Добравшись до своего места в пещере, все еще хранящего ее тепло, Аная, уже не сдерживая горьких слез, проплакала до самого утра. А под утро забылась тихим легким сном, в котором к ней снова пришел ее загадочный Белый спаситель.
Глава 19
СУД
Совет проходил в большой дружинной палате древнего, построенного еще предками ярла Икера терема. В те незапамятные дни, когда Хирмальм звался Хирмальмцем и был всего лишь небольшим рыбацким селищем, на землю сию пришел первый захватчик. Отбились тогда от злого ворога всем миром, потерявши при сем много люда, и дальний предок Седовласа, Торм Грозный, заложил фундамент главного терема хирмальмских ярлов, оплот и надежу хирмальмцев.
Главная палата, где собирался на трапезу весь род Тормов, а позднее и други верные, прозванные дружиною, по прошествии многих долгих зим была названа дружинной. Именно здесь решались и реклись главные заповеты и наказы ярловой вотчины.
В середине палаты стоял длинный широкий стол из твердого дерева, во главе коего и восседал сам ярл, а по бокам — все сотники и двое воевод. На совете за длинным столом сидели также местные и бежавшие от орды из других городищ панны.
[17]
Они составляли большинство заседавшего в этот час совета. Также рядом по правую руку от ярла тихой белой тенью, держа в правой руке резной посох, сидел Высший друид Ваянар.
Совет затянулся. Начавшись рано утром, он продолжался вот уже несколько часов. Зажиточные панны спорили, перекрикивая и перебивая друг друга, о том, что делать дальше оставшемуся лоримскому народу. Сотники, часть из которых только что вернулась с крепостных стен, молча хмурились в бороды и попивали ульс,
[18]
ожидая останнего ярлового слова.
Сам же Седовлас, будто не замечая того шума, который подняли разгорячившиеся панны, молча взирал на Стену Рез.
[19]
Во главе семнадцати резных бревен стоял столб первого Торма. Последним же стоял его собственный. Удастся ли закончить резьбу на нем? Или, может, уже завтра пламя поражения поглотит эту стену, а с ней и весь народ лоримов, ставший за эти дни таким немногочисленным?
От тяжких дум отвлекло гробовое молчание в палате. Не было слышно споров и ругани паннов, недовольного сопения сотников — все взоры были обращены на задумавшегося ярла. Икер незаметно ухмыльнулся в бороду. Вот они, хваленые члены Сейма. Бьют себя в грудь кулаками, рвут одежды на груди, а как решения тяжкие принимать — так все и замолкли. Никто не хочет взваливать судьбу лоримов себе на плечи. Вот и сейчас совет сидел за длинным столом и с надеждой глядел на своего правителя.
Оглядев твердым взглядом успокоившихся паннов, ярл властно произнес сидящему рядом Торли:
— Снаряди «Змея» и «Гаронну»,
[20]
пусть идут вдоль брега и собирают уцелевший люд. Не может быть такого, чтоб так мало выживших.
Невольно вспомнилась Наюшка родимая. Где сейчас дитятко милое? В гибель дочери ярл не хотел верить, да и Ваянар обнадежил. Хоть и выживает из ума старец, постоянно проповедуя о Белом воине, все же хотелось горюющему ярлу надеяться на чудесное избавление Анаи.
— Что это ты, ярл, такое удумал? — перебил Икера Велим Красномов, один из самых влиятельных паннов Мирольма, ближайший советник Рыжебородого и давний противник Седовласа в Сейме. Икер знал, что именно этому разжиревшему на милостях конунга панну он должен быть благодарен за постоянные помехи в деле создания общего войска. Если бы Сейм принял идеи Седовласа, то, верно, не зашла бы так далеко в глубь страны орда тарков. Только поздно уже говорить об утерянном, не вернешь более ушедших за Берег. Нужно думать, как сохранить людей, доверившихся ярлу.
Тем временем богатый панн встал и, важно подбоченясь, зычным голосом, как когда-то на Сейме, продолжил:
— Али ты забыл, что ворог у стен города, славный ярл? Где же это видано, чтобы во время осады снимать со стен сотню лучших воев да, рискуя самыми быстроходными баррканами, отправлять их незнамо куда и незнамо зачем?
Ободренный молчанием спокойно смотрящего на него ярла и, видимо, расценив его реакцию по-своему, Красномов продолжал с удвоенной силой:
— Видать, запамятовал ты, ярл, что еще не конунг, чтоб баррканами стольными распоряжаться и дружиною Рыжебородого! Мы, Сейм, — продолжал Велим, обведя сидящих за столом рукой с золотыми перстнями на пухлых пальцах, — тебе такого права еще не дали, а может, и вовсе не дадим!
По палате пролетел шепоток одобрения нескольких паннов, поддерживающих Красномова, но немного их было. Только сейчас зарвавшийся панн заметил, что поддерживают его всего лишь четверо, а остальные сидят молча. Даже воевода Рыжебородого, Валдо Белоус, и трое его выживших мирольмских сотников безмолвно глядят мимо почуявшего уже что-то неладное Велима.
По мере того как Красномов оглядывал молчавших мирольмских дружинников и паннов, в его сознание постепенно вошло страшное прозрение. Он хотел было что-то сказать еще, да так и осекся, наткнувшись на слегка насмешливый взгляд ярла. Строгие глаза Седовласа смотрели на мигом растерявшего свою уверенность панна, обжигая ледяным хладом. Соратники Велима, тоже почуявшие неладное, вмиг заткнулись.
Ожидая грозной отповеди ярла, Красномов вздрогнул от неожиданности, когда вдруг заговорил старый друид Ваянар. Тихие, спокойные слова его словно тяжелый боевой молот били по враз перепугавшемуся панну:
— Это ты верно заметил, панн, что дружина и баррканы должны подчиняться конунгу. Только невнятны мне слова твои, будто Седовлас не смеет указывать воям своим и кораблям. Дружина сия, — продолжал Ваянар, обведя рукой сидящих за столом воинов, — вчера в храме пред очами Вышнего присягнула своему конунгу.
— Любо! Любо! — Одобрительные выкрики воинов пронеслись по палате, подтверждая тихие слова Высшего друида.
— Да и уважаемые панны земель лоримских приняли власть Икера Седовласа из рода Тормов, — продолжил старец.
Подтверждая сказанное, панны встали из-за стола и поклонились сидевшему во главе его новому конунгу.
— Как же?.. — пролепетал, заикаясь, ошеломленный Велим.
— А то, что вы, уважаемые панны, — рек Ваянар, будто не замечая лепета растерявшегося Красномова, — не извещены были, так на то причин веских с избытком. Ведомо нам, что ты, Велим, со своим людом, узрев идущие на штурм полчища тарковы, оставил часть стены крепостной Мирольма, тебе под охрану отданной. Предав конунга и народ свой, сбежал ты на пристань к баррканам, спасая жизнь свою никчемную. С ворогом, ворвавшимся в ворота главные, вступила в бой дружина стольная во главе с самим Рыжебородым. Пока вой стояли насмерть в сече страшной, через стену, тобой позорно оставленную, прошли тарки, растерзав жалкую кучку героев, не оставивших стену следом за тобой. А затем нежданно ударили в спину дружине конунговой…
