладал определенными привилегиями: он имел свободный вход и выход из интерната, на него не распространялись многие правила. Конечно же так называемый «король интерната» ничего не смог бы сделать сам. «Опорой монаршей власти» были одноклассники и ребята помладше, выбранные Раковым по критерию, известному только ему одному. Сегодня как раз такой день — «день набора новобранцев», как его называл про себя Саша. В глубине души он понимал, что эта система очень даже эффективна, но сам факт повиновения чьим-либо даже полезным приказам порождал бесконтрольную волну неподчинения. Их отношения нельзя было назвать конфликтными, просто Трофимов был одиночкой, ну а Раков до сегодняшнего дня на него никогда не давил.
Первое знакомство с Пашей состоялось, когда Сане было десять лет. Они тогда с Вовчиком лазили в интернатовский сад. Кроме четырех яблонь в саду росли три грушевых дерева, шесть ореховых, пять абрикосовых и десять черешневых. На грядках всегда сажалась морковка, клубника, редиска, в небольших теплицах росли помидоры, огурцы… Были даже свои небольшие заросли малины. Сад занимал довольно значительную территорию бывшего княжеского имения, которую после запроса директора город закрепил за школой-интернатом. В распоряжении горсовета стояла фантастическая фраза: «Для нужд детей».
Все это подсобное хозяйство охранял Иваныч, дядя жены директора, зачисленный на полставки по просьбе родственников. В прошлом — неплохой охотник и слесарь, а в настоящем — спившийся и никому не нужный человек. Приходя на работу, уже «приняв на грудь», он доставал свои законные пол-литра, добавлял их к принятой в пути дозе и заваливался спать в своей сторожке. Этим, естественно, пользовалась ребятня, ведомая постоянным голодом, так как от щедрот этого сада им конечно же ничего не доставалось — все уходило в директорские закрома. Той порции, что готовили в столовке, молодым и активным организмам хватало ненадолго. Чтобы иметь на столе витамины или консервы на зиму, директор был вынужден поставить сторожа.
Однажды, после очередного дежурства, проспавшийся Иваныч получил серьезный нагоняй от директора, пришедшего проверить, как там груши. Деревья были в порядке: высокие, красивые, их единственным недостатком являлось отсутствие самих плодов, которые, между прочим, так прекрасно консервировала супруга Сергея Петровича. После бурной дискуссии с использованием ненормативной лексики как со стороны одного оппонента, так и со стороны другого Иваныч под психологическим воздействием, а может, просто с опохмела, достав свою двустволку, выдал фразу: «Кого увижу в саду — убью» — и пальнул в воздух. С тех пор дети в саду старались не показываться, и даже сам директор без надобности туда не заглядывал. А Саша, никогда ранее не проявлявший особого интереса к походам за яблоками, после этого случая стал просто считать своим долгом хотя бы раз в неделю, а то и чаще, наведаться в этот фруктовый рай. Что-то необъяснимое тянуло его туда. Не сами яблоки и абрикосы, которые он потом раздавал малышне, а сам процесс добычи и его опасность. Для удобства общения во время вылазок Трофимов создал простой, легко запоминающийся язык жестов, который усвоил даже такой балбес, как Вовчик.
«Операция» проходила довольно обыденно: Толстый занимал удобную позицию для просмотра территории, а Саня орудовал в саду. Если вдруг возникала опасность, наблюдатель подавал сигнал, и вор исчезал.
Вот за этим занятием и застал их Паша Раков, которому не далее как вчера директор поручил узнать, кто повадился в сад, и по возможности отбить охоту у воришек, так как осенний урожай с каждым днем все уменьшался и уменьшался.
После очередной успешной вылазки Саню и Вовчика взяли за шиворот и поставили пред очи Ракова. Вовчик как-то сразу сник, а вот Саня успел наставить несколько синяков «конвою». С юными разорителями директорских садов была проведена воспитательная беседа. Итог — запрет на вход в сад. Вовчик воспринял все очень серьезно, так как был порядком напуган, а Саша просто затаился.
Впоследствии Раков частенько замечал у малышни абрикосы и черешни, но, как говорится, не пойман — не вор. Да и ловить он уже никого не собирался, ему начал нравиться этот пацан, было в нем что-то, за что уважают людей…
